Амулет для ведьмы

Вскочив на ноги, она бегом ринулась прочь из деревни, к протекавшему за ней ручью. Пока бежала снова начал поливать дождь. Капли падали на горячую кожу, и Сэлли постепенно успокоилась. Она сбежала вниз, трава здесь росла кое-где выше ее ростом. Прорываясь сквозь заросли, она подошла к воде и бросила в нее злополучные монетки.

Здесь было хорошо, тихо, спокойно. Она сидела у ручья. Она старалась ощутить все вокруг: землю, небо, воду, их обитателей и покровителей. Сэлли сидела без движения, пытаясь раствориться в природе этого места, не нарушать его гармонию, слушать, о чем оно говорит. Постепенно все место привыкло к ней, и из-за травинок показались крошечные прозрачные феи. Они гляделись в упавшие капли, потом ветер переносил их с травинки на травинку, а они кружились и сталкивали с них воду. Дождинки стекали у Сэлли по лицу, а феи играли с намокшими рыжими прядями ее волос. Они водили хоровод на ее ладони, смеялись и танцевали в воздухе. В это время монеты начали подпрыгивать и переворачиваться в воде, их даже немного снесло течением. Вода постепенно снимала, дробила проклятье и уносило прочь. Наконец феи достали монеты из ручья и вложили их Сэлли в руку. Дождь перешел в настоящий ливень, и, помахав ей напоследок руками, феи скрылись.

Глава 2. Оборотный мир

Малинка, не спеша, горделиво вышагивала по шуршащей листве. Лес будоражил взгляд палитрой свежих красок, заставляя навсегда сохранить себя в памяти. Солнце выглядывало из-за облаков, то так то эдак освещая картину, по-разному расставляя акценты, поражая яркостью и насыщенностью оттенков осени.

При въезде в деревню красовалась табличка: выжженное в деревянной доске название и сбоку что-то вроде герба — перекрещенные коса и серп в обрамлении колосочков-цветочков. Изображение было сделано мастерски и с любовью, так что не остановиться — полюбоваться было невозможно. О какой-либо обороне здесь давно не помышляли: остатки каменной стены можно было при желании перешагнуть. Само поселение не приемлело прямых линий, главная улица изгибалась дугой, аккуратные одноэтажные домишки разбросались вокруг по своему личному усмотрению кто во что горазд. Редкие селяне спешили по делам, здороваясь и со своими, и с чужими, последних, кстати, было пруд пруди — Зернянка являлась удобным и приятным перевалочным пунктом.

С учетом ненужного, но успокоительного петляния по холмам дорога заняла почти два месяца, и запасы, и деньги успели вовремя кончиться. Кроме того, с непривычки путешествие, хоть и приятное, ее здорово утомило. Малинка вообще даже из Угольков не хотела уезжать, так что теперь, проехав пол деревни, встала как вкопанная, боясь, что хозяйка вознамерилась покинуть и это гостеприимное поселение. Не собираясь с ней препираться, Сэлли спрыгнула на землю. Неподалеку над крышами возвышалась крыша храма.

Здесь девушке предстояло провести неопределенное время. Несмотря на всего лишь девятую степень посвящения ее все-таки направили работать по профессии, хотя и в напрочь безопасное место. Восьмую степень для более ответственной работы она получить так и не сподобилась. Ее камнем преткновения явились двести напутствий Ореола — непосредственного основателя учения. Объемный трактат надлежало знать наизусть и уметь впихивать цитаты в разговор. У Сэлли в голове этот труд не уместился (Шкеффи считал, что его оттуда выталкивают те двести пятьдесят четыре труда, которые ей читать по степени не полагалось), не слившись ни во что вразумительное ни в мыслях, ни на словах.

Помахав упрямой лошади, Сэлли пошла к храму пешком. Малинка постояла, подумала и последовала за ней, опасно оборачиваясь на навьюченных мешками прохожих. Но ничего сладкого никто из них не нес и с пути ее не совратил.

Войдя в таверну, верит сразу заметил Сэлли. Девушка сидела вполоборота за стойкой, о чем-то с улыбкой беседуя с хозяином. Она машинально глянула в его сторону, услышав тихий звук шагов верита или, может быть, усталый скрип входной двери. Его передернуло. Сделав знак хозяину, он прошел мимо нее и устроился за стойкой у самой стены.

Теоретически вериты были самой уважаемой прослойкой и самой немногочисленной. Подчинялись они только царю лично и служили ему глазами, ушами и руками, имея право приказывать — точнее даже повелевать — от его имени, на что им выдавались особые верительные грамотки. Сия данность вызывала, как водится, множество слухов и предположений. Веритов повсеместно обожали, холили и лелеяли, без зазрения совести скидывая на проезжающих мимо царских слуг все накопившиеся проблемы. Так что эти самые слуги предпочитали передвигаться инкогнито, маскируясь хоть под пень лесной, лишь бы только избежать причитающегося по рангу обожания. Их ведь мало кто знал в лицо благодаря громадной естественной утечке "исполнителей" в мир иной. Даже старательно ни во что не ввязываясь, вериты на земле, обычно, на долго не задерживались.

Хозяин между тем скрылся за занавесочкой и, вскоре уже вынырнув обратно, бухнул перед веритом (точнее перед задержавшимся в деревне до наилучшего излечения вольным наемником) его обычный заказ и поспешил обратно к своей будущей постоянной клиентке.

Верит исподлобья хмуро разглядывал ее. Она ему не понравилась. Темно-рыжие волосы, в беспорядке спадающие до пояса, лишь пришпиленные на затылке невидимой заколкой, дабы не лезли в лицо. Полупрозрачная кожа, большие яркие глаза, добрые и наивные, даже чуть-чуть испуганные — лживые. И осколок камня на веревочке на шее. Нет, ее нельзя сбрасывать со счетов. Вериту пришлось уделить внимание своей скромной трапезе — он понял, она почувствовала его взгляд. Без интереса оглядев содержимое своей тарелки, он отправил в рот кусок, чего там было, не важно, в общем-то, чего. Все, она, наконец, успокоилась на его счет. Он снова всмотрелся в нее, но, не прерывая разговора, она чуть повернула голову и бросила на него мимолетный взгляд. Кусок пошел не в то горло. Ведьма.

Храмовник пятой степени Герин, в помощь которому была направлена Сэлли, произвел на нее впечатление, только она пока не могла понять какое. Встретил он ее дружелюбно, повинился, что постоянное жилье для нее еще не готово. (Сэлли даже обрадовалось про себя немного — хороший знак, не долго ей здесь куковать. Наверное.) Люди его здесь в деревне явно уважают. Хороший, по всей видимости, человек, только дерганный какой-то. Да и друг у него, Ялифер, верит, как случайно выяснилось: высокий, мощный, как с гравюры пухлого исторического труда, меча только не хватает, кольчуги, да сурового, устремленного вдаль взгляда. Взглядом этим суровым он наоборот ее постоянно сверлил, как будто она какую гадость сделала и забыла, а он вроде как совесть. Темно русая борода удачно скрывала нижнюю половину лица, делая глаза самой заметной частью физиономии, вместе с его этим взглядом. Так и хотелось сказать: "И чего тебе, мужик, надо? Чего тебя не устраивает все время?"

Развязавшись, наконец, с этими двумя, Сэлли долго осматривала свои новые угодья, размышляя о бренности человеческого существования и ища повод об этих размышлениях забыть.

Сокур был доволен. Его усилия вполне закономерно увенчались успехом. Уже несколько суток он выслеживал оборотня, бродящего по лесам возле Зернянки. Наконец, он оказался в нужное время в нужном месте. Молодой волшебник чувствовал, что оборотень где-то рядом. Сокур мог сейчас полагаться только на это свое чутье, так как в лесу было совсем темно, пасмурная ночь. Очень медленно колдун шел вперед, ощущая, что его противник также медленно движется ему навстречу. Это хорошо. У Сокура все готово.

Наконец мужчина почувствовал, что между ними не осталось преград. Секундой позже он выполнил энергетический удар в свою цель… И тут что-то чуть отбросило его назад, другой удар повалил его на землю.

Сокур оказался лежащим на земле. Он смотрел в небо. Облака отошли и на колдуна сверху теперь глядели две яркие звезды. Он чувствовал, что его цель валяется где-то неподалеку. Он не мог встать. Звезды продолжали смотреть на него, они говорили ему о чем-то хорошем, а, может быть, это были и не они. Он закрыл глаза и спокойно провалился в сон.