Темноты

Арэйзра назначила Калена своим помощником. В личном деле Дрен характеризовался чуть ли как не лев, которого нужно время от времени отчитывать за «впечатляющее, но, в то же время, излишнее усердие».

Теперь многое изменилось, хотя она, конечно же, не могла знать о том, что произойдёт, когда призвала его на службу. Первым же делом Кален сказал Арэйзре о том, что всё-таки данные преувеличены: его тело снедала изнутри тяжёлая, истощающая болезнь. Дрен знал, что наверняка станет для неё обузой и большим разочарованием: он был котёнком, но никак не львом.

Но в действительности Арэйзра питала большую любовь к котятам. Гвардеец улыбнулся.

— Шшш! Кален! — прошипела Таланна.

Тот обернулся и только тогда заметил, что Таланна тычет в него пальцем. Конечно же Кален этого не чувствовал — из-за своей болезни — но хорошо слышал. Он вопросительно поднял бровь.

Рыжая девушка примеряла сапфировое ожерелье.

— Ну как? Мне идёт?

Кален вздохнул и снова уткнулся носом в пергамент.

— А ты, мальчик? — обратилась Арэйзра к обвинённому в воровстве полуэльфу. — Ты кто?

Он почтительно склонил голову.

— Отец дал мне имя Луэт, милостивая госпожа.

Кален сделал пометку, припомнив, что «луэт» означает «загадка» на эльфийском. Вымышленное имя? Мальчик ничем не выделялся: неприметные черты лица и тела, только вот в серых глазах, разглядывавших Арэйзру, читались одновременно интеллект, хитрость и недоумение. Что-то в нём было не так. Шею Калена начало покалывать.

— И что ты можешь добавить? — требовательно спросила Арэйзра.

— Ничего сверх сказанного, милостивая госпожа, — ответил Луэт. — Этот набитый гневом волдырь сам не понимает, что он видел. Я просто любовался безделушками и побрякушками, а он начал меня обвинять в воровстве. — Мальчик развёл руками. — Ну а зачем мне драгоценности, а? Они лучше подчеркнут вашу красоту, добрая госпожа, — на этих словах он залился румянцем и подмигнул ей.

Кален заметил, как Арэйзра напряглась: однажды на службе Дрен сделал ей комплимент по поводу её внешности...и заработал фингал под глазом. Нельзя сказать, что она стеснялась своей внешности или того факта, что в неё влюблена добрая половина Стражи (а также половина магов, продавцов и младших лордов города), но когда в ней видели только красивое лицо, это доставляло ей неудобство и сильно раздражало.

Арэйзра, как обычно, спрятала истинные чувства под прекрасной маской равнодушия.

— Если нет никакого свидетельства, — ответила она, — я не в праве арестовать тебя, мальчик.

Луэт показал язык Колачу, который, казалось, пытался испепелить того взглядом. Затем продавец перевёл недовольный взгляд на Арэйзру. Таланна украдкой хихикнула. Кален украдкой улыбнулся.

— Ступай, дитя, — сказала Арэйзра мальчику и улыбнулась. — И в будущем, любуясь побрякушками, лучше к ним не прикасайся, хорошо?

Луэт оскалил зубы в ослепительной и самодовольной ухмылке и поскакал к дверям, где стоял Кален.

Как бы между делом, Кален схватил мальчика за руку.

— Стоять.

— Эй! — Мальчик попытался вырваться, но хватка Калена оказалась неожиданно крепкой. — Почему вы меня останавливаете, господин?

Не спеша, Кален зажал в зубах свои записи, затем нагнувшись, потянул за что-то из рукава мальчика. Оттуда показался яркий алый платок, в который были завёрнуты золотые и серебряные серьги и огромная брошь в виде дракона. Толстый торговец поперхнулся.

— Ну, — замялся Луэт. — Ну, я могу объяснить.

Колач изумлённо моргнул: это было ещё не всё. К концу платка был привязан другой, цвета морской волны после шторма, в котором была куча драгоценных камней. За ним последовал длинный шарф и, наконец, воздушное розовое нижнее белье, которое не постеснялась бы носить под зашнурованным корсетом какая-нибудь ночная бабочка, будь у неё деньги на шёлк.

— Ой, — послышалась от мальчика. — Это...

— Мои драгоценности! — выкрикнул Колач. — Вор!

— А ну стоять! — выкрикнула примерявшая браслеты Таланна. — Я держу его, Рэйз! — женщина устремилась вперёд: «рожки» при этом чуть не слетели с огненно-рыжей копны волос.

Мальчик вскрикнул и вырвался из хватки Калена, сбросив с гвардейца видавший виды китель. Полуэльф на бегу схватил алый платок, разодрал ткань и разбросал украшения по всей комнате. Кален потянулся было за ним, но тело Дрена сотряс кашель и тот согнулся в приступе вместо того, чтобы схватить вора. Луэт выскочил через дверь, а Таланна ринулась за ним. Налитый кровью Колач, не переставая раздражённо бормотать, устремился следом.

Арэйзра подошла к Калену — девушка выглядела взволнованно — и дотронулась до его плеча:

— Кален?

— Нормально, — прокашлялся тот. — Со мной всё будет в порядке.

Кален отвёл взгляд, чтобы не смотреть ей в глаза, и попытался отрешиться от боли в спине. Руку Арэйзры он почувствовал только из-за того, что та коснулась синяка — почти незаметное ощущение, которое его тело в иной ситуации не заметило бы.

Вместе они вышли на улицу. В ярости Колач сыпал ругательства вслед мелькавшей вдалеке Таланне — ту было отлично видно по рыжей шевелюре — женщина неслась на запад вслед за мальчишкой. Они свернули к югу, обогнув многолюдную улицу Улитки, направившись в Район Доков.

— Думаешь, он убежит? — тихо спросил Кален.

— Вряд ли. Тал самая быстроногая девица во всем Глубоководье.

— Угу, а Луэт лишь мальчишка, — согласился Кален. — Коротконогий мальчишка.

Губы Арэйзры не удержали улыбки, и она рассмеялась.

Колач, расслышав их голоса, развернулся и зло посмотрел на гвардейцев.

— А вам ещё смешно! Он обокрал меня на сотню драконов!

— Гвардия всё вернет, как только поймает вора, — заверила Арэйзра. — Мы знаем имя, и как он выглядит — беспокоиться не о чем.

— Бэйново [9] проклятье, — выругался Колач. Он вперил взгляд в Арэйзру, и его губы дрогнули в усмешке.

В голове Калена зазвучали тревожные колокольчики. Арэйзре, судя по всему, слова торговца тоже не пришлись по душе.

— Хотя, этого следовало ожидать, — продолжил толстяк, вытирая влажный из-за утреннего солнца лоб. — Всё эти острые уши — никогда не доверял им, — Колач харкнул на землю.

Кален ничем не выказал презрения. Глубоководье было вольным городом, где приветствовались представители любых рас, покуда у них есть золото в карманах, но везде можно найти инакомыслящих.

— Простите, я правильно вас поняла, любезный? — переспросила Арэйзра.

Колач хмыкнул.

— Настанет день, когда всплывёт всё то золото, — произнёс Колач, — на которое куплены товары у всего того остроухого отребья, мерзких полукровок и чумных уродов, которым самое место в Темнóтах. И в этот день мы раз и навсегда с ними разделаемся. Ведь нужно же их держать подальше от наших домов и наших женщин, — торговец осклабился и шагнул к недобро нахмурившейся Арэйзре.

— Довольно, любезный, — ответила Арэйзра.

Колач широко развёл руки.

— Я бы мог присмотреть за тобой, покуда ты не найдёшь себе мужа.

— Едва ли я нуждаюсь в Вашей защите, — Арэйзра коснулась рукояти меча.

— Я лишь обеспокоенный горожанин, — ответил Колач. — Но как скажешь. Если какая-нибудь остроухая тварь или меченый [10] ублюдок покажется вблизи моей лавки... Я уж позабочусь, чтобы им не понадобилась ничья защита, — губы торговца искривились в ухмылке. — Всё для тебя, дорогуша.

Кален знал, что мужчина был опасен. Но он ни в чём не сознался, так что и они ничего не могли предпринять против него. Кален знал насколько это бесит Арэйзру — женщину, которая готова была поставить добро и справедливость выше законов Лордов вне зависимости от каких-либо обстоятельств.

На лице жирного торговца расплылась ухмылка: мол, «ну и что же ты будешь делать, девчонка?».

Арэйзра тотчас могла сорваться, и Кален шагнул к ней.

— Арэйзра...