Пещерная тактика (СИ)

Лапы у взрослых очень похожи на мои: большой палец не противопоставлен другим. То есть хватать, как это делают приматы, не могут. Такое и предполагалось. Значит, мечты о технологиях пока что таковыми и остаются.

И все же с техникой не совсем безнадежно: огонь‑то есть. Впрочем, драконы могут дышать огнем, если не врут легенды. Стало быть, разжечь костер не проблема. Но никаких посторонних предметов я пока что не заметил.

Крылья… хорошо бы посмотреть, как они расправляются. Не верю, что они только для красоты. По ним можно сказать многое. Я все же инженер.

А вот интересная деталь: зубы. Взрослые раскрывали пасти во время разговора, и я разглядел отчетливую специализацию: резцы, клыки и коренные. Для пресмыкающихся совершенно не характерно. У динозавров, в частности, таких не было. Вывод? Из того, что клыки выглядят внушительно, следует, что дичью они не брезгуют. Или рыбой. Возможно, что драконы вообще всеядны, как, скажем, медведи или собаки. А вот чистую травоядность можно смело исключить.

Что еще я упустил? А то, что спать хочется уже совершенно нестерпимо. С этой мыслью я и заснул.

Пробуждение было неприятным. Вместе с ним пришло отчетливое понимание: что‑то более чем существенное прошло мимо сознания. Некий ключевой фактор. Вместе с тем кое‑что стало понятным.

Тяжелая голова — да она потому тяжелая, что, как и у детей, отягощена вполне развитым мозгом. Ничего, тело растет и скоро сравняется с бестолковкой по весу. Вот тогда начну… ползать? Да, сначала ползать. А потом и ходить.

А какие еще выводы можно сделать из вчерашнего? Глаза ориентированы вперед, как у приматов. Следовательно, зрение бинокулярное. И если принять гипотезу, что драконы летают, то оно, вероятно, просто превосходное. Летунам без него нельзя. Далее? Окрас чешуи. Яркие цвета. Значит, драконы их различают — это тоже хорошо.

Слух оценить трудно, отставим в сторону. Вкус тоже. Равно осязание: пока не научусь перемещаться в пространстве, об это можно забыть. Перемещаться… может быть, перекатываться? Только надо это делать осознанно, иначе можно и в костер катнуться. А всем колобкам это вредно. Где, кстати, костер и зачем он вообще? Между прочим, ответ на второй вопрос очень нужен.

Холоднокровным костер без надобности. Им холод до точки замерзания большей частью нипочем. А тритонам так и ниже нуля по барабану. Вот теплокровным костер ой как потребен. Ну‑ка, проверим.

Я положил лапу на собственный живот. Теплое ощущение, что и ожидалось. А теперь на землю… стоп, земли‑то и нет. Есть некая подстилка из мелких веток и веточек. По всему видать, я теплокровный.

Следующие полчаса (примерно) я убил на попытки перекатываться. Долгое время ничего не получалось, но с момента, когда я догадался помогать себе хвостом, дело пошло на лад. В результате выяснилось, что пол в пещере холодный, а я очень теплокровный. Зато каждый последующий перекат выходил лучше, чем предыдущий. На относительно теплую подстилку я вернулся довольно быстро.

Следующая неделя прошла без сенсаций. Я догадался (по запаху), где в пещере находится отхожее место. Приятным открытием был слабенький ручеек, вытекавший из угла и уходящий через вход.

Наряду с отрыгнутой пищей мне стали давать мелкие кусочки рыбы. Это был лосось (по — моему, семга). Я отметил, что отец использовал магию огня, чтобы запечь добычу. Рыба пошла без соли, понятно, но я про себя подумал, что если диета станет полностью растительной, то соль превратится из пряности в настоятельную потребность.

Еще я отметил, что на груди и на животе у старших чешуя особенно крупная. А вот это наводило на мысли. Следовательно, защита спины менее важна, чем груди и живота. Если дракон бегает, то спина и бока — первые цели для атаки, это почти аксиома. Если представить себе полет… выходит, что при этом атаки следует ожидать снизу? Интересно, КТО же атакует драконов? Никого, кроме врагов — людей (включая магов, конечно) в голову не пришло. Вот мысль, вызывающая беспокойство.

Прикидывая свое положение так и этак, я понял, что понятия не имею о мерах. Человек изначально привык мерить длину, исходя из мерок своего тела. Фут, к примеру, или локоть. А мне из чего исходить? Выход я видел или в ознакомлении с мерами длины (попробовать раздобыть портновский аршин?) или, что скорее, надо посмотреть на людей сблизи.

И еще одна вертлявая мысль крутилась поблизости и не давалась в руки. Или в лапы. Или в голову. Все равно: не проходило ощущение, что чего‑то кардинальное, сверхважное я упустил.

Глава 2. Шестые чувства

Месяц ушел на укрепление скелетных мышц и налаживание артикуляции. Уже через две недели я мог уверенно держать голову, а еще через столько же установил личный рекорд на дальность ходьбы: одиннадцать шагов. Сверх того, я научился воспроизводить звук «р — р — р» (в драконьем произношении очень важен!), да и с остальным дело шло бодро.

Тот вывод, что я в конце концов сделал, был навеян крыльями. И это позор, потому что его следовало сделать много раньше.

Мама прилетела с добычей (рыбой). А я как раз дотащился до того места в пещере, откуда была видно площадка для приземления. В глаза бросились сразу два обстоятельства.

Первым было приземление. Создалось полное впечатление, что использовался тормозной парашют, которого не было. Второе, что поразило: отсутствие мощных скелетных мышц, приводящих в движение крылья.

В этот момент правильная мысль преодолела мою тупость. Ну конечно, Перумов был прав. Драконы просто не могут существовать без магии. Николаю Даниловичу я доверял: он все же профессиональный биолог в отличие от меня.

Тут же стукнуло новое соображение: нет оснований полагать, что часть драконов летает, а часть — нет. Крылья есть у всех. Следовательно, и магией владеют все. Не думаю, что здесь я играю роль негатора. Взрослым драконам от моего соседства не поздоровилось бы. И вот тогда наступила полная ясность.

Те потоки, что я продолжал видеть, закрыв глаза — магические. То есть… я должен владеть умением их регулировать, изменять и все такое. Значит, именно в этом я и должен тренироваться. И не только.

Все же полный университетский курс обучения мага — это вам не… интересная деталь собачьей анатомии. Уж теорию я точно знаю на уровне вполне приличного бакалавра. Практическую магию тоже знаю пристойно… в теории. Ну ни разу не вышло применить это на практике. Но теперь я это смогу.

В тот же день поступила дополнительная информация. Отец прилетел с охапкой хвороста. Костер к этому моменту прогорел. Но кучка веток, сложенная папой на кострище, вспыхнула очень быстро. Больше никого, кроме меня и отца, в пещере не было. Выходит, он владеет магией огня.

Так, еще наблюдение. Брат с сестрой играют на площадке перед входом в пещеру. Но не пробуют летать. Запрет? Или сил не хватает? Это стоит узнать. Но осторожненько…

— Мама, кто выкопал нашу пещеру?

— (непонятное слово) Диурр.

— А (то самое слово) — это тот, кто много — много знает?

— Да.

Все ясно, в словаре у меня теперь есть «мудрый» или «многознающий».

— Мам, а ты можешь такую пещеру выкопать?

— Нет.

В голосе драконы я услышал явное нежелание продолжать разговор. Но мне очень нужно еще кое‑что узнать.

— А папа?

— Тоже нет.

Надо успокоить мать. И я выдал:

— Тогда я сам научусь копать. И выкопаю большую — большую. Вот такую.

И я развел крылышки, чтобы показать, насколько огромна будет эта пещера. Это была манера говорить, как у малыша — дракончика — пусть и с ускоренным развитием. Подействовало: мама успокоилась. А у меня появился материал для размышлений.

Самое очевидное: все драконы владеют телемагией. Без этого они не смогли бы ни взлетать с ровной площадки (а именно такая и есть перед нашей пещерой), ни тормозить при посадке. А какой еще? Можно предположить, что стихийной. Драконы, в конце концов, были созданы как боевые разумные создания. По крайней мере, так говорила Моана. Можно предположить наличие специализации в области какой‑то одной стихии, поскольку магией земли родители не владеют. Однако тот, кто сделал такую пещеру в скальном грунте, наверняка маг земли. Значит, бывают и другие. Частный случай — специализация отца.