Ночь волков

- Какие новости? - полюбопытствовала Атинора, размеренно помешивая густое варево в котелке и наблюдая, как ее подруга вытирает лошадь пучком травы.

- Никаких, - отозвалась ее собеседница. - Девочки словно не существовало. Ее никто не искал, никто даже ничего не слышал. Что будем делать?

- Ничего, - отозвалась после длительного молчания Атинора. - Едем в город, как и планировали. В любом случае нам пора возвращаться и задерживаться, чтобы отыскать ее родителей, которые не особо жаждут начать поиски своего чада, не будем.

- И куда девочку девать в таком случае? - Кассанра села рядом с ребенком, аккуратно поправив упавшие на глаза волосы.

- Заберем с собой, - Атинора уверенно встретила удивленный взгляд своей визави. - С матерью я поговорю сама.

- Ловлю тебя на слове, - рассмеялась вторая воительница, перебрасывая на спину длинную косу угольно-черных волос.

Днем они снова тронулись в путь, чтобы быстрее достичь какого-нибудь селения.

Следующей ночью Атинора несколько раз просыпалась и тянулась посмотреть, все ли в порядке с маленькой беглянкой, только лишь казалось, что она уже не различает едва слышного посапывания. И каждый раз видела, как приподнималась на локтях ее подруга, которая, видимо, тоже не могла никак уснуть из-за беспокойства о своей пациентке.

Утром Кассанра первым делом осмотрела их подопечную. Для этого ей пришлось отогнать от той варгов. Оба зверя устроились по обе стороны от ребенка, практически полностью укрыв ее собою.

Стоило лишь прикоснуться ко лбу девочки, чтобы понять, что ее состояние ухудшилось. И без сканирования лечебной магией ощущался жар, мучивший малышку.

Что и говорить, в последующие дни они привлекали куда больше внимания, чем обычно. "Накаркала", - мелькнула мысль в голове Атиноры. Когда они проезжали через деревню, люди, не скрываясь, разглядывали чужеземок. Кто смотрел с интересом, кто со страхом. Да, действительно, было чему дивиться. Две воительницы-чужестранки на великолепных конях арфатинской породы везли с собой маленького ребенка. Но даже не это было главным: все смотрели на двух огромных волков, путешествующих рядом с людьми. Не то чтобы месный люд никогда не слышали про странных заморских "ведьм", которые подчиняли себе диких тварей, а может это они сами того… в другом обличье. Мало ли, ведь, наверное, не зря говорили, что на самом деле эти женщины оборотнями могут быть. И все равно, что двуипостасные живут не так уж далеко. Свои, они как-то привычней. Но ведь знать, что где-то подобное существует, и видеть рядом со своим домом - это существенная разница.

Атинора сама не могла понять, почему варги решили держаться так близко. Обычно, когда приходилось проезжать через деревни, младшие бежали через лес, а потом встречали старших сестер где-нибудь за пределами обжитых земель. Впрочем, и сами воительницы заезжали в селения, лишь чтобы пополнить провизию, да порой справиться о направлении. А вот сегодня волки наотрез отказались отходить от своих избранниц.

Это было их правом. Хотя звери и выбрали себе "хозяек", они оставались вольными. Девушки не приказывали - могли лишь просить. Их связь была глубже и прочнее любых отношений между хозяином и прирученным зверем.

Уговорить младших не раздражать местных жителей клыкастыми "улыбками" удалось с большим трудом. Впрочем, отсутствие огромных зверей и стало единственыым условием, которое выдвинул староста попросившимся на ночлег воительницам.

Следующие пару дней они вместе с местной знахоркой отпаивали девушку разнообразными настоями да отварами. И вскоре настойчивый труд был вознагражден - жар спал, и ребенок просто глубоко уснул. Наверное, это была первая ночь, когда обе женщины смогли полноценно выспаться. На страже стоять не было необходимости - волчий вой, заставляющий испуганно вздрагивать месных жителей, ясно свидетельствовал: их охраняют.

К вящей радости арфатинок девочка уже на следующий день пришла в себя. Но не произнесла ни слова, даже изредко не посматривала на сидящих в комнате женщин, отнесясь к ним словно к пустому месту. Об этом воительнице сообщать знахарке не стали - и так было довольно подозрительно, что в компании смуглых, темноглазых и темноволосых женщин путешествует эта девочка, наследница северных кровей.

Этой же ночью Атинора проснулась от детского плача и долго лежала рядом с малышкой, гладя по волосам и тихо нашептывая, что ей просто приснился кошмар. Воительница многое бы отдала, что узнать, что так испугало малышку, поскольку была уверенна, что в снах ей приходят видения ночи их знакомства.

Еще день они потратили на то, чтобы убедиться, что подопечная достаточно окрепла, чтобы выдержать предстоящий недельный переход к портовому городу. И хотя девочка все еще молчала, но уже перестала игнорировать воительниц и жестами могла выражать свои желания. Но ночью маленькая беглянка снова просыпалась от кошмаров.

На утро они покинули временно приютившую их деревеньку, а очередные сложности начались вечером, стоило лишь в поле зрения девочки появиться волкам. Обе воительницы воспринимали их присутствие как должное, но вот их подопечная явно таковых иллюзий не питала. Атинора чистила лошадей, а Кассанра разводила костер, когда раздался истошный детский визг, полный неподдельного ужаса. Прижавшись спиной к стволу дерева, девочка держала в вытянутой руке палку, словно это был мечь, отгородившись от сидящих напротив нее варгов.

Атиноре внезапно осознала, что только что слышала голос девочки, и значит, стоит подтолкнуть ее к общению, пока она отвлечена младшими.

- Что случилось, малышка? - участливо поинтересовалась она, показав предостерегающий жест Кассанре, которую явно смешила эта ситуация.

- Волки, - пролепетала беглянка.

- Не бойся. Они тебя не тронут, - девушка позвала Риора, тот нехотя поднялся и лизнул ей ладонь. - Видишь? Подставь руку, он сделает то же самое. Да не бойся ты!

- Он ручной? - девочка опасливо вытянула ручонку. Слишком доверчиво, слишком непосредственно - совершенно по-детски, как не сумел бы сделать ни один взрослый, только что переживший такие потрясения.

- Нет, - честно отозвалась вотельница и, когда ручка спряталась за спину, поспешно объяснила: - просто он очень умный и никогда не обижает маленьких детей.

- Я не маленькая, - буркнула беглянка, очень аккуратно выставив ладошку, готовая в любой момент отдернуть ее.

Варг подставил голову, изображая просто поразительную кроткость и безобидность, даже хвостом вилял как щенок, метя усыпанную хвоей землю.

- Но ведь младше меня, - отозвалась Атинора, стараясь не дать подопечной снова замкнуться в себе. Отрицать очевидное девочка не стала и кивнула. Вительница смотрела, как она робко гладит варга и негромко поинтересовалась: - уже не так страшно? Видишь, он очень хороший.

- Пушистый и теплый, - со слабой улыбкой подтвердила беглянка.

- Как тебя зовут? - продолжила расспрашивать женщина.

- Шарра… - ее собеседница подняла на Атинору свои поразительно яркие глаза и замолчала, хотя арафатинка могла поспорить, что некоторое время ее визави раздумывала, не сказть ли что-то еще. Что ж, для первого раза, тем не менее, достигнутого было вполне достаточно.

- Ты наверное хочешь кушать? - подключилась к разговору Кассанра, не тратившая времени и уже мешавшая в котелке вкусно пахнущую кашу.

- Очень, - призналась Шарра, все еще с опаской обошедшая волка и приблизившаяся к костру. А затем добавила: - Спасибо.

- Не за что, - откликнулась повар и предложила: - можешь помочь. В сумке, - она ложкой указала на нужный сверток, - нужно достать посуду. Буду очень признательна.

Вечер прошел благостно. Волки устроились неподалеку от лагеря, чтобы первое время не заставлять девочку нервничать, воительницы тихо переговаривались, попивая горячий травяной взвар, а Шарра дремала, доверчиво примостив голову на коленях Атиноры.

Дни следующей декады были похожи друг на друга. Ночами маленькой беглянке снились кошмары, которые прогоняли тихий, успокаивающий шепот Атиноры или ободряющее поскуливание ночевавших рядом волков. За прошедшее время отношение девочки к варгам претерпело существенных изменений. Она не только больше не шарахалась от огромных зверей, но и с удовольствием возилась с ними во время вечернего отдыха. Шарра оказалась доброжелательным и послушным ребенком, замыкающимся в себе лишь в том случае, если кто-то из воительниц пытался расспрашивать ее про прошлое.