Рыцарь-Дракон

Джим, напротив, был магом поневоле; он едва достиг ранга «D». Каролинус и Департамент Аудиторства сообщили, что ему очень повезет, если когда-нибудь в своей жизни он достигнет класса «C». Очевидно, в этом мире, как, впрочем, и в мире XX века, который покинули Джим и Энджи, тебе либо везет, либо нет.

Обычно прогулка по лесу верхом успокаивала Джима. Что ни говори, а весьма приятно в одиночку выехать из дома на коне и, руководствуясь лишь благоразумием и чувством элементарной бережливости, скакать только по тропинке. Едешь себе не спеша. Все проблемы, казавшиеся неотложными и необходимыми, потихоньку отступают.

К тому же в XIV веке английские леса, даже ранней весной, были чудесны. Тень громадных крон высоких деревьев была так густа, что только на тропе и опушках землю покрывала низенькая травка. На пути попадались редкие кусты терновника, ежевики и густые заросли ивы, но дорога разумно огибала препятствия. Как и весь этот мир, тропа была слишком прагматична, чтобы хотя бы попытаться подчинить ее своей воле и обстоятельствам.

Итак, день был прекрасен. Трое суток без перерыва лил дождь, но сегодня выглянуло солнце и небо в просветах крон было чисто: виднелось несколько случайных далеких облаков. Для конца марта погода была весьма теплой, и Джим не замерз в своих доспехах.

Те были явно ему не впору, поскольку достались по наследству от бывшего хозяина замка Маленконтри. Требовалась подгонка. Предыдущий барон де Буа да Маленконтри был довольно широк в плечах, но ростом ниже Джима. Оружейный мастер из Стоунбриджа кое-что переделал, но даже после этого латы было тяжеловато носить целый день, особенно когда нужды в этом не было.

Сегодня Джим как раз чувствовал: доспехи ему ни к чему. Такие тяжелые латы, говаривал близкий друг Джеймса, сосед и товарищ по оружию, сэр Брайен Невилл-Смит, одевают для охоты на водяных драконов или других важных дел. Сейчас на Джиме была короткая легкая кольчуга поверх кожаной безрукавки, укрепленная кольцами от плеча до кисти; на самих плечах были железные пластины: меч не сможет пробить их, разве что слегка повредит кости Джима.

Кроме того, на голове красовался легкий шлем с забралом, а верхняя часть бедер была защищена парой легких комканых лат.

В общем, в одежде XX века Джим, пожалуй, замерз бы скорее, нежели в этом одеянии, тем более что находился он в одном из центральных графств Англии, где весна только вступала в права.

Однако беспокойство Джима усиливалось: что если он и в самом деле так и будет время от времени превращаться в дракона? Ладно, Каролинус растолкует ему, почему это происходит. Джим найдет разгадку у Звенящей Воды, где живет Каролинус. Он успокоился и повеселел. На душе просветлело и стало настолько хорошо, что захотелось петь.

Но тут тропа в очередной раз повернула, и перед Джимом оказалось семейство кабанов: за маткой семенило с полдюжины поросят, а отец семейства – матерый секач – внимательно смотрел на Джима и как будто даже поджидал его.

Петь как-то сразу расхотелось; пришлось натянуть поводья.

Джим не был безоружен. Зимой он не засиживался с сэром Брайеном у камина, а учился у этого доброго рыцаря искусству обращения с оружием этой эпохи и скоро в совершенстве овладел им, в чем не было ничего удивительного, поскольку Джим – прирожденный атлет – в XX веке был волейболистом класса АА. В XIV веке одиночка или даже группа людей проявили бы крайнее неблагоразумие, отправившись куда-либо без оружия. Помимо диких кабанов, один из которых сейчас стоял перед Джимом, путник мог столкнуться с волками, медведями, разбойниками, недружелюбными соседями, да мало ли с кем еще!

Так что Джим никуда не ездил, если с одной стороны седла не свешивался его неизменный палаш, а с другой – для пущего физического и душевного равновесия – кинжал с клинком около одиннадцати дюймов, спрятанный в ножнах. Однако вряд ли они остановят натиск такого крупного и клыкастого зверя.

С таким кабаном, пожалуй, не справился бы даже рыцарь в полных боевых доспехах. Арагх как-то рассказывал, что однажды такая зверюга решила напасть на рыцаря, и, прежде чем тот смог о чем-нибудь подумать, все было кончено.

Словом, оружие Джима не подходило для охоты на кабана, однако есть кое-что получше – рогатина, короткая, но с прочным наконечником-клинком, сделанным в основном из железа, чтобы кабан не смог перекусить древко. В нескольких футах от наконечника на рогатине была поперечина. Она предназначалась для того, чтобы удержать кабана; благодаря тяжести туши рогатина могла пронзить его насквозь, и тогда зверь достал бы клыками охотника. Но сейчас сгодился бы даже боевой топор Мэй Хизер.

Джим сидел и ждал. Он надеялся, кабаниха и ее отпрыски уйдут в лес, перейдя через тропу, а папаша-кабан последует за ними.

Тем не менее тревога не утихала. Конь явно волновался. Джим мечтал о том, чтобы его скакун хоть отчасти походил на коня сэра Брайена: тот был обучен специально и, только завидев кабана, бросился бы в атаку, а в бою мог использовать и копыта, и зубы.

Но такие кони стоили целое состояние; хотя в это время у Джима был магический кредит и замок, с наличностью было худо.

Вот в чем вопрос: оба желания – напасть на вероятного противника и удалиться с семьей – для кабана вполне естественны, однако ж какое из них пересилит?

Ответ мог дать только сам кабан. Но сейчас он сам явно только начал обдумывать его. Кабаниха и последний из молодых кабанчиков исчезли в лесу. Поначалу секач вроде заколебался: он храпел и бил задними копытами, но теперь принялся яростно рыть землю, разбивая ее на мелкие комья. Сейчас он точно готовился к нападению. В этот момент конь Джима заржал, скинул наездника, пребольно ударившегося при этом о землю, и понесся прочь.

В миг падения Джим почувствовал почти невыносимую тяжесть, но она быстро исчезла. Тропа вдруг предстала под несколько необычным углом зрения.

Джим снова превратился в дракона. При этом доспехи и одежда просто разлетелись – остались лишь облегающие штаны; связанные из достаточно эластичной пряжи, они, вместо того чтобы лопнуть или расползтись по примеру прочего одеяния сэра Джеймса, сползли вниз, плотно обтянув лапы. Он представлял довольно смехотворное зрелище: хромающий дракон, на лапах которого болтаются лохмотья нижнего белья.

Но сейчас это было неважно. Важно только то, что этот кабан до сих пор здесь.

Однако расстановка сил явно изменилась. Кабан перестал рыть копытами землю и храпеть. Он застыл, уставившись на дракона, непонятно откуда взявшегося перед ним. Джим не сразу понял, насколько ему повезло. Впрочем, он быстро опомнился.

– Проваливай отсюда! – заорал он на кабана во все драконье горло. – Убирайся, гад!

Среди кабанов труса сыскать вообще-то нелегко, не был труслив и этот. Он мог броситься на любого противника – в том числе и дракона. С другой стороны, даже кабан вряд ли сумеет справиться с таким чудовищем, которое, притом, вынырнуло будто из ниоткуда. Матерый секач редко задумывается, стоит ли бросаться в бой, однако инстинкт самосохранения свойствен всем диким животным… Зверь повернулся и скрылся в кустарнике, пустившись вслед за своей семьей.

Джим поискал глазами своего коня. Тот отбежал в глубь леса ярдов на двадцать. Джим внимательно рассматривал коня, и, на его телескопический драконий взгляд, животному явно было не по себе.

Джим задумчиво выпутывал лапы из штанов. Их-то, по крайней мере, можно носить. Он оглядел остатки одежды и доспехов. Даже если Джим вернулся бы в человеческое тело, трудно было бы прикрыть наготу лохмотьями, лежащими вокруг него. Но оставить их прямо на тропе тоже негоже. Он подобрал «пожитки» и связал их в небольшой узел, который перевязал своим поясом. Когда Джим превратился в дракона, пояс тоже разорвался, но концы можно было хоть кое-как связать.

Джим подумал, что если приладить конец пояса между парой треугольных костяных пластин, растущих вдоль позвоночника от головы до кончика драконьего хвоста, то узел, пожалуй, будет неплохо держаться на спине.