Под чёрным бархатом небес (СИ)

- Вы ошиблись. В квартиры с номерами после сто пятидесятого проход с другой стороны дома. Вам надо выйти через арку, потом прямо по улице. Там будет загорожено, повернёте направо, обогнёте два дома и вернётесь. Не быстро, но по-другому никак, - Егор виновато развёл руками.

Девушка кивнула и молча пошла по указанному маршруту. Сердце Егора стучало как отбойный молоток. Он кинулся в подъезд, взлетел на шестой этаж и замер у входной двери. Нужно было всё быстро и аккуратно закончить, пока снежная королева не обнаружила обман. Перехватив поудобнее пистолет, Егор уже собирался позвонить. Но тут заметил, что дверь не заперта. Удивившись странному факту, он осторожно вошёл в прихожую. В квартире было тихо. Интуиция, обычно дававшая дельные советы, либо не обнаружила ничего серьёзного, либо в этот раз легла спать непозволительно рано.

Егор шагнул в комнату и тут же остановился как вкопанный. В тусклом свете настольной лампы хорошо были видны три распростёртых на полу тела. Стремительно расползающиеся кровавые лужи однозначно говорили, что добивать уже некого.

Но самое удивительное было в том, что на диване спокойно сидела луноликая красавица. Не теряя присущего ей спокойствия, она неторопливо вытирала клинок. Егор обалдело уставился на широкий клинок знаменитого Тайпана. Восьмидюймовое лезвие кинжала в изящных дамских руках казалось почти мечом.

Девушка словно читала мысли:

- Да, это не дамское оружие. Но что поделать, вот обожаю я большие клинки. Потому многие с перепугу и видели меня с косой, - она глянула на побледневшего Егора и продолжила, - Боишься меня?

В голове киллера всё перевернулось несколько раз. Но железная дисциплина быстро подавила панику в зародыше.

- Только дураки смерти не боятся.

- Ой-ли? Как не стыдно повторять чужие глупости! Отсутствует страх смерти только у тяжелобольных, у которых болезнь притупила инстинкт самосохранения. Таких людей не стоит называть бранным словом «дурак». Дурак - это вполне вменяемый человек, который не понимает, чем и зачем живет. Он не заморачивается вопросами поиска смысла жизни, горюет над ничтожными ошибками и не понимает, что вся его жизнь не стоит гроша ломаного. Вот он то и боится смерти. Парадокс: человек не знает зачем живет, ничего не создает, порой ужасно мучается, но смерти боится. Ну, разве это не дурость в чистом виде?

Она пристально посмотрела Егору в глаза.

- Ты ведь мечтал меня увидеть?

- Я не знал, кто ты.

- Ты и сейчас не знаешь. Я это ясно вижу. Как вижу и то, что теперь ты мечтаешь добежать до церкви и просить защиты у Бога.

Поникший Егор вяло опустился на стул. Попытаться сбежать было самой глупой мыслью родившейся в голове в тот момент. А Смерть продолжила:

- Вот вы называете Бога творцом. И это не удивительно. Конечно, ведь он сотворил ваш мир. А кто мог сотворить целый мир? Конечно, только Господь Бог. Но только ли ему это под силу? Вы сразу отметаете иные варианты только потому, что ответ на этот вопрос дан давным давно. Но вы сами разве не можете создать свой мир? Нет, это не аллегория и не фантазия. Разве вы не умеете мечтать? Разве вы не создаете миры в своих грёзах? Создаете. Но почему-то считаете, что эти миры не существуют. Даже презрительно называете их пустыми мечтами. Так почему же вы живёте именно этими мирами? Почему постоянно проживаете в них свои жизни? Да, именно проживаете! Хотя, надо оговориться, что проживаете мысленно. И получается, что вами не решен всего один вопрос - как попасть в эти миры?

- В мечты? - Егор лишь горько усмехнулся.

- Да, в мечты. Опять же повторю, не нужно говорить - мечты пусты. Это не так. Вы просто привыкли так считать, как привыкли думать, что реальность - единственная форма существования материи, которая не зависит от способов её восприятия. Увы, это не совсем так. Само восприятие меняет реальность. И если подумать, то восприятие, даже в общем смысле, вещь достаточно субъективная. Сотни лет назад люди уже научились входить в иные формы сознания. И восприятие ими реальности, уже иной реальности, было ничуть не менее действительно, чувственно и глубоко, нежели этот простецкий мир. Но зачем вам это? А за тем, что человек не может жить в одном мире. Вам нужно развитие. Обязательно! Но развиваться в одном мире вам сложно. Далеко не у всех на это хватает сил. Остальным приходится помогать. Эта помощь и есть моя суть...

Тяжело вздохнув, Егор едва слышным голосом задал давно вертящийся на языке вопрос:

- А как же я?

Смерть ещё раз окинула Егора критическим взглядом и заявила:

- Я в тебе не ошиблась.

- Что это значит?

- Тебе же говорили, что мы одного поля ягоды. Твой шеф необычайно прозорлив.

- Я это знаю. Но всё-таки?

- Ну, что ж, поясню. Для нас убийство - всего лишь работа. Ни я, ни ты не чувствуем ненависти. А она, поверь, отравляет жизнь куда сильнее, чем страх смерти. И завистью ты не испоганил душу... На тебе вообще нет грехов.

- Но я же...

- Да, ты убивал. Но повторюсь, без ненависти. Если бы не твоя работа, ты бы мог стать ангелом.

От услышанного Егор аж закашлялся. Но Смерть продолжила:

- Ты мне понравился с первого взгляда. И я намерена выполнить твою просьбу.

- Какую? - голос предательски дрогнул.

Смерть выпрямилась. Глаза сверкнули словно древние обсидиановые клинки. Голос загремел, полнясь устрашающей радостью:

- Мой ангел смерти! Я буду рядом с тобой всегда!

И она улыбнулась, затягивая Егора в бесконечный водоворот чёрных глаз...

Великий секрет гномов

- Входи, Нерр! - голос шамана был как всегда спокоен.

Через мгновение скрипнула дверь и в роскошную пещеру гномьего колдуна осторожно ступил седой шахтёр.

- Здравствуй, великий Гаргус, - старик смущенно потупился, словно боясь ослепнуть от кричащей роскоши убранства, - Как ты узнал, что это именно я пришёл? Неужели шаманы видят сквозь двери?

- Да, Нерр. Знание шаманов позволяет видеть многое, незримое другими, - колдун медленно прикрыл очи, напуская на себя ещё более важный вид и думая: “Старый идиот! Да, твои бубенцы в бороде слышны за версту!”

Седой шахтёр поражённо раскрыл рот, но быстро опомнившись, отвесил глубокий поклон.

- Полно кланяться, Нерр, - теперь речь шамана полнилась добротой и снисхождением, - Что привело тебя в мои чертоги?