Тёмный Властелин. Книга вторая (СИ)

— Ко всему.

— Исчерпывающий ответ. — Аксин ещё раз осмотрел беспокоящиеся щупальца тумана. — Ладно, буду ждать, что ещё Турния решила обрушить на мою голову.

— Турния любит играть, но на этот раз это не её проделки.

— А чьи же?

— Время покажет…. Время покажет….

Аксин проснулся уставшим и разбитым, словно всю ночь не отдыхал в мире тьмы, а с боями пробивался через весь континент.

— Да, очень интересно. — В последнее время у юноши развилась одна привычка — он разговаривал сам с собой. Немудрено, если учесть то, что за полтора года его собеседниками в основном были лишь безмолвные зомби, да созданные им химеры. Лишь Ваалор изредка прилетал в гости, скрашивая одиночество добровольного изгнанника. — Похоже, нам придётся вооружаться по полной, не так ли, Малыш?

Аксин потрепал по загривку сидящего у постели зверя. Огромный, с годовалого телёнка пёс, завилял хвостом, и радостно зарычал. Этого монстра Аксин сделал самым последним, после нескольких экспериментах на других химерах. Юноша стремился получить зверя, который бы превосходил по своим боевым качествам большинство монстров, обитающих на Древней земле, и при этом обладал достаточно привычной для глаз внешностью. За основу Аксин взял зародыша щенка собаки, и, после долгих испытаний и переработок создал Малыша. Зверь почти не отличался от других собак, разве что был куда крупнее, но при этом обладал рядом уникальных способностей. Более сильный, быстрый, Малыш был способен разорвать практически любого монстра, обитающего на Древней Земле. Любые раны, даже самые тяжёлые, затягивались на псе за несколько мгновений, не оставляя следов. Остальные химеры постоянно патрулировали территорию вокруг города, Малыш же был всегда рядом с хозяином.

— Сегодня мы с тобой должны будем сделать одну не очень приятную вещь. — Аксин продолжал почёсывать за ушами до ужаса довольного пса. — Я долго откладывал, но сны подгоняют. Вооружаться, так вооружаться.

Умывшись, и одевшись в ставшую уже привычной чёрную одежду, юноша спустился в подвалы ратуши. Завтракать он не стал, помня о том, что ему предстоит сейчас сделать. В отличие от Аксина, Малыш не страдал отсутствием аппетита, и, в несколько укусов прикончив крупный кусок мяса, сейчас довольный вышагивал рядом с юношей.

— Сегодня мы с тобой создадим нечто особенное. — Юноша остановился перед входом в просторный подвал, используемый для магических действий. Его каменные стены были усилены заклинаниями, и не грозили обвалиться при использовании сильных плетений. — Зомби и зверья нам хватит, большее число уже будет сложно контролировать, жезл истинной смерти я давно уже новый сделал, амулетов и накопителей магии тоже в достатке. Сегодня я зачарую свой посох, наделю его душой.

Аксин решился создать одно из самых сильных и действенных магических оружий некромастеров — одушевлённый магический посох. Зачарованный с помощью особого ритуала, такой посох становился незаменимым помощником некроманта, практически в два раза увеличивая силу каждого его заклинания. И при этом маг терял куда меньше собственных сил при создании магических плетений. Но создать одушевлённый посох было очень непросто. Необходимо было провести сложнейший обряд, требующий высокой точности исполнения каждого действия, и очень больших затрат сил. Любая неточность при проведении ритуала могла привести к гибели мага. Но не только это останавливало юношу, заставляя переносить и переносить обряд. Для создания одушевлённого оружия требовалась особая жертва….

Юноша внимательно осмотрел приготовленные для ритуала ингредиенты. Магия некромантов прошлого прекрасно сохранила всё в идеальном состоянии. Кровь была тёплой, и ещё помнила боль тела, когда её вытягивали из вен рабов. Костный порошок был намолот из костей молодых, полных сил людей, драгоценные камни — идеальной формы и чистоты. Аксин полдня чертил на полу сложные фигуры, насыпая костный порошок, кропотливо вымеряя длину, ширину, толщину линий, и направление каждого элемента. Наконец основа для будущего заклинания была готова. Несколько многолучевых звёзд, сцепленных друг с другом, образовывали сложную, причудливую фигуру, напоминающую сложное кружевное плетение. В центе каждой звезды, и в вершинах некоторых лучей расположены необходимые драгоценные камни. Внутри лучей юноша из маленьких косточек выложил несколько рядов рун.

Затем юноша повторил рисунок, нанося его поверх костного порошка свежей кровью, взятой из магического хранилища. Рубиновые капли не смешивались с белым порошком на полу, а поднимались вверх, замирая в воздухе невысоко от пола. Малыш, оставленный за дверью, завыл, чувствуя нарастающую магию. Не отвлекаясь и не теряя сосредоточенности, Аксин достал зачарованный короб с последним необходимым для заклинания ингредиентом….

Некромагия не могла сохранить жизнь на долгие годы живым существам, хранящимся в бескрайних подвалах ратуши. Магия смерти уничтожала почти любую жизнь, до которой дотрагивалась. Тела мёртвых при её воздействии хранились долгие века, но это была мёртвая плоть. Кровь оставалась тёплой в зачарованных сосудах, но почти моментально свёртывалась и засыхала, как только её выливали наружу. Лишь дополнительные заклинания позволяли использовать такую кровь для построения костяка магического плетения, и наполнения её своей силой. Той силой, которое отдаёт всё живое, когда погибает. С живыми телами всё было куда сложнее. Можно было набросить сохраняющее заклинание на живое существо, и оно будет вечно находиться в этой магической клетке, без сознания, неподвластное течению времени. Но как только магию убирали, живой организм моментально погибал. Некромагия, использовавшаяся при создании сохраняющего заклинания, убивала его быстро и наверняка. Мастера магии смерти не могли обойти это правило. Они научились лишь сохранять зародышей животных, сохраняя с помощью некромагии беременную самку. После снятия заклинания самка погибала, а зародыша, вынутого из чрева зверя, удавалось оживить.

С людьми этот способ не работал. Мать и ребёнок были слишком сильно привязаны друг к другу, и погибали оба, поэтому некроманты не могли по своему желанию набросить на живого человека сохраняющее заклинание, а потом снять его, и дальше проводить опыты с живым телом. Но не для всех заклинаний требовалось, чтобы человек после снятия заклинания долго жил…. Плетения, в которых использовался последний вдох жертвы, прекрасно работали с такими сохранёнными живыми телами. Некроманту оставалось лишь поместить тело внутрь уже приготовленной фигуры, и снять сохраняющее заклинание. Человек тут же умирал, а его жизненная сила переходила в магическое плетение. Заклинания одушевления оружия было именно из таких. И взрослый человек для него не подходил….

В магическом коробе, что держал юноша, находился младенец. Ребёнок словно спал, раскинув ручки и ножки, и прикрыв глаза. Умом Аксин понимал, что этот младенец уже мёртв, несмотря на то, что искра жизни ещё горит в этом маленьком тельце. Он был приговорён к неминуемой смерти в тот момент, когда кто-то из некромантов прошлого наложил на него сохраняющее заклинание. Некромагия уже убила ребёнка, и теперь просто сохраняла его последний вздох для заклинания. Но если ум юноши говорил, что он ни в чём не виноват, сердце кричало и требовало, чтобы Аксин не делал этого. Ведь что бы там не творили некромастера прошлого, именно он станет причиной того, что жизнь навсегда прервётся в этом маленьком тельце. Аксин давно не был тем наивным и добрым юношей, что полтора года назад. За это время он пролил реки крови, как сохранённой, так и из живых существ, используя химер для заклинаний. Юноша разрезал горы трупов, препарируя тела и создавая своих боевых зомби, и уже спокойно и без содрогания смотрел на мертвецов, даже если он сам был причиной их смерти. Но стать причиной гибели новорожденного младенца он не мог….

— Оставь колебания, мой воин. — Слабым эхом прошелестел в голове юноши голос. — Душе этого невинного дитя войдёт в твой посох. Он продолжит жизнь внутри твоего оружия. Не гибель ты ему несёшь, а спасение. Даёшь другую жизнь, другое вместилище духа. Даёшь шанс пожить, даже если эта жизнь — это жизнь одушевлённого оружия….