Алхимик (СИ)

- Помнишь, перед тем, как вырастить первую чёрную розу, я говорил о том, что имеет смысл поискать альтернативу дуэлям? - сказал Микагэ. - Мне с самого начала не нравилась эта затея.

- Да, - подтвердил ученик. - Акио поступил с тобой не честно, ведь проект «Вечность» - твоя разработка, и Дуэльную Арену спроектировал тоже ты. Но если мы победим Утэну Тэндзё и убьём Невесту-Розу, справедливость восторжествует! Всё это должно принадлежать тебе по праву!

Учёный обратил на Мамию острый взгляд вишнёвых глаз, словно пытаясь разглядеть за этими словами другой смысл, и вдруг резко захлопнул альбом.

- Ты прав, - сказал он сухо. - Сейчас не время для отвлечённой философии. Нам нужно посадить следующую розу, и она должна вырасти очень сильной.

Впервые в жизни в словах ученика Микагэ почудилось что-то неправильное. Его маленький друг лгал ему? Но это невозможно! Однако нечто необъяснимое дразнило воображение, требуя разгадки.

Убить Невесту-Розу, поставив на её место Мамию, и самому встать во главе этой игры, вершащей судьбы учеников Академии, конечно, заманчиво. Он мог бы удовлетворить этим свои научные амбиции, но... Когда перед взором памяти вставало лицо Токико - её лёгкий упрёк и слёзы, катящиеся из глаз, - Микагэ понимал, что эти драгоценные капли важнее всего на свете, и он совершит самое важное открытие, только разгадав их смысл. Слёзы... Что стоит за ними? Чувство, которого он ни разу не испытывал, но которое так хочет в себе отыскать. Смерть Невесты-Розы не вызовет в его сердце ответного отклика: даже встав во главе ордена Печати Розы он не вернёт Токико. Но тогда почему Мамия - её брат - так настаивает на продолжении дуэлей? На этот вопрос ответа не было.

Ночью, когда Мики играл на старом рояле, на его ресницах тоже были слёзы - они светились в лунном свете, падающем из окна, и казались такими же драгоценными, как слёзы Токико. Это было так волнующе близко к разгадке тайны, что Микагэ не смог сдержать своего порыва и коснулся лица музыканта, чтобы убедиться в том, что его слёзы - настоящие. Какое чувство стало их причиной? Что открыла музыка в его душе? Учёный поймал себя на мысли, что хочет снова видеть Мики так же, как ночью: наедине, чтобы тот самозабвенно играл, ничего не замечая вокруг, а самому следить за танцем его рук по клавишам и чувствовать причастность к этой тайне...

Следующие несколько дней были заняты выращиванием очередной розы и подготовкой семинара. Днём Микагэ усердно работал, а вечерами Мамия не отходил от него ни на шаг, и учёный не мог отказать своему маленькому другу во внимании, в котором тот очень нуждался. Они беседовали о розах, обсуждали планы предстоящих дуэлей, Мамия был ласков и говорил дельные вещи, и Микагэ в его обществе совершенно забывал, что сегодня хотел поработать над другим проектом, не связанным с Чёрными Розами. Только ночью, сквозь короткий тревожный сон, он смутно думал, что забыл что-то важное, «другое», относящееся только к нему одному и не связанное с Академией.

Он вспомнил об этом в день, когда Сиори потерпела поражение на дуэли. На эту розу Микагэ возлагал большие надежды. Сидя за рабочим столом в кабинете и угрюмо, невидящими глазами глядя в окно, учёный размышлял о причинах поражения.

«Утэна Тэндзё... Дело в ней, или я изначально был не прав? В таком случае, успех дальнейших дуэлей тоже сомнителен. А может быть пора, наконец, признаться в том, что мне тесно в стенах Академии? Ведь меня здесь держит только Мамия, он не сможет жить вне этих стен, а я не в силах с ним расстаться. После пожара, после того, как ушла Токико, её брат - единственный, кто мне дорог. Проект «Вечность» не завершён, мы увязли в незначительных деталях и пошли по ложному пути. Мне нужно собраться с мыслями, сложить в голове все части этой мозаики, а я даже не знаю, с чего начать! Мамия надеется на меня, он так мной восхищается, я не могу не оправдать его надежд...»

И тут в голове Микагэ вдруг что-то щёлкнуло, словно зажглась красная лампочка: стоп! Надежды Мамии... Вспомнилось то смутное чувство неправильности, которое охватило его, когда ученик заговорил о том, что они должны перехватить у Акио инициативу в дуэлях и восстановить справедливость.

«А в чём заключается эта справедливость? - вдруг подумал он, удивляясь простоте и ясности пришедшей мысли. - Акио оплатил разработку, я получил деньги. Всё! Мне не нужна ни Академия, ни слава Края Света - руководителя дуэлей. Мне вообще здесь ничего не нужно, кроме возможности забрать мальчика и уехать отсюда. Только что-то держит... Или это опять происки Акио?! У него получилось заморочить голову моему ученику, но со мной этот номер не пройдёт!»

Что ж, если для того, чтобы вместе уйти из-под власти Акио, ему придётся некоторое время лгать своему маленькому другу, он это сделает! Мамия простит... позже, когда узнает правду. А сейчас нужно закончить один проект, который Микагэ начал по собственной инициативе некоторое время спустя после пожара. Он вёл его параллельно с другими разработками Академии, втайне от всех, в своей домашней лаборатории. Целью проекта было - понять природу слёз Токико и на основе этого чувства создать собственный мир, реальностью которого он будет управлять сам. Микагэ надеялся, что получив возможность жить вместе с дорогими людьми и защищать их интересы, он сможет сделать Токико и Мамию счастливыми.

Переведя взгляд на портрет Мамии, всегда стоявший на его рабочем столе, учёный вдруг улыбнулся с такой нежностью, какой никто в Академии никогда не видел на его лице:

- Теперь я это сделаю. Потерпи немного, скоро мы навсегда уйдём отсюда и отыщем твою сестру, где бы она ни была, даже если для этого придётся вернуться в прошлое! Вы будете счастливы... Я обещаю!

Алхимик. Часть 3

Играть с Химэмией было очень хорошо, просто замечательно! Почти так же, как с Кодзуэ в детстве. Но если бы ему представилась возможность ещё раз коснуться клавиш рояля, который он видел во сне... Да, Мики совершенно убедил себя в том, что ночь в Мемориальном Зале Нэмуро была сном. Микагэ он в Академии не встречал, и мысли о причастности этого гениального ученика к дуэлям Чёрных Роз тоже теперь казались плодом его воображения.

Поэтому Мики был так удивлён, увидев Микагэ на пороге музыкального класса приветливо улыбающимся ему. Как всегда, гений был подтянут и суров, однако в глубоких таинственных глазах его юный музыкант уловил ту же странную теплоту, которую видел во сне. Или это всё-таки было наяву?

- Здравствуй, Каору Мики.

«Так сон или нет?! Как мне теперь с ним разговаривать?» - Замешательство юного музыканта вызвало у Микагэ улыбку.

- Совсем не хотел тебя смутить, - сказал он, делая несколько шагов навстречу. - Но я всё не могу забыть ту мелодию, которую ты играл на старом рояле, когда был у меня в гостях. И, пожалуй, смущаться надо мне, потому что я шёл сюда просить тебя повторить её для меня... на том же инструменте.