Тьма миров (СИ)

А вот второй Янкин силуэт так и не сдвинулся с места, быстро истаяв под лучами солнца тонкими струйками серовато-сизого дымка. Ну, или Гоше просто-напросто показалось, что тень Янки отделилась от хозяйки, но тут же тихо и молча умерла, не вынеся даже такой короткой разлуки. Разве можно за пару секунд отличить явь от вымысла, который тебе подсовывает разгулявшееся воображение? А его недостатком Каджи точно не страдал.

Решив не заморачиваться уже переставшей существовать проблемой, мальчик резко тряхнул головой, отгоняя от себя дурные мысли, подхватил с мостовой успокоившуюся коробку и помчался догонять подругу. Хотя длительной погони не намечалось. Девушка явно никуда не торопилась. И даже больше того, ее походка со стороны выглядела так, словно она медленно, осторожно и неуверенно кралась по минному полю в опасной близости от вражеских позиций. Один шаг, два шажок, еще чуть-чуть. А потом колдунья и вовсе встала, напряженно вслушиваясь в легкий и невнятный гомон Старгорода, лениво колыхающийся в жарком мареве.

— Янка, что с тобой? — Гоша без труда настиг подругу и легонько тронул за плечо. — У тебя такой вид, словно ты…

Лекс вздрогнула от его прикосновения, будто ее оса ужалила. Но быстро оправившись от испугавшей неожиданности, она приложила палец к губам:

— Тсс, тихо… Ты это тоже чувствуешь? Или мне одной кажется, что все жители в городе готовы буквально в глотки друг другу вцепиться?

Нет, такого Каджи не чувствовал, хотя непонятная тоска и сжимала его сердце, одев для пущего эффекта ежовые рукавички. Вообще-то он думал, что его настроение портилось с каждой минутой из-за приближающегося момента расставания с Янкой. И хотя разлука продлится всего один день, но и он может показаться бесконечным. Отбросив в сторону мысли о себе, любимом, Гоша попытался сконцентрироваться на остальных своих ощущениях, но они расплывались по сознанию рваными клочками туманных ассоциаций и ускользали от его настырного внутреннего взора, прячась в самые дальние закоулки души. Тогда мальчик решил просто повнимательнее посмотреть на то, что было у него перед глазами в реальности, может промелькнет хоть что-то объясняющее тревогу на сердце.

Вроде бы всё по-прежнему в Старгороде. Площадь как площадь, город ничуть не изменился с того момента, когда они уехали отсюда в Хилкровс… Хотя нет, Каджи не прав. Что-то неуловимое поменялось, что-то происходит в Старгороде такое, отчего у него кошки на душе дружным хором заверещали.

Ладно, допустим, что несусветная жарища, от которой нет спасения ни днем, ни ночью, успела истрепать горожанам нервы почти до края терпежа. И именно из-за нее они выглядят такими уставшими и нервными. Да вот только подобное объяснение даже для мальчика, перешедшего всего на третий курс Хилкровса, кажется неубедительным и надуманным. А всё, наверное, потому, что в нервозности жителей присутствовала не столько усталость, которая логично вписывается в версию об измучившей всех жаре, сколько дёрганая суетливость и озабоченность. Их-то никак неутешительным прогнозом погоды не объяснишь. А уж злые искорки в глазах, взгляды друг на друга исподлобья, плотно стиснутые губы, с которых, кажется, вот-вот разразится проклятье первому встречному-поперечному за малейшую с его стороны оплошность, судорожно сжатые кулаки у некоторых и волшебные палочки наизготовку у большинства «прогуливающихся» — всё это вообще ни в какие ворота не втискивается.

Внешне Старгород почти не изменился. В крайнем случае, Привокзальная площадь осталась прежней. Только вот Каджи, даже окинув ее всего лишь беглым взглядом, поразился случайно подмеченному контрасту. С одной стороны она была чистенькая и аккуратная, как никогда раньше: на брусчатке ни бумажки, ни соринки не валяется, точно каждый булыжник с помощью мудреного заклинания вылизали и отдраили. Но если глянуть глубже в суть вещей, то тогда непонятно становится: а кому, допустим, те же скамейки помешали? Раньше их на площади стояло вполне достаточно, чтобы устав от суеты приезжающее-отъезжающих, не искать место, где можно дать отдых ногам. Они тоже попали в категорию мусора и потому были «подметены» подчистую? Вместе с урнами, к лавочкам приставленными? А так же исчезли бесследно и многие киосочки, лотки, навесы торговцев всевозможной мелочёвкой. Да и те немногие, что остались пока нетронутыми «метлой уборщика», смотрелись теперь на площади как болячки, которые в скором времени засохнут и сами отвалятся.

А еще воздух Старгорода пропитался насквозь запахом гари, хотя зарева пожарищ не наблюдалось. Во всяком случае, поблизости от ребят ни огня, ни пепелища точно не видно.

— Ну чего ты молчишь? Какие ощущения? — требовательно прошипела Янка.

Гоша невнятно пожал плечами, не находя слов. Чувствовать-то он может и чувствует, да вот описать свои ощущения не может. Слишком уж они смутные и невнятные. Колдунья прерывисто вздохнула и, словно вновь прочитав его как открытую книгу, криво усмехнулась, вкрадчиво поинтересовавшись:

— Ты ведь у нас телепат, да? Сам только что бахвалился свежеприобретенными способностями… Может быть, так ты лучше «почувствуешь»? И тогда сможешь разобраться с тем, что в этом городе меня напрягает? А если говорить откровенно, то и пугает…

Лекс взяла друга за руку, крепко сжав его ладонь. Пару секунд ничего не менялось. Но потом на мальчика обрушился такой неистовый шквал из обрывков слов, мыслей и эмоций, что у него ноги стали ватными, а глаза попробовали закатиться под лоб. Еще миг, и Гоша наверное потерял бы сознание, но тут среди бушующего хаоса до него пробился хоть и слабый, но вполне четкий «шепот». И был он так хорошо знаком, будто Каджи сам с собой разговаривал. Видать, внутренний голос вновь пробудился после длительной спячки.

— Просто закрой на секунду глаза. Успокойся. Дыши ровно и глубоко. И не «слушай» всё сразу! Сосредоточься на чём-то одном. А потом можешь без боязни рухнуть в обморок распахнуть свои гляделки и посмотреть на кого-нибудь из прохожих… Ты будешь удивлен. Хотя не скажу, что удивление окажется приятным…

А что Гоше еще оставалось делать, как не попробовать последовать совету? Вот юноша и прикрикнул мысленно на всех окружающих, вложив в «голос» побольше злости и уверенности в своих силах:

— А ну заткнулись все! Разгалделись тут, как на базаре. В очередь выстраивайтесь…

«Болтовня» в голове, как ни странно, тут же смолкла. И он уже увереннее последовал дальнейшим инструкциям, полученным от невидимого советчика. Правда, раскрыв глаза, Каджи первым делом посмотрел не на кого-то из прохожих, а на свою лучшую подругу. Она тоже продолжала пристально вглядываться в лицо Каджи, и не думая освобождать его ладонь из плена. Даже наоборот еще более крепко сжала её.

— Кажись получилось… Кивни хоть в подтверждение что ли…

— Получилось, получилось, — парнишка усердно затряс головой в ответ на услышанные мысли, но тут же с легким налетом иронии добавил: — Что б я без тебя делал, любимая Яночка…

— Да уж известно что, любимый Гошенька! — тоже слегка язвительно раздалось в ответ. — Дурью б маялся… А теперь за дело принимайся. Мало слушать мои мысли, ты еще рискни попробовать мои чувства на «вкус».

Секунду спустя Каджи накрыло водопадом Янкиных эмоций, к одновременному многообразию которых он оказался совершенно не готов. В причудливом коктейле ощущений смешались: безграничная любовь к Гоше и горечь от предстоящей разлуки с ним, радость скорой встречи с родителями и жгучая обида на сестру, капелька раздражения нерешительностью Роба, застывшего столбом на площади в то время, когда он давно должен был догнать Аню, чтобы успеть вволю наобщаться с ней. Но это ещё не всё. В чувствах Янки присутствовали также смутный страх из-за непривычной озлобленности жителей Старгорода, недоумение их поведением, злость на надоевшую жару, малая толика смущения из-за своего магловского наряда, от которого она успела отвыкнуть в замке… К тому же чертовы босоножки, купленные ещё аж в прошлом году, стали чуть-чуть малы, и этим неимоверно раздражают. Да и вообще они уже не модные!