Преддипломная практика (СИ)

—           Сбег, — отчаянно сказал воин с мешком, всего на миг отвлекшийся от холма и обнаруживший, что студентусы куда-то неожиданно пропали и вряд ли они успели за столь короткое время зайти на противоположную сторону холма.

—           Сбег, — подтвердил воин с подпаленной бородой, тоже упустивший момент исчезновения.

—           Спрятался, — не согласился с ними товарищ. — Там, наверное, кусты, они за них зашли, вот и не видно. Надо ждать, выйдут.

—           С другой стороны холма и уйдут, — мрачно предрек четвертый.

А Фламма, даже не подозревавшая, что похитители умудрились упустить мужчину ее мечты из виду, с пыхтением пыталась отломать ветку невысокого клена. Но то ли клен был какой-то особо прочный, то ли ветка неудачная, но дело шло туго и приближаться к своему завершению не собиралось.

Швирн и Сецька на самом деле были пастухами, а вовсе не сторожами. И держать в руках дедовы еще рогатины, с которыми они когда-то ходили на медведей, почему-то расплодившихся в лесу рядом с селом, парни умели не особо. Медведи повторно плодиться не спешили. О военной карьере пастухи никогда не мечтали. Волки к селу близко не подходили и связываться с лохматыми волкодавами, помогавшими стеречь стадо, не спешили. А зайцев и фазанов рогатинами не бьют.

И тут на тебе, понаехали какие-то подозрительные магики, туманом заинтересовались. И матерью тоже наверняка, хоть и не признаются. Так что пришлось ее стеречь.

Стеречь было скучно. Парни поиграли в кости на щелбаны, обсудили достоинства дочки мельника из соседнего села. Достоинства там, конечно, были большие и выдающиеся, но и они не могли занять надолго. Повспоминали дедовы рассказы про охоту на медведей и попугали друг друга байками о бродящих по лесам немертвых. И, наверное, они бы так и уснули со скуки, но тут появились подозрительные магики. Не все, к счастью, а всего несколько парней и девчонок, не старше самих пастухов.

—           Бродят, — сказал Швирн, заедая это откровение подсохшим пирожком с капустой.

—           Ищут, — чтобы не молчать отозвался Сецька, крепко держа в руках тяжелую рогатину, все время клонившуюся острием к земле.

Где-то за спиной надрывался кузнечик. Костер тихонько потрескивал, намекая, что не мешало бы добавить в него немного ветвей. С небес с любопытством смотрела круглолицая луна и подмигивали звезды. И наблюдать за бродящими вокруг холма магами пастухам тоже становилось скучно. И рогатина в руках Сецьки была все тяжелее. И пирожок у Швирна закончился, а он был последним.

—           Нашли бы уже, — сказал Швирн, на всякий случай обыскав сумку на предмет куда-то завалившихся мамкиных пирожков.

И маги его словно услышали. Идущий впереди замер, а потом развернулся к пастухам лицом и перешагнул границу, прятавшую мать от посторонних глаз.

—           Ведьмин узелок развязывай! — велел приятелю Сецька, перехватывая рогатину удобнее.

Швирн схватился за вызывательную веревочку на запястье и стал степенно развязывать узел. Он умел не паниковать и все делать медленно, осторожно и основательно. Поэтому ему веревочку, которая позовет на помощь сельчан, и доверили. Сецька бы наверняка стал дерзать ее и затянул узел еще сильнее. А Швирн не спеша и не суетясь, развязал его довольно быстро, обронил веревочку к ногам и только после этого схватился за прислоненную к стволу засохшего дерева рогатину.

Магик выглядел странно и вряд ли что-то видел перед собой. Рогатину, которую Сецька едва не упер ему в живот, он просто отодвинул ладонью, неспешно подошел к матери, спрятанной в сундук на случай, если придется ее уносить и потусторонне сказал:

-Тут.

После чего просто осел на землю под удивленными взглядами пастухов.

Почти сразу после этого через границу метнулся рыжий кот, и Швирн от неожиданности едва не проткнул его острием рогатины, но тварь ловко увернулась, заскочила на сундук и гнусаво заорала.

Светловолосый парень, зашедший следом за котом на рогитину уставился удивленно и почему-то широко улыбнулся. А потом сделал странное движение рукой к себе, и оружие попросту вылетело из рук Сецьки.

А Швирна и вовсе вместе с дедовой рогатиной опутал какой-то светящейся паутиной следующий парень.

—           Мерзкие магики, — сказал в ответ на это Швирн и выругался так, что у зашедшей за парнем барышни покраснели уши.

—           Мы все равно уже на помощь позвали, — мстительно сказал Сецька, явно гордый предусмотрительностью сельской ведунки.

—           Ой, дурак, — отозвался Швирн, уверенный, что магикам лучше бы не знать о том, что скоро придет помощь, но что было сделано, то сделано.

—           И где же ваша мать? — спросил светловолосый любитель выдергивать из рук чужое оружие.

—           А соли тебе с блохами не предложить? — спросил Сецька.

—           Соль у нас есть, а блох, если понадобятся, разведем на Рыжем, — ответил магик и опять улыбнулся.

—           Или на оборотне, — пробурчал еще один светловолосый магик, пониже и поменьше первого.

—           Да в сундуке их мать, — уверенно сказал темноволосый парень. — Зачем бы они еще его на холм притащили.

—           Точно! — обрадовался первый светловолосый. А рыжий котяра опять гнусаво замяукал.

Дожидаться позванную пастухами помощь студентусы не стали.

Они связали пастухам руки за спинами, пообещали в случае чего их испепелить и велели идти впереди, пока не дойдут до реки и палаток. Дорогу они должны были знать хорошо и найти гораздо быстрее, чем не местные студентусы.

Сундук за ручки с двух сторон схватили Льен и Яс. Малак кое-как привел в чувство Деньку и потащил его следом за сундуком, придерживая и стараясь уберечь от падения. Девушки пошли за ними, пообещав тоже страховать Деньку и отбиваться от врагов. А Янир замыкал процессию, решив беречь тылы, да и всю компанию в целом.

О благих намерениях просто посмотреть и ничего не трогать, никто даже не вспоминал. Особенно после того, как один из сторожей стал обещать, что мать покарает святотатцев, наслав на них неизлечимые болезни.

Охотники на княжича уныло брели следом, даже не особо таясь. Надежды на то, что Янир отойдет в кустики у них таяли с каждым шагом.

Едва не потерявшаяся Фламма кралась за охотниками с толстым прутом наперевес, который она с большим трудом отломала от какого-то деревца. Теперь она была уверенна, что похищать они будут именно Янира, и мечты о его спасении приобретали все большие масштабы. Прут в этих мечтах превращался в артефактный меч и разил врагов налево и направо. А потом юная воительница представала перед мужчиной своей мечты, картинно прикладывала ладонь ко лбу, жаловалась на усталость и начинала падать. А он ее ловил, брал на руки и нес. Причем в мечтах он ее нес вовсе не к палаткам, а прямо в родовой замок.

О том, что северные князья замков не строят, прекрасно обходясь большими двухэтажными домами из железного дерева, она не знала.

Потом оказалось, что пастухи решили схитрить и вели всю компанию вовсе не к реке, а к дальним от нее окраинам села. И ко всему хорошему, они решили на выходе из леса еще и покричать. За что были слегка побиты и награждены кляпами. А село пришлось обходить со всеми предосторожностями. И с пониманием, что за совершенный подвиг их никто не похвалит. Это понимал даже Яс, абсолютно уверенный в своей правоте и в том, что нечто умеющее насылать неизлечимые болезни — опасно. Даже опаснее черной травы.

Перед тем, как его разбудили, Роану снился прекрасный сон. Он вернулся домой, магистр Паний, восхищенный тем, что за время практики не произошло никаких эксцессов, пообещал, что больше Роана никуда не пошлют. Потом оказалось, что близнецы подросли и больше по ночам не плачут. И вообще они уже сами кушают, сами бегают и даже сами гуляют. И вот во все это благоденствии, стоило только обнять сияющую от гордости за детей Йяду, ворвался голос Яса, требующий немедленно проснуться.

—           Что случилось, — мрачно спросил Роан, не открывая глаз.