Нефритовый Грааль

— Натан, — мгновенно побледнев, отозвалась Анни. — Оно расспрашивало о Натане… Ему нельзя сюда возвращаться. Он должен остаться в школе — или у друзей.

— Не стоит перестраховываться, — успокоил ее Бартелми. — Мы пока ни в чем не уверены.

— Ты всегда так говоришь, — попыталась пошутить Анни.

— Потому что так оно и есть. Тем не менее, кое-какие умозаключения сделать можно. Как я уже говорил, я уверен, что у Натана могущественный отец, который вполне способен за ним присмотреть. И за тобой тоже явно кто-то приглядывает.

— Что вы хотите сказать? Сначала за мной гнался… какой-то водяной зомби, а потом они…

Бартелми сложил ладони домиком.

— И никто из них тебя не схватил. Разве это не почва для размышлений? Ты же сказала, что Рианна двигалась быстро и следовала за тобой по пятам. А что, если они явились не для того, чтобы присоединиться к погоне, а для того, чтобы преградить путь ей? Я много размышлял о тех твоих призрачных фуриях. Ты думала, что они гнались за тобой сюда, а на самом деле они вели тебя.

— Но почему? — Анни одолевали сомнения и растерянность.

— Чтобы привести ко мне. Я мог защитить тебя и ребенка. У меня имеются кое-какие весьма специфические способности. Кто-то решил, что подобная защита тебе не повредит.

— То есть вы хотите сказать, что они… помогают нам? Не могу поверить. Будь они частью доброй силы, они не наводили бы такой ужас.

— Я не говорил, что они добрые, — уклончиво ответил Бартелми. — Однако раз или два они действительно помогали. Вполне вероятно, что, гоня тебя по тропинке после первого визита к Майклу, они старались оградить тебя от водяного духа. Да и вообще, как определить границы добра или отличить его от зла? Даже сама природа человека не бывает однозначно белой или черной. Наши моральные принципы находятся в сильной зависимости от воспитания, общественных норм поведения, а зачастую просто едва завуалированного личного интереса. Что же до оборотней — тех, что более или менее походят на людей, — то категория морали, как мы ее понимаем, для них не существует.

— Вы хотите сказать, что не верите в добро и зло? — еле слышно спросила Анни. — Потому что если вы…

— Вовсе нет. Я лишь имею в виду, что другие живые существа рассуждают иначе.

— Это их личное дело, — заявила Анни. — Если у меня не будет своего мнения, то кто станет рассуждать за меня? Даже если я неправа, я должна руководствоваться тем, во что я верю, разве нет?

Бартелми взял Анни за руку; губы его тронула непривычная грустная улыбка.

— Ты мудрее меня, — после некоторого молчания произнес он. — Когда-то я знал человека, похожего на тебя, — человека, которого я любил всем сердцем. Порой я узнаю ее в выражении твоего лица, повороте головы…

— Что с ней сталось?

— Она умерла. Нет, для нее это не было печально — лишь для меня. И для остальных, кто скорбел по ней. Она делала то, во что верила. Мир поразил сильный недуг, а она была искусной врачевательницей; тогда она пришла на помощь, но чума в конце концов одолела и ее.

— Чума? — почти прошептала Анни.

— Наверно, потому я попытался обрести хотя бы часть ее способностей, когда она ушла из жизни. Медицина и питание заботятся о физическом благосостоянии. Врачуй тело, питай душу… — Легкий проблеск улыбки скользнул по его лицу. — Мои слова позабавили бы ее. Она относилась к той категории людей, которые не замечают, что едят, даже когда я готовил. Моя Айлин… О да, это было давным-давно.

— Как давно? — прошептала Анни. Она чувствовала, что сейчас, в миг ностальгии и тихой грусти Бартелми, она стоит на пороге чего-то очень важного. Вот-вот откроется правда, которую она давно предчувствовала…

— Ах, примерно семь столетий назад, — произнес Бартелми.

Она слишком хорошо знала Бартелми, чтобы сомневаться в правдивости его слов. Впервые в жизни Анни приняла не только то, что существуют другие миры, кроме этого, но и то, что мир, в котором живет она сама, совсем не таков, каким кажется. В сознании рухнули преграды, и воображение хлынуло ничем не сдерживаемым потоком.

Глава пятая

Человек на пляже

Майкл вернулся только в субботу. Увидев его, Анни испытала странное чувство: она знала правду, но не могла открыться ему. Как объяснить человеку, что в облике его жены разгуливает чудовище (с которым, вполне возможно, он делил трапезу и постель), на самом деле сотканное из речной воды, творение магии, таящее в себе угрозу, само зло во плоти? Майкл наверняка решит, что она сошла с ума или намеренно введена в заблуждение; а вдруг при следующей встрече с Рианной он упомянет о том, что ему известно, — кто знает, что тогда натворит чудовище? До сих пор его спасало неведение. И все же Майкл уже начал беспокоиться: Анни прочла в его лице неуверенность и ощутила внезапной порыв изгладить ее с его чела, поцелуем вернуть улыбку на его губы. Она убеждала себя, что это лишь инстинкт, естественное стремление оказать поддержку, успокоить, и твердо противостояла ему.

— Я хотел повидаться с тобой вчера, — сказал Майкл. — Извини. Я остался на ночь в Лондоне. Пытался найти способ связаться с Рианной. Ее агент совершенно уверен, что она в Грузии, хотя не имеет возможности выйти на нее или еще кого-то из труппы. Похоже, они забрались туда, где мобильные телефоны не работают. Отсталое место эта Грузия. Я дозвонился до матери одной актрисы и до молодого человека другой: оказалось, что мы все в одной лодке, Они также ждут редких звонков. Наверняка ты ошиблась насчет нее. Я действительно не представляю, с чего вдруг ей понадобилось лгать.

— И тем не менее ты обеспокоен, — констатировала Анни. Может быть, он тоже нашел топ Рианны в корзине для белья? Разумеется, нет. А даже если бы и нашел, ни о чем бы не догадался. Мужчины вообще не замечают подобных вещей.

— Да нет, я вовсе не обеспокоен. Ну, не то чтобы очень… Не грозит ли мне чашечка кофе?

Пока Анни ставила кофе, Майкла терзали какие-то сомнения — как будто он собирался сделать важный шаг.

— А где хозяин дома? — спросил Майкл, очевидно, стараясь потянуть время. — Разве он не должен быть дома сегодня утром?

— Ушел куда-то с друзьями, — ответила Анни. На самом деле она прекрасно знала, что Натан отправился на встречу с чужеземцем, неизвестным просителем убежища, но пока была не готова обсуждать это с кем бы то ни было. К тому же друзья наверняка имели какое-то отношение к его приключению.

— Я тут все размышлял, — наконец решился Майкл, — о его отце… Ты что-то говорила тогда, перед моим уходом. Ты сказала, что он — не человек из твоей прошлой жизни…

— Верно, — подтвердила Анни. — Даниэль умер. Натан появился в результате… скажем, мимолетного свидания, случившегося вскоре после того. Я была практически не знакома с тем мужчиной. — Дернув подбородком, Анни отвернулась к кухонному окну. Она смутно ощущала, что такова ее расплата за преступление, которого она не совершала, за то, что она уступила, позволила этому случиться. — Ты шокирован?

— Конечно, нет. — Майкл подошел ближе, осторожно положил руку ей на плечо. — Мы все время от времени совершаем не свойственные нам поступки — когда расстроены, уязвлены или тоскуем. Ты только что потеряла любимого человека — и нуждалась в… утешении. Ведь так оно и было?

— В некотором роде, — согласилась Анни.

Закипел чайник, она сделала кофе. Майкл вольте не пытался прикоснуться к ней.

— Человеческая жизнь — сплошной хаос, верно? — заметила Анни — и про себя добавила: «Нечеловеческая тоже».

— Расскажи мне.

— Я тут просматривала давнишний товар и случайно наткнулась на пару книг, которые могут тебя заинтересовать. — Анни попыталась возобновить разговор на обыденную тему. — Вечно я здесь что-нибудь да откопаю: то, что не внесено в каталоги, или остатки от прежних владельцев. Нескончаемая книжная масса.

— Ладно, — уступил Майкл, — давай поговорим о книгах.