Откровение миротворца (СИ)

– Покинуть корабль! – отдал последнюю команду Калиган.

Вздрагивая от попаданий, «Вольный» завалился набок, словно загнанный, истекающий кровью вепрь, быстро зарываясь носом в пенящуюся воду. Полетев головой вниз, Марк едва не потерял сознание от удара о водную гладь. Здесь, под водой, его встретил иной мир – иное зрение, иные звуки. Он почувствовал, что погружается в пучину и ничего не может с этим поделать. Его закружило в бешенном подводном водовороте, – невозможно понять в какой стороне поверхность. Какой захват галеаса, какое освобождение рабов! Какой чудовищной глупостью было пытаться совершить невозможное! Выжить – вот реальный предел его упований! От шока и ужаса Марк открыл рот, впуская в себя морскую воду…

Он глотнул, и это привело его в чувство. Отчаянно заработали руки и ноги, борясь за жизнь. Через секунду он вырвался на поверхность, жадно вдыхая продымленный, смердящий горелой смолой и плотью воздух. Барахтаясь в грязной воде, хватаясь за щепы, тряпки, обломки, Марк в панике завертел головой: только сейчас он увидел, что наступили сумерки, и море от этого выглядит ещё более страшным. Останки «Вольного» ушли под воду. Вокруг удерживались на воде тонущие: и люди, и даймоны. Кто-то из матросов сцепился в смертельной схватке с дейем, и вместе они ушли в пучину, не разжав объятий. Несколько человек усиленно гребли к скалам, однако Марк, хлебая солёно-горькую воду, прикладывал все силы лишь для того, чтобы удержаться на плаву. Сильно мешали сандалии и плащ, который невозможно сбросить, а каждый взмах быстро слабеющих рук, отзывался болью в помятых рёбрах на левом боку.

Тем временем галеасы подняли вёсла и разом опустили их в воду, мгновенно застопорив ход. Они пропускали к месту гибели «Вольного» алабандские биремы – те уже на ходу спускали лодки. Архидаймон, командовавший кораблями Хадамарта, конечно, ненавидел людей, но ему были нужны пленники. Потому он и поручил спасение тонущих алабандцам, зная, что озверелых дейев ни за что не заставить спасать презренных людишек.

Марк слабел. Голова то и дело погружалась под воду. Он выныривал лишь на секунду, чтобы глотнуть воздух, с надеждой вглядываясь в приближающиеся лодки.

«Скорее… скорее…» – мысленно шептал он.

«Ну и к кому ты теперь взываешь, миротворец? К врагам? К предателям рода людского? Чего стоят все твои принципы перед ликом смерти? Ты ожидал, что перерубишь пару сотен дейев своим чудо-мечом и в один миг создашь из трясущихся от страха рабов могучее войско? Или ты рассчитывал, что Спаситель подарит тебе крылья, а Акафарта оградит невидимым щитом, потому как она сильно-сильно в тебе нуждается? Теперь-то ты понимаешь, что не нужен никому, миротворец? Понимаешь, что твоя смерть только внесёт мелкие коррективы в мои планы, но не более того…»

Марк уже не знал наверняка, слышит ли он голос Саркса или это начался обморочный бред. Он почувствовал, что погружается в тёмные воды Эола, и в этот момент грубые руки вцепились ему в волосы, в воротник, в рукава и потянули наверх.

Опомнился он, когда упал на пахнущее рыбой дно лодки. Рядом валялся, неудержимо кашляя и поддерживая руками сломанную челюсть, капитан Борода и ещё трое матросов. А сверху стоял, гостеприимно улыбаясь, лысоватый островитянин в чистом парчовом халате.

– Как водичка, сильвирец? – незлобливо спросил он.

Марк попытался ответить «превосходная», но его бурно вырвало морской водой. Островитянин, показавшийся теперь Марку другом, равнодушно отвернулся, указывая гребцам направление.

Лодки шныряли по волнам до полной темноты. Марк лежал то в полуобмороке, то в полусне. Очнулся он, почувствовав, что его волокут под руки по палубе алабандской биремы.

– Оставьте… я могу идти, – заартачился он.

Опёршись ногами о твёрдую палубу, Марк поднял взгляд: перед ним стоял, сохраняя в бледно-серых глазах учёную строгость, Кукловод Асамар.

– И чего ты добился, миротворец? Ты мог ещё в Алабанде принять неизбежное. А так, утратил и то, что имел.

И только сейчас, встретившись с этим взглядом, ощутив закипающий при виде этого врага гнев, Марк вспомнил, что меча у него больше нет. Логос ушёл на дно ещё тогда, когда Марк упал с тонущего «Вольного». От этой мысли появились новые силы – он вырвался из рук алабандских матросов и приник к борту:

– Слово в сердце! – выкрикнул он заветное слово, горя жаждой вновь сжать тёплую рукоять родного меча!

Тёмная зыбь Эола ответила зловещим молчанием.

Разум всё ещё недоумевал, что происходит, но глубоко внутри, с ноющей пустотой Марк ощутил: его связь с мечом миротворцев прервалась навеки. Логос уже не вернуть.

– Уведите его, – небрежно бросил Асамар.

Марка бесцеремонно столкнули в трюм, где горевали около дюжины пленных. Среди них, мокрых, жалких, сокрушающихся, сидел, прислонившись к стене и вытянув ноги, Калиган. Глаза его были полузакрыты. Бледное лицо сохраняло прежнюю невозмутимость.

– Ты не ранен? – спросил он тихо.

– Логос потерян, – прошептал Марк, и, обведя взглядом кашляющих матросов, устыдился своих слов. Люди потеряли друзей, побратимов, неизвестно, живы ли его друзья, а он горюет о каком-то мече. – Что с остальными?

– Автолика я видел плывущим к скалам. Если он не в плену на «Коршуне», значит, ему повезло больше, чем нам, и он сушит одежду где-то в меликертских скалах.

– А Флоя? Никта? – Марка поразило спокойствие Калигана.

– Флою я снарядил как следует, она выберется. А Никтилена… я не слышал торжествующего рёва с галеаса. А это означает, что наша Посвящённая как минимум жива. А в плен бы её брать не стали… Слышал, что там творилось на галеасе? Она устроила там такую бойню, что привлекла взор самого… кого бы ты думал, самого Падшего. Похоже, призвание избранной начинает исполняться.

«А призвание миротворца?»

Марк упал рядом с Калиганом и обхватил голову руками. Его замысел не был безнадёжен. По крайней мере, Никта выполнила его часть. «…Забудь о мече. Не Логос делает тебя миротворцем», – сказала она перед своей атакой. А он не обратил внимания на её слова. Уверовал в чудотворную сталь. Начал искать силу в самом мече, тогда как искать её следовало совсем-совсем не там.

А ведь Никта предупреждала его уже давно. «Знамение ненадёжно. Оно всегда обманывает. Приглядись к знамению собственного сердца, миротворец. Что оно говорит? Что говорит голос совести? Что говорит голос призвания, который ты так упорно не хочешь услышать?» – говорила она, когда он, поддавшись знамению Логоса, отдал его Мелфаю.

– Я плохо учусь на собственных ошибках. И вот, увидев, как лихо крушит Логос морских даймонов, я поверил, что вся сила в мече. И проиграл. Вот почему я так болезненно ощутил разрыв с Логосом, хотя мне доводилось терять его раньше. Потеря… нет, не просто потеря – утрата Логоса… не означает ли, что путь миротворца – больше не мой путь?

– Не означает.

Марк пошевелился. Он и не заметил, что начал рассуждать вслух, словно в бреду.

– Логос – символ миротворцев…

– «Не Логос делает тебя миротворцем». Замечательные слова. Поразмысли над ними как следует и, может быть, поймёшь, чему хочет научить всех миротворцев и лично тебя Всевышний, отправив Логос на морское дно.

Глава пятая У роковой черты

(Амархтон, Аргос)

У королевы Сильвиры выдалось недоброе утро. Началось оно с вестей из Тёмной долины: Хадамарт начал перемещать свою армию к Западным вратам! Правда, легионы передвигаются очень медленно, громоздкие осадные орудия сильно замедляют движение, и в запасе у защитников города есть ещё недели две. Но сила хадамартовых полчищ настолько велика, что разведчики до сих пор не смогли подсчитать численность врага.

Вторым неприятным событием стал короткий визит морфелонского князя Радгерда, присланного наместником Кивеем на место Кенодока. Военачальник, обладающий жёсткими, решительными чертами лица, был краток, пояснив, что весьма сожалеет, но, выполняя приказ наместника Кивея, в скором времени будет вынужден приступить к выводу всех морфелонских подданных из Амархтона.