Бродяга (ЛП)

К счастью, сетари почти сразу подал мне сигнал, и я оказалась на красной выжженной равнине под огромным небом, в котором еще и какая-то лента извивалась, но так далеко, что даже не страшно.

В этом пространстве я разглядела еще лишь двое врат. Одни мерцали на горизонте, очень далеко. Другие располагались на склоне горы, куда вскарабкаться не сложнее, чем долететь до звезд.

– Следующее пространство густо населено, – заметил капитан четвертого отряда, когда мы добрались до вершины скалы. – Эти ионоты относятся к типу «тола» и не опасны, но их так много с обеих сторон, что, соберись они в кучу, справиться будет трудновато. Их привлекают звуки, поэтому идем тихо и общаемся только через интерфейс. Не останавливайся на следующих вратах – мы сразу пройдем и их.

«Тола» – значит «слабый». Я уставилась сквозь врата на вертикально чередующиеся полоски теней, но так и не смогла разглядеть ничего похожего на монстров. Зато вовремя вспомнила приказ никуда не лезть до сигнала. Впрочем, сетари дал мне отмашку практически сразу.

Я словно налетела на холодную паутину. Думаю, это пространство было тенью леса, столь блеклое, что меня окружали не деревья, а лишь черточки потемнее. Капитан четвертого отряда двигался вперед, держа руку перед лицом, а я изо всех сил старалась не отстать. По ощущениям это слегка напоминало мою попытку пробить себе дорогу из околопространства Земли, хотя здесь сопротивление не усиливалось. А еще было чертовски темно. Врат, к которым мы направлялись, я не видела, да и своего спасителя вскоре потеряла и не запаниковала лишь потому, что мой интерфейс знал, где он находится. Подключив отображение имен, можно с легкостью следовать за сетари куда угодно. Так я шла за летящей надписью «Каорен Рууэл» сквозь лес вьющихся растений и чувствовала себя дурочкой.

[Тарианская грамматика по-прежнему приводит в замешательство: Мейз произносил «Рууэл» как «Ру-эл».]

В следующем пространстве темнота стала кромешной. Благо, я уже догадалась следовать за своим спасителем с помощью интерфейса. Зен как-то упоминала, мол, таланты капитана четвертого отряда связаны с видением, что объясняет его способность так уверенно находить путь во мраке. Полагаю, это пространство представляло собой некую пещеру или туннель. Почва, к счастью, была ровной, к тому же идти пришлось недолго. Следующие врата нашлись в десяти-пятнадцати метрах от входа. Я увидела серебристо-серую воду и остановилась, когда Рууэл шагнул на ту сторону

И опять он практически сразу подал мне знак, и я вышла на ночной пляж. Какое странное место: прекрасное и жутковатое, залитое серебром и тьмой, но луны, которая объяснила бы источник света, в небе не было. По пляжу тянулась лишь одинокая тропинка из отпечатков чьих-то ног. Песок, взвившийся за ними, будто говорил, как быстро этот кто-то шел. Следы Рууэла, но не мои.

– Почему не весь отряд? – спросила я, потому как спрашивать его, не парила ли я в воздухе, бесполезно.

– Группы привлекают ионотов. А необходимость прорываться сквозь них с боем сильно бы нас задержала.

Значит, он в одиночестве миновал тринадцать пространств, чтобы меня найти. Я видела, как ведет себя первый отряд во время прохода сквозь пространства, так что понимала, насколько это опасно.

– Спасибо. Спас жизнь.

Рууэл даже ответить не удосужился. Гад. Конечно, он явился не ради одного лишь спасения Касс, а для возвращения потенциально полезного оружия. И вернет меня на место, где я была «усиливающей бродягой» и тем, ради сохранения чего они даже готовы рискнуть жизнью капитана. Я и не осознавала, насколько ценна.

Следующие врата вели в город небоскребов, оплетенных вьюнком. Шагнув через границу, Рууэл повернул голову, словно ожидая нападения ионотов, потому я не удивилась, что он не отсигналил сразу же. Если он там погибнет, это будет моя вина.

Мой единственный защитник вернулся целую вечность спустя – как раз когда я перестала гадать, что же случится, если я продолжу в том же духе, и переключилась на вопрос, что делать, если он не придет. Рууэл не выглядел раненым – у него даже дыхание не сбилось, – но все же велел:

– Здесь побыстрее. – И сразу отступил на два шага.

Здесь пахло смертью. Понятия не имею, как еще это можно описать. Запах старой крови и гниющих растений, зловоние от разложения. Смерть. Я не видела, что так задержало сетари, да и не особо-то хотела вникать. Лишь поспешно бежала за ним. И неважно, какому миру принадлежало это пространство, оно все равно было ужасным.

Отсюда виднелась по крайней мере дюжина врат – казалось, будто с каждым пересеченным нами пространством их становится все больше. Всякий раз, когда мы приближались к этим проходам, мое сердце воспаряло в надежде, но вновь падало вниз, стоило перебраться на другую сторону. Наконец в очередных вратах показался кусок резного камня и край лестницы. Капитан четвертого отряда остановился и начал осматриваться, а я осознала, что останусь тут одна, пока он зачищает следующее пространство. Пришлось закусить губу, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость. Когда Рууэл ступил внутрь, я едва не плюнула на его указания и не двинулась следом.

Полагаю, лишь перспектива нотации о непослушании удержала меня на месте. Меня так тошнило от этого места, что я принялась озираться по сторонам. Врата находились посреди улицы, и сверху свешивались колышущиеся листья. Я слышала какой-то шум – шарканье, оно приближалось – и старалась определить, где начинается «непосредственная опасность нападения», когда вдруг появился Рууэл.

– Мы побежим, – сказал он. – По лестнице до самого верха и прямиком сквозь врата. Давай!

Вот оно. То, что называется «меж двух огней». Я была уже на грани нервного срыва из-за вони и шорохов, так что даже не колебалась. Следующее пространство встретило нас холодом и бесконечным глухим эхом отдаленного рева. Я посмотрела вниз. Плохая затея. Лестница оказалась ужасно крутой. Но увиденное у основания заставило быстрее помчаться вверх. Мы очутились на ступенчатой пирамиде из серого камня, огромной, вырастающей из океана чего-то черного. Это «что-то» ужасно напоминало наножижу наших костюмов. Все стороны пирамиды были усеяны шипами, на которых, словно бабочки, висели тени людей. Темные щупальца тянулись к нам из их грудин.

Я не очень-то хороша в беге по лестничным пролетам. Особенно по крошащимся каменным ступенькам с ошметками недавно раскромсанной черной гадости на них. Я могу воспроизвести запись этой бесконечной безумной минуты, которая нам потребовалась, чтобы вырваться из очередного пространства. Могу посмотреть, как капитан четвертого отряда обогнал меня и зачищал передо мной тропинку. Но в действительности мало что помню, кроме чистой паники. Если бы очередные врата не воспротивились проникновению, словно стенка большого мыльного пузыря, думаю, я бы проскочила их на бегу, хотя казалось, будто моя грудь вот-вот разорвется. Но нежданная преграда меня затормозила, и я, тяжело дыша, опустилась на четвереньки.

А пока приходила в себя, Рууэл прошел немного вперед – раздражающе невозмутимый и словно незатронутый пробежкой вверх по практически отвесным ступеням. Он лишь дышал чуть глубже. Я бросила взгляд назад через плечо, вздрогнула и произнесла:

– Ктулху жив.

А вдруг оно способно преследовать нас и сквозь врата? Ведь теоретически ионоты могут передвигаться меж пространствами. Этой мысли оказалось достаточно, чтобы я вскочила и начала осматриваться вокруг.

Мы стояли на ветке, широкой и мягкой из-за устилающих ее мха и лишайника. И так высоко, что если внизу и была какая-то земля, то она затерялась во мраке под нами. Вовремя я остановилась. Рууэл принялся карабкаться вверх с помощью очередного лезвия из наножижи. Я последовала за ним, хотя ноги дрожали и ныли. Сколько миров мы уже пересекли? Красная пустыня, лес тола, туннель, пляж, небоскребы, пирамида, дерево – значит, впереди еще шесть штук до околопространства Тары. Хорошо, что Рууэла вообще не волновало мое мнение. Мне хотелось сесть, обхватить колени и тупо раскачиваться взад-вперед, и лишь его безразличие заставляло двигаться дальше.