Проклятые башни

Ребята довольно неловко стояли вокруг нее, не зная, что сказать этой закутанной в меха и бархат девочке, так не похожей на оборванную бродяжку, которую знали раньше. Финн, казалось, тоже было неуютно, и она сказала:

– Ну что ж, прощайте, по крайней мере, на какое-то время.

– Может быть, на многие годы, – скорбно сказала Джоанна. – Ты теперь банприоннса, и у тебя не будет времени на таких, как мы.

– Не говори глупостей, – грубо сказала Финн. – Ну разумеется, будет.

– Но ты же будешь в Рурахе, а мы – здесь, – заметил Джей, – так что кто знает, когда мы снова увидимся.

– Я заставлю их привезти меня обратно, – сказала она. – Ведь это единственная Теургия во всей стране, а надо же мне как-то получать образование. – Эта перспектива явно не вызывала у нее никакого воодушевления, но она только помрачнела, когда Диллон сказал быстро:

– Не глупи, Финн, банприоннсы не ходят в школу, у них есть учителя, гувернантки, и все такое.

– Ну а у меня не будет! – воскликнула Финн. – Мало того, что меня тащат в Рурах, так еще и это терпеть придется? Ну уж нет!

– Неужели ты не хочешь ехать? – любопытно спросила Джоанна. – Мне казалось, что тебе понравится быть банприоннсой, ходить в бархате и в украшениях, и чтобы служанка расчесывала тебе волосы, а паж носил платок…

– Это тебе нравятся такие глупости! – яростно воскликнула Финн. – Скучища смертная! Мне гораздо больше хотелось бы учиться наводить чары и стрелять из лука, как вы.

Веснушчатое лицо Диллона помрачнело еще больше.

– Ага, только нас ничему такому не учат, говорят, что слишком маленькие. Магии начинают учить только в шестнадцать лет, и то после того, как пройдешь какое-то дурацкое испытание. Нас учат только каким-то глупостям про грязь.

– Грязь? – непонимающе спросила Финн.

– Да, этот старый зануда только про нее и треплется. Про грязь. Представляешь?

– Ну, Диллон, это же не про грязь, а про то, как выращивать всякие растения! – воскликнула Джоанна. – Нас и другим вещам тоже учат, вроде истории и математики, – сказала она Финн. – Они мне не очень нравятся. Тебе повезло, поедешь в Рурах и будешь жить в замке.

Финн вздохнула.

– Мне хотелось бы лучше остаться здесь, где так много всего происходит.

– Но неужели тебе не хочется увидеть свою маму и снова быть одной семьей?

Джоанна была потрясена. Они с младшим братом Коннором были сиротами, и Джоанна мечтала о том, чтобы это оказалось какой-то ужасной ошибкой, их отец и мать на самом деле остались живы и они снова могли бы жить все вместе. Поскольку именно так и получилось с Финн, ее отношение удивляло девочку.

Финн слегка порозовела и пожала худеньким плечиком.

– Конечно, хочется, – ответила она. – Просто Рурах так далеко. А я ничего не помню.

– Ну, по крайней мере, ты будешь жить в замке, у тебя будут слуги и столько жареной оленины, сколько захочешь, а мы будем болтаться здесь и зубрить всякие глупости, вроде того, как делать компост, – надувшись, сказал Диллон.

– Да, наверное, это здорово, – сказала Финн. – А мой дайаден говорит, что научит меня охотиться, так что на худой конец я научусь стрелять из лука, как Изолт.

– Ну вот, вечно так! – взорвался Диллон. – Ты просто глупая девчонка; тебя будут учить, а нас с Аннтуаном – нет, потому, что мы еще слишком маленькие! Тебе-то зачем уметь стрелять, если ты потом выйдешь замуж за какого-нибудь жирного прионнсу и нарожаешь кучу ребятишек? А я хочу быть солдатом, но нас маринуют в этой идиотской Теургии, а к луку даже подходить не разрешают. Мне и не позволили учиться драться мечом, который Лахлан подарил мне за помощь в восстании!

Аннтуан и Эртер согласно шмыгнули носами, а старший из них сказал:

– Да, это нечестно!

– Пылающие яйца дракона! – воскликнула Финн. – Почему это девочкам нельзя учиться стрелять из лука? Посмотрите на Изолт! Она дерется куда лучше, чем все эти великие солдаты. Ничего удивительного, что тебя держат в Теургии, раз ты такой глупый задавака!

Они сердито переглянулись, и эльфийская кошка на руках у Финн выгнула спину дугой и зашипела. Мак-Рурах подошел и положил руку на плечо Финн.

– Ну, Фионнгал, ты готова ехать?

– Да, вполне, – пренебрежительно ответила она.

Ее отец ласково улыбнулся ребятишкам, сказав:

– Что ж, я понимаю, что Фионнгал грустно расставаться с вами, но вы же знаете, что в замке Рурахов вам всегда будут рады. Надеюсь, когда-нибудь вы приедете навестить нас.

Когда Финн вслед за отцом пошла к выходу, они зашептались и зашевелились. Она не удостоила их прощальным взглядом и прошествовала к двери, прямая, как тростинка.

Джей поколебался, потом позвал ее:

– Если я научусь читать, ты будешь писать мне, Финн?

Она оглянулась на него через плечо, и на лице у нее промелькнула прежняя усмешка.

– Ты научись сначала!

И ушла.

Лахлан и Изолт гуляли в саду, обсуждая свои планы, когда ветви деревьев над их головами внезапно зашуршали, и маленькая фигурка выпрыгнула из листвы, приземлившись перед ними на четвереньки. Изолт мгновенно встала в оборонительную стойку, но тут же опустила руки, узнав ее.

– Диллон! – воскликнул Лахлан. – Что ты здесь делаешь?

Мальчик встал на ноги, не обращая внимания на перепачканные в земле колени и ладони, и сказал:

– Ой, Лахлан, то есть я хочу сказать, Ваше Высочество, прошу прощения, что напугал вас, но меня не пропустили к вам.

– Да, как ни странно, мы были очень заняты, – сухо ответил Лахлан. – Ну, что у тебя такого срочного, что понадобилось подкарауливать меня в кустах?

Веснушчатое лицо Диллона залилось легким румянцем, но он сказал упрямо:

– Ваше Высочество, пожалуйста, возьмите меня с собой, когда будете выходить в поход. Я хочу служить вам.

Лицо Лахлана, которое до того было довольно суровым, разгладилось, и он улыбнулся, хотя выражение лица Изолт так и осталось серьезным и внимательным.

– Да, мой мальчик, я понимаю, почему тебя зовут Дерзким. Прости, Диллон, но мы едем на войну, а не на званый вечер. Будет гораздо лучше, если ты останешься здесь и займешься учебой. Ты еще успеешь навоеваться, когда станешь взрослым.

– Я уже взрослый, – ответил мальчик сердито. – Кроме того, Йорг сказал, что вы берете Томаса, а он ведь совсем мальчишка.

– Но ты же знаешь, что Томас нам понадобится, – раздражаясь, сказал Лахлан. – У нас и без того мало людей, чтобы еще терять их от ран и воспалений. Томас сможет исцелить их и снова сделать сильными. – Он развернулся, собираясь уйти, и бросил через плечо, – Ты должен быть на занятиях, мой мальчик, а не лазать по деревьям в саду. Возвращайся за книжки.

Диллон покраснел еще больше и сказал с достоинством:

– Я довольно рослый парень для своего возраста, Ваше Высочество, и я могу быть вам полезным, вы же знаете. Разве я не помог вам в Самайн?

– Очень помог, – сказала Изолт, и в ее голосе послышалась не свойственная ей обычно теплота.

Диллон продолжил горячо:

– Вам понадобятся оруженосцы, Ваше Высочество, чтобы быть у вас на посылках, и стеречь вашу лошадь, и чистить доспехи… – на миг он запнулся, не зная, что бы еще придумать, потом быстро продолжил, – и мы могли бы нести ваше знамя. – Глаза у него засверкали, и стало совершенно ясно, что его воображение уже рисовало картины того, как он героически и отважно мчится в бой перед самим Ри, неся стяг с оленем Мак-Кьюиннов.

Лахлан чуть было не рассмеялся и не велел ему заняться своими книгами, но Изолт положила ладонь ему на руку, и в ее глазах промелькнуло сочувствие.

– Тебе действительно понадобятся оруженосцы, Лахлан, – сказала она.

Ри бросил на нее скептический взгляд, потом пожал плечами.

– Ты говоришь «мы», Диллон. Полагаю, что ты имеешь в виду всех ребят из Лиги Исцеляющих Рук?

– Да, Ваше Высочество.

– Хм, Мегэн будет недовольна, да и Энит тоже. Они считают, что у этого вашего Джея есть Талант, – сказал Лахлан.