Дорога чародейки (СИ)

- А теперь, раз ты такая умная и осведомленная, может, подскажешь, как избавиться от моей рекордной прически? - с угрозой в голосе поинтересовался Тайрен.

- Я над этим работаю, - заверила его я. - Как только моя аура придет в норму, я смогу провести обряд Ана-Телль, расширенную версию, он развеивает почти любую магию. Если это не магия Перворожденных, то все будет в полном порядке.

- Когда? - только и спросил Тайрен.

- Через неделю-полторы все будет в ажуре, - заверила его я. Тайрен застонал и в отчаянии вцепился руками в шевелюру. Теперь для этого ему даже не требовалось поднимать руки.

- Завтра вечером отец ожидает прибытия членов Совета, они будут обсуждать дела королевства и вопрос регентства, и я буду обязан присутствовать и поддерживать отца! - запричитал он. - Или сегодня у меня не будет этих волос, или завтра у тебя... у меня...

Я съежилась. Он меня уволит, как пить дать. И будет прав. А я уже почти привыкла к 'Златогорному', почти начала воспринимать его как дом. Дура ты, а не чародейка, Айта! У магов не может быть дома, можно было уже понять.

Главное, не поднимать глаза, чтобы Тайрен не увидел, что они полны слез. Моего плеча коснулась теплая рука.

- Просто сделай все, что сможешь, ладно? - тихо попросил лорд. - Сейчас мой отец должен выглядеть на пике своей силы, нельзя позволить лордам смеяться над его сыном. Политика, чтоб ее...

Мой голос выдал бы, насколько я близка к тому, чтобы разрыдаться, поэтому я ограничилась кивком. На мгновение Тайрен притянул меня к себе, и я уткнулась лбом в его плечо, в пахнущие хвоей мягкие волнистые локоны. Это длилось всего мгновение, а затем мы отпрянули друг от друга, словно нас застукали за чем-то неприличным.

Лучше бы у меня отросли восемнадцать саженей волос! Было бы за чем спрятать пылающие от смущения щеки.

- Я поеду и найду ту ведьму, что организовала мне гребешок с сюрпризом, - преувеличенно бодрым голосом сообщила я и, не глядя на Тайрена, выскользнула из комнаты.

За далекими горными вершинами уже забрезжил рассвет, холодный утренний воздух быстро согнал с моих щек краску. Конюх еще спал, поэтому седлать Тумана мне пришлось самостоятельно, и это заняло порядочное количество времени. Сонный конь, который не хотел выходить из теплого стойла, совершенно не желал сотрудничать со мной, скидывал седло, толкался и даже порывался куснуть наглые руки. Я даже задумалась, а не попробовать ли провернуть трюк с гипнозом, когда все, что нужно, наконец, наделось и застегнулось. Хорошо, гипнотизировать животных сложно, и я толком не умею это делать.

До кладбища мы добрались быстро, конь охотно рысил по утреннему холодку, порываясь перейти на галоп. Дорога скатертью стелилась под копыта, отяжелевшая от росы трава на обочинах пахла сырой свежестью, и я залюбовалась розовым и золотым сиянием, превратившим облака на востоке в кружева из драгоценных нитей.

Я привязала коня у ограды, машинально наложив чары от неурочных конокрадов на седло. Даже такое мелкое колдовство далось мне с трудом, в пальцах предупреждающе закололо. Если я продолжу в том же духе, то снова свалюсь без сил.

Кладбище в рассветных лучах выглядело особенно мирным и тихим, но несмотря на это я бдительно осматривалась и прислушивалась. Не вся нежить отправляется спать на рассвете, а я сейчас не в форме для битвы. Собственно, я и в лучшие дни не в форме для схваток с нежитью, но сейчас из меня получится отличный беззащитный завтрак для какой-нибудь твари, которая решит перекусить, пока солнышко не поднялось слишком высоко.

К счастью, все было тихо. Обитатели могил лежали под своими надгробными камнями, а пришлую нежить отпугивала освященная земля. Я никем не тронутая и не погрызенная обошла кладбище и углубилась в ельник, быстро наткнувшись на утоптанную стежку. Решив довериться тропинке, я побрела по ней и вскоре наткнулась на избушку. Курьих ножек не наблюдалось, но я бы не удивилась, настолько сказочно выглядела замшелая хибарка с покосившейся крышей, окруженная частоколом. Только вместо черепов предыдущих нежданных гостей ограду украшали щербатые горшки, но воображение успешно дополняло пейзаж разбросанными человеческими костями, припаркованной у дверей ступой и трехпалыми когтистыми следами, истоптавшими все вокруг. Словом, здесь могла жить только ведьма.

Я подошла в двери и забарабанила в нее с самым решительным видом. Сквозь стены до меня доносился такой пронзительный храп, что от него закладывало уши. Я снова постучала.

- Бабушка! - позвала я. - Открывайте! У меня крайне важное и срочное дело.

Храп стал прерывистым, а затем сменился таким шквалом ругани, что я захотела присесть и прикрыть уши ладонями.

- Кого черти принесли ни свет, ни заря? - заорала старуха, выглядывая из окошка.

- Меня, - я приветственно помахала 'змеиным глазом'. - Открывайте, разговор есть.

- Ведьма, - ахнула старая карга.

- От ведьмы слышу, - пробурчала я, но слух у старушенции оказался отменный. Она снова обложила меня такими словами, каких я не слышала даже от преподавательницы алхимии после того, как мы слегка перепутали компоненты состава и испарили шкаф с реагентами, половину стола и ее мантию, под которой кроме кокетливого кружевного белья одежды не оказалось.

- Ну и какого лешего ты приперлась ко мне в такую рань? - почти мирно спросила старая травница, выходя на порог избушки.

- Дело крайней срочности, - повторила я. - Вы помните тот гребень, который подарили мне несколько дней назад?

Старуха зашлась лающим смехом.

- Сама-то что ж им не причесалась? - ведьма, похоже, была осведомлена о волшебных свойствах расчески и находила их весьма забавными. - Кто ж им свои кудри молодые пригладил?

- Лорд Тайрен Раумский, наследник герцога и вашего сюзерена, - холодно отчеканила я. - Я - герцогская чародейка, а вы обвиняетесь в нападении на лорда.

- Погоди, погоди, - со старушки мигом слетело веселье. - Что ж ты сразу-то не сказала, что на господина работаешь? А то шляется тут, понимаешь, девка в мужских портках, поди разбери, кто да что... Я ж не со зла, так, проучить тебя малехо хотела, чтоб не шастала ты по лесам.

- Я выполняла свои должностные обязанности, - сухо доложила я. - Защищала герцогскую землю и ее жителей от нежити и опасных магических явлений, а не шлялась и не шастала!

- Ох, ты ж батюшки, стара я для тюрьмы, - запричитала ведьма. - И что ж, у молодого хозяина теперь коса неподъемная отросла?

- Так вы в курсе, на что был зачарован гребень? - сурово вопросила я. - Откуда у вас такой артефакт?

- От прабабки моей, она тоже жуть как не любила, когда девки без толку валандаются, давала им гребешком причесаться, а те потом из дома выйти не могли, - разъяснила старуха.

- И как снимается это заклятие?

- Да как обычно, - заверила меня бабка. - Поцелуй прынца да кинджал вострее взгляда надобны.

Где-то я уже слышала про антимагические поцелуи.

- А у вашей прабабушки откуда взялся этот артефакт? - поинтересовалась я. Неужели опять магия Перворжденных?

- Сама начаровала. Говорят, в ней русалочья кровь текла, да у них она и чаровать научилась. До двух сотен лет прожила, все ее знали. Я ить не отсюдова, мы у моря жили, да там после прабабкиных шалостей невзлюбили нашу семью, выгнали, сжечь грозилися.

Я уже была готова начать собирать костер, чтобы завершить это богоугодное дело.

- А кинжала 'вострее взгляда' у вас не завалялось? Или адреса знакомого принца? - без особой надежды спросила я. Старуха только развела руками.

- Дык мне, того, сухари собирать? К казенному дому готовиться?

- Не выезжайте за пределы герцогства, больше никого не проклинайте и сдайте все имеющиеся опасные артефакты, с вами свяжутся позднее, - заявила я. Пусть Тайрен сам решает, что делать со зловредной старухой.

Больше зачарованных вещей у ведьмы не оказалось, она жила за счет продажи целебных трав и настоек, поэтому старалась не вредить местным. Меня она приняла за странствующую колдунью, а поскольку в ее представлении место женщины было у очага, она решила приковать излишне подвижную девицу к этому очагу при помощи единственного доступного ей способа.