Рассвет тьмы (СИ)

Они окружили нас черным галдящим вихрем. Их крики отражались от стен и окон, звенели в голове. С моих губ слетел прерывистый вздох, в ту же секунду время словно остановилось. Крылья птиц хлопали над головой, задевали перьями волосы. Бэлморт оказался слишком близко, воздух между нами дрожал и переливался, словно иней. Вороны шептали в голове, кричали, тревожа глухую ночь. Трепещущее тепло в груди, вкус сладости на губах, и магия пролилась из меня. Она вырвалась обжигающим шквалом и снесла бэлморта. Его швырнуло через дорогу - покатившись по асфальту, он рассыпался пылью и черным вихрем унесся ввысь. Так быстро, что я не успела проследить взглядом. Он растворился в иссиня-черном мраке, словно канул в бездну. И больше не вернулся.

 Птицы умолкли, но еще порхали вокруг меня. Шелест перьев и свист рассекаемого крыльями воздуха показались оглушающими в воцарившейся тишине. Сердце колотилось, мешая дышать. Опустив руку, я попятилась, ища опору. Один резвый и наглый ворон пролетел перед лицом. Я рефлекторно отмахнулась, но он вдруг посмотрел на меня. Совершенно осознанно - карие глаза, взгляд человека, не птицы. Ночной патруль Верховной Ведьмы. Фамильяры!? Дозорный из парка доложил. Похоже, теперь я стану знаменитостью.

Глава 11

К дому я долетела за несколько минут. Спустившись на землю в начале улицы, поковыляла без помощи магии. Оправив растрепавшиеся в полете волосы, отряхнула плащ и укуталась в него. Надеюсь, Мишель еще не вернулась и не увидит меня в таком виде. Иначе визгу будет... Усталость навалилась мягким, пуховым, но очень тяжелым одеялом, веки налились свинцом. Боль в ладонях пульсировала, колени жгло, но было уже совершенно наплевать - главное, добраться до дома и запереть за собой дверь. Когда я перебегала дорогу, скрипнула дверь соседнего дома - на улицу вышел Майло. Сначала я притормозила, рассчитывая на то, что останусь незамеченной, но сосед помахал, спеша к калитке. Разочарованно вздохнув, я побрела по дороге.

-Эшли?- встревоженным голосом позвал Майло, застыв у почтового ящика. Я печально улыбнулась, обхватив плечи руками, и нехотя остановилась.- У тебя на лбу кровь!?- парень придирчиво осмотрел меня с макушки до мысов туфель, и поднял ошарашенный взгляд. Я никогда не могла понять, нравится мне его лицо или нет. Оно определенно притягивало, хотелось разглядывать его украдкой, но и вызывало некую оторопь. А все дело в кривом, глубоком шраме над верхней губой. Где Майло его заработал, спросить я никогда не решилась бы. Сам он не расскажет, ведь мы не настолько близко были знакомы, чтобы обсуждать травмы, болячки и хвастаться рубцами, накопленными за годы. Темные, почти черные прямые волосы он разделял на прямой пробор, так, что они закрывали уши. И я не помнила его с другой прической. Золотисто-карие глаза, слегка заостренный нос, и худощавое лицо - ничего особенного, но улыбка придавала чертам мягкость и привлекательность. Если не знать, что под свободной синей толстовкой и черными широкими джинсами подтянутое тело, то можно решить, что Майло тощий, как глиста. Во дворе низкого, одноэтажного дома был турник, на котором сосед болтался все свободное время, а его у парня предостаточно. Он зарабатывал ремонтом на дому - знал толк в магических побрякушках. В тех самых, что продавались в магазинах, подобных «Мишель», и служили оберегами от всевозможных напастей. В случае, если купленный в лавке оберег приходил в негодность, его несли к Майло. Маг, наговаривающий заклятия, вкладывал чары и свою душу в каждый чудодейственный предмет, и на это уходила не одна неделя. Но и устранение дефектов отнимало не меньше сил. К сожалению, таких мастеров, как Майло, осталось очень мало -  их не встретишь в шумном городе и вблизи людей. Редкий дар требовал уединения и сосредоточенности. Хоть Майло и называли низшим магом, он обладал могуществом вдохнуть в бесценную побрякушку новую жизнь. Возня с заклинаниями, замена разбитых и отслуживших свой срок деталей, как починка мелких механизмов часов. Кропотливая работа за невысокую плату,  но ему на жизнь хватало.

  Чтобы как-то смягчить затянувшуюся паузу, я чуть заметно пожала плечами и улыбнулась еще шире.

-Ночью на улицах Мортелля становится опасно бродить в одиночестве,- я загадочно вскинула головой.- А ты знаешь о моей уникальной способности спотыкаться о любую, даже самую маленькую дорожную ямку и камешек.

-Ты опять одна гуляла?- тихо и совершенно серьезно протянул сосед, отворяя шире калитку.- И спотыкнулась?

-Да,- я энергично закивала, изобразив печаль на лице.- Спотыкнулась. И сильно ударилась. Очень сильно.

  Иронию в моих словах сосед не заметил и сочувствующе поморщился. Робко улыбнувшись, он быстро обернулся на дом, а в следующую секунду неожиданным жестом указал на дверь:

-Я хочу угостить тебя горячим шоколадом.

 От его обезоруживающей, по-детски открытой улыбки стало неловко, и я не смогла отказать.

-Надеюсь, сестры не объявят меня в розыск,- пробормотала я, проходя мимо Майло, и ступила на дорожку из зеленых камней.

 На территории дома не было никакой растительности кроме газонной травы и одинокого куста можжевельника около порога. Двор выглядел бедно и безрадостно. Железная дверь с большим глазком, обитая светлым, почти белым деревом, смотрелась громоздко на фоне однотонных, коричневых стен. Маленькие окошки с москитной сеткой и деревянными ставнями были плотно завешаны шторами. Майло будто отгородился от внешнего мира. Или создал видимость уединенности, чтобы отвадить чужаков. И чтобы попасть в обитель его спокойствия, нужно личное приглашение хозяина. Мне, похоже, повезло.

 Узкий коридор служил прихожей. Чтобы попасть в столовую, пришлось повернуться боком и буквально протиснуться между стенами. Тут уже была просторная комната с круглым столом, застеленным цветастой скатертью, два деревянных стула, буфет с резными стеклянными дверцами и старинный комод ручной работы. Рядом с окном стояла напольная ваза. В ней благоухали белокрыльники редкого, персикового оттенка. Еще пестрый палас из кусочков ткани, похожий на мозаику - он придавал интерьеру по-домашнему теплый штрих. И все это было завернуто в полосатые, бордово-золотистые стены. Шторы на окнах темные и настолько длинные, что струились складками на пол. Словно горячий шоколад они растекались по ковру густыми фалдами. Золотистый свет от плоской, стеклянной люстры усиливал эффект, покрывая мерцанием все ткани в комнате.

 За столовой находилась мастерская Майло, оттуда доносился нескончаемый перезвон живых оберегов, похожий на щебетание маленьких птичек. Виновато улыбнувшись, парень закрыл дверь в комнату и юркнул налево в арку, ведущую в скромную, но уютную кухню. Каждая дверца на полках и тумбах, каждая мелкая деталь мебели, включая ручки, была украшена цветочным орнаментом. Кто-то старательно выводил завитки перламутровыми красками. Плотные бледно-желтые шторы, золотисто-белые обои, люстра, похожая на распустившийся верх ногами одуванчик, настенные часы с кукушкой - мне нравились старинные вещи. Кто-то хранил их на чердаке, другие в гараже, а Майло находил им применение в обиходе.

 Я остановилась, посмотрев на дверь с матовым стеклом. За ней остались гостиная, спальня и уборная. Опередив меня, Майло отодвинул стул и застыл в ожидании. Пришлось удовлетворить гостеприимство чудаковатого хозяина. Осторожно присев за стол, я сложила руки на коленях и оглядела темное, но красивое помещение. Над комодом висела картина с изображением водопада. Горы, утопающие в зелени, и лазурные брызги - если долго смотреть, то каскад капель оживал и стекал с полотна прямо на пол. Качнув головой, отгоняя чары, я невольно обернулась на дверь, ведущую в спальню. От тьмы, просвечивающей сквозь полупрозрачное стекло, в груди похолодело, и футболка прилипла к спине. Поежившись, я вновь повернулась к столу, но ощущение тревоги не исчезло. Майло вернулся с двумя белыми чашками, в которых дымился шоколад. Улыбнувшись, я откинулась на спинку стула и незаметно потерлась об нее.