Восход Акроникса (СИ)

С этими словами он мельком взглянул на Яла, а молодой человек, сцепив зубы и до боли, в пальцах зажав нож в руке, угрожающе подался вперед. Ему почти не приходилось стараться, чтобы изобразить гнев, гораздо труднее было сохранить холодную ясность мыслей.

Про себя Викар подумал, шаг первый - заставить Отмеченного Бездной полагать, что все идет строго по его плану. И судя по довольному виду того, своей «злостью» парень попал в цель.

– Для каждого дела необходим свой инструмент и своя мотивация. Яркий пример - тот же Ялазар. Дурак дураком, абсолютно бесперспективный и недостойный служить моему повелителю отброс. Но стоило отправить его помогать второму дураку - тебе, – разговорившийся Ульф, изящно вывернув руку ладонью вверх, указал на молодого человека, – и вот вы уже смогли совместно добиться чего-то более ли менее стоящего. Хотя, конечно, ваш поход в Кавенон едва не стоил мне влияние на тирана полиса, но нет худа без добра. Вы умудрились заключить сделку с Пророком, а что может быть лучше, чем всегда знать, где сейчас находятся твои марионетки?

Все это время повелитель костей не двигался с места, не желая подчиняться Ульфу и не в силах помочь товарищу, он лишь беспомощно наблюдал, как последний идет навстречу противнику, который явно тому не по зубам. В глубине души он истово надеялся, что у Викариана есть хоть какой-то план.

Вик сквозь стиснутые зубы прошипел:

– Как я понимаю, он делал это в надежде прикончить третьего, самодовольного дурака, стоящего сейчас перед нами. – шаг второй. Усыпив бдительность Ульфа, нужно было разозлить его, заставить самого совершить ошибку.

Кожа перчатки скрипнула, кулак Ульфа сжал обух меча сильнее.

– Да уж, мне и вправду стоило догадаться, что этот болван таки заведет дружбу с подобными себе. Вы, словно трупные черви, тянетесь друг к другу, сплетаясь в отвратительные клубки. – он неопределённо мотнул головой куда-то за спину парням. – Вон, даже слугу апостола Бродячего Ужаса где-то раздобыть умудрились.

В этот момент Вик внезапно понял. А ведь Ульф прав, они с Ялазаром давно уже не просто знакомые и даже не товарищи, прикрывающие друг другу спину в бою, но друзья. У него до этого никогда не было никого, кого он мог назвать бы другом. Братьев он любил, но их не связывали ни интересны, ни увлечения, да в общем-то ничего, кроме родства. Наверное, потому его так неприятно удивила правда о повелителе костей, о том, кому он служил все это время и куда вел его.

Однако вставал вопрос, предал ли он его, использовал ли в своих целях или просто увидел в нем последний шанс спастись от того, что так ненавидел, жизни вечного слуги. Раба, коим добровольно стал тот же Отмеченный Бездной.

– Если мы так тебе противны, зачем ты вообще выполз на свет? Зачем решил явиться сегодня лично, а не наблюдать из своей крысиной норы, как привык это делать? – Викар обошел пустой стеклянный стол, стоявший в самом центре основания перевернутой пирамиды, мимоходом отметив проскальзывающие внутри его искорки звезд. – Да и хотя я ошибся насчет Яла, тебе он оказывается тоже не помощник. Опять просчитался умник?

Издали стали слабо доноситься звуки ударов и в них пение рапиры слышалось чаще, чем усталое звяканье алебарды стража. Агонис был совсем рядом, ещё немного и он доберется до древней машины. Улыбка на лице Ульфа почти исчезла и он, стараясь не выпускать молодого человека из виду, глянул вниз, а после, снова переведя взгляд на Вика, тяжело вздохнув, произнёс.

– Слово повелителя превыше всего, я не могу позволить случаю или подобному вам огребью решать судьбу всего нашего мира, за который сражается мой господин. – по его голосу стало понятно: его бы воля, он бы никогда в жизни так не поступил, не явился бы сам. Но Ульф являлся мечом в руках Антемоса, живым, думающим, самостоятельно принимающим решения, но всего лишь оружием. А оружие не смеет, да и не может ослушаться того, кто держит его.

Вблизи стали различимы детали облачения герольда. Под пышным мехом дорогого черного плаща показался черный, как смоль, панцирь, украшенный фибулами-ликами, а за серебряным охватом на голове вилась тонкая диадема. Гарда же меча представляла рогатую драконью морду, из пасти которой, змеящимся языком, выплывал широкий, отливающий синевой, клинок. Ульф стоял между переплетающимися золотыми кольцами стальных щупалец, возносящихся из-за края, но так, чтобы фокус, который Ялазар провернул с собой из будущего, скинув курфюрста в пропасть, тут явно бы не сработал.

– Полагаться на таких как вы - слишком большой риск. – ударившись в размышления, продолжил Ульф. – Ладно, сами подохните, так ведь и весь план огру под хвост пустите. Вон, даже пришлось этого белобрысого имбецила тебе в помощь послать, чтобы ты не помер по пути.

– А может этого “белобрысого имбецила” послали на помощь к тебе, чтобы ты сам, в очередной раз, не облажался? – язвительно огрызнулся Ялазар, подняв голову и глядя прямо в лицо обидчику.

– Помочь мне?! Ты?! – кажется, на этот раз им удалось действительно серьезно задеть гордость Ульфа, явно не считавшего их ровней, находя даже мысль о подобном оскорбительной. Глаза его вспыхнули ярким голубым пламенем, как бывало у магов, переполненных силой Вечного Океана, а по меховому вороту плаща замелькали крохотные цепные молнии. Но этого просто не могло быть, никакая магия не работала так близко с Хроногрессом. Если только она не являлась его частью, как те же весы перед входом.

Тут на ум Вику пришло, что Ял связан клятвой и даже сейчас не может поднять руку против герольда, а значит, всё-таки некая магия связывает их. И словно в ответ на мысли молодого человека, Тонкий Мир на секунду вспыхнул тусклой дикой силой, родившись из ошейника раба Черного Короля на шее Ульфа.

Ялазар рухнул на пол лицом вниз и лишь слабое дыхание, да подрагивающие пальцы, сжавшейся в кулак руки, говорили что он все ещё жив.

– Ты свободен от своей клятвы и дарованной тебе силы! – прорычал Отмеченный Бездной, однако даже Вику было видно, что власть над магией у повелителя костей все ещё оставалась. Пусть и не такая всеобъемлющая, как прежде, но была.

– Не тебе забирать, не тобою даренное. – ехидно констатировал Викариан, то что Ульф уже и так сам понял. – Видимо Ял то оказался прав, тебе и вправду не решились доверить столь ответственное поручение. Даром, что ты считаешь себя умнее прочих.

Они оказались на расстоянии полуметра и было видно, герольду стоит немалых усилий держать себя в руках, а неудавшееся унижение обидчика, и вовсе выбило его из колеи. Он больше не улыбался, сквозь зубы прошипев:

– В некоторых городах, шибко умных принародно казнят, но как вижу, тебе бы это не грозило. Как и у Яла, язык у тебя поперед мозгов бежит. А теперь осколок. Быстро. Иначе я найду некроманта, что достанет твою мать из царства мертвых и отдам Совратителям, дабы те сделали ещё одну куклу для своих грязных утех. А тебя посажу на цепь, заставив до конца жизни смотреть на то, что с нею творят.

Злость на мгновение затопила разум, но Викариан невероятным усилием воли подавил её, не позволяя себе допустить ошибку, к которой так усердно сам вел Ульфа.

Вместо ответа, молодой человек сделал обманное движение рукой, державшей нож, якобы целясь в живот противника. Ход совершено бесполезный. Костяному лезвию не удалось бы пробить кирасу из настоящей стали. Но замутненный гневом разум Отмеченного Бездной не успел взять вверх над инстинктами, что тут же среагировали на неопасный удар, легким поворотом корпуса пропуская его вскользь. В ту же секунду кулак правой руки Вика с силой вписался в лицо Ульфа, разбив губу и выбив из-под стальных когтей, охватывающих голову, пару серебряных прядей.

Рука парня взорвалась болью, словно он со всей дури саданул по стволу дерева, но несмотря на это, своей цели он достиг.

Пораженный, что какой-то сопляк сумел, перехитрив, пустить ему кровь, герольд быстрым движением вписал обух меча в челюсть Вику, едва не выбив тому зубы. Следом последовал второй удар латным кулаком в грудь и не встреть тот на своем пути булатную пластину кольчуги, несомненно, переломал бы ребра. От его силы парня, сбив с ног, откинуло на пару шагов назад.