Принцесса и арбалет. Том 1

Что же — значит, не просто бандитская пуля меня нагнала и настигла. Воспользовался я и вторым способом. Душа у иншого лишь малую часть его силы получает, это да. Не спорю. Но зато она абсолютно свободна — и если захочу, могу хоть сейчас до Америки и назад обернуться. Значит посылаю Алвита вперед, пусть молча вдоль Проспекта Победы в сторону Воздухофлотского идет, и дальше, по бульвару Шевченко до Крещатика. Не сворачивая. А я полетел искать ветра в поле…

Итак, для начала общий осмотр. За пределы Киева пока выходить не будем — или мое тело тут, или я его никогда не найду. Пусть оно будет тут. Я бы сказал, что вероятность этого большая — процентов восемьдесят, все-таки на границах города блокпосты и человеческие, и инших стоят… Пограничная территория, столица, все сразу — у нас это хорошо поставлено.

Левый берег пока не трогаем — это уже земля русских, как они себя называют, «иных». До днепровских островов доберемся, а пока — правый берег. Что я имею? Для начала — общий фон. Утро, суббота, 3 декабря 2005 года — троещинская, оболонская, шулявская и теремковская бандитские группировки инших еще спят — чисто. Человеческие в учет не берем. Верховна Рада не работает — все негативные эмоции рассасываются, один из главных центров порчи на выходные прекратил свое черное дело. Зато в других местах… Съезды оранжевых, голубых, красных, зеленых — и везде столько грызни, столько грязи, негатива, что в Сумракетм дышать нечем. Хорошо хоть душам дышать и не надо — мы, души, стопроцентно эфирные субстанции.

Сколько я летал — не знаю, но долго. И никаких астральных следов того, что могло бы быть моим телом! Не знаю, на что я надеялся, но нашел я нуль целых нуль бесконечных полезной информации.

Алвит за это время уже успел до Крещатика дойти. Правила дорожного движения я ему не объяснял — все равно не поймет, я сказал идти по прямой — он и шел. Ну и что, что на площади Победы по его вине огромная пробка создалась, а на переходе у красного корпуса Национального университета едва до аварии не дошло. Зыкруды мир воспринимают очень просто — я сказал ему, что вонючие чудища на четырех колесах безопасны и бесполезны — он на них и не обращал внимания. Я сказал прятать свою дубину от других людей с дубинами, в полушубках и шапках зеленого цвета — он и прятал. Я сказал ничего не ломать — он и удержался.

На Крещатике я рассказал Алвиту про нищих — и он аж загорелся! Ему настолько понравилась эта игра, бегать за людьми и ныть до тех пор, пока они не дадут ему цветную бумажку, что через час я его едва оторвал от этого занятия. Гривен двести собрал — сорок баксов… А знай он еще русский язык — еще больше бы набрал. Просто многие не понимали, чего от них этот бородатый бомж хочет. Потом я показал Алвиту, как можно покупать себе еду, перекусили в Глобусе, он — физически, я — морально. И поехали на метро на левый берег — на территорию соседнего государства.

Была у меня последняя надежда — довелось мне как-то по долгу службы с одной личностью сталкиваться. Хоть мы и были по разные стороны баррикад, но так сложилось, что не стал я его задерживать. Он, как бы, хоть и преступал закон, но… Короче, не стал. Личность эта была не иншим, это был даже не иной, это… Я не знаю, откуда он пришел — откуда-то с дальнего востока. Но работал он, и это я знал точно, на наших любезных восточных русских соседей — на иных. Работа у него была… нехорошая. Короче, это был китайский агент русской охранки, занимающийся напрямую подрывной деятельностью в отношении инших.

Жил, а заодно и работал, этот агент на самой дальней восточной окраине Киева — от метро «Лесная» на троллейбусе несколько остановок, а потом еще пройтись. Работал «китаец» со славянской внешностью официально — у него по человеческим законам был вполне легальный бизнес. В старом спортзале, в школе на углу улицы Космонавта Волкова и Лесного проспекта, несколько раз в неделю проводились со всеми желающими недорогие занятия по боевому искусству айкидо. И все бы хорошо, если бы…

Если бы помимо техники айкидо ученикам, как правило, обычным людям, не прививались другие, очень нехорошие навыки. Не буду уточнять, что это были именно за навыки, но… Часто сами того не подозревая, эти «ученики» становились основной угрозой всех спецслужб инших — и далеко не всегда нам удавалось устранить угрозу с их стороны мирным путем. Иногда приходилось принимать и жесткие меры — вплоть до физического устранения. Доказать, что именно «китаец» виноват в происходящем, мы так и не смогли. Вернее я бы может и смог, документы были, но… Но я предпочел этого не делать.

Впрочем, «китаец» в последнее время вынужден был отойти от дел. В том числе и поэтому я его не тронул — я точно знал, что свою миссию он передал одному из своих учеников, но кому именно? Разработка этого направления была одной из моих прямых рабочих обязанностей. И я не терял надежды выйти на ученика через его учителя.

Границу мы пересекли успешно. Зыкруд не был магом, и на погранзаставе, незаметно для обычных людей организованной на станции метро «Днепр», подозрений не вызвал. Кстати, собственно говоря, исключительно для устройства погранзаставы и была построена станция с перронами не по центру, а по бокам. Хотели сначала сделать две, нашу на «Днепре», и иных на «Гидропарке», там тоже все было оборудовано, но потом подумали — решили обойтись одной. Такие же, кстати, были на всех мостах через Днепр… Это Украина от СССР в 91 м году отделилась, а иные от инших еще со времен гетмана Богдана в разных странах жили. До Лесной мы доехали без приключений — даже менты документы Алвита, естественно, отсутствующие, ни разу не проверяли.

В субботу занятия не проводились, и мы с зыкрудом пошли к учителю домой. Жил он там же, на Лесном массиве.

Дверь нам открыла его молодая жена. Кстати, одна из бывших учениц…

— Вам кого?

— Сенсея можно? — спросил я голосовыми связками Зыкруда.

— Вань, это к тебе пришли.

— Да, чем могу быть полезен? — в дверном проеме показался бритый налысо сенсей, с такими усами, что сам Чапаев позавидовал бы. — У вас ко мне какое-то дело?

— Сенсей, — стараясь говорить губами Алвита так, чтоб его излишняя зубастость не слишком бросалась в глаза, обратился я, — мне надо с тобой поговорить на конфиденциальную тему.

— У меня нет никаких секретов от моей жены! — я почувствовал направленный сквозь Сумрактм взгляд «учителя», но меня он обошел стороной — аура призрака заметно «прозрачнее» ауры живого человека, и на фоне зыкрудской моя была не замечена.

— И все же, я думаю, что нам надо перевести нашу беседу в более сумрачное русло… У меня есть, что тебе сказать… Ты помнишь историю с Михаилом? — есть! После моего имени сенсей вздрогнул — пусть даже астрально. Значит заинтересовался… Больше всего я боялся того, что он даже не выслушает меня.

— Хорошо, заходите. Поговорим.

"Так значит ты, Михаил, был убит…"

"Да! Я был убит, и я хочу, чтоб ты помог мне найти мое тело!"

"Именно тело? Ты не желаешь узнать, кто тебя убил, ты не хочешь мести — ты лишь хочешь найти свое тело?"

"Да!"

Сенсей задумался. Весь разговор мы вели на первом слое Сумракатм — незримо для его жены и Алвита. Последний свою роль выполнил. Его устами я объяснил, в каком я ныне пребываю состоянии и как со мной поговорить, так что теперь, пока мы с сенсеем общались напрямую, через Сумрактм, зыкруд был абсолютно свободен. А чтоб он никому не мешал — жена «учителя» принесла дикарю сгущенку… Я, в принципе, знал — нет таких живых существ, которые бы не любили сгущенное молоко. Но чтоб так от него тащиться, чтоб за пол часа три банки съесть… Мне бы, будь я жив, плохо стало. А Алвиту ничего — четвертую попросил. И языковой барьер даже не стал для него проблемой — по физиономии было видно, чего он хочет.

"Хорошо, — продолжил тем временем сенсей, — но почему ты думаешь, что я тебе захочу помогать?"

"Потому что, если ты забыл, то я тебе напомню — у тебя передо мной должок есть. А долги надо отдавать".