Сеть созвездий (СИ)

   - Ну, что ж, если это вас хоть сколько ни будь утешит, я покрою ваши расходы, сэр Бургранд. - Перешла Миласа на куда более снисходительный тон, но по-прежнему смотрела на мальчишку из под сурово сведенных к переносице тонких бровей. - Эта особа, мой личный телохранитель, и вам очень повезло, что она не сломала вам обе руки после первого же оскорбления. - Лицо паренька вытянулось от удивления, но извиняться он не спешил. - Она работает исключительно на меня, мальчик, и только я в праве решать заслуживает ли она наказания. - Продолжала Миласа. - Как бы то ни было, ваше поведение заслуживает порицания ни чуть не меньше ее оплошности, которая без сомнений, вышла случайно и не стоила столь бурной реакции. Я буду вынуждена побеседовать с вашим отцом об воспитании и грубом отношении его сына к представительницам слабого пола. На этом прошу меня извинить, я покидаю вас и советую впредь задуматься о том где и когда можно распускать руки.

   Развернувшись Миласа зашагала прямиком к выходу и мне не оставалось ничего другого, как последовать в след за ней.

   - Ты хоть знаешь, кто этот мальчишка? - Почти шепотом осведомилась она.

   - Нет, госпожа.

   - Не называй меня госпожой!

   - Хорошо.

   - Бургранд сын лорда Фарада, в чьем доме мы с тобой имеем неосторожность находиться и этот инцидент не останется без внимания, поверь мне. Только его и будут обсуждать до конца этого вечера и по этому нам с тобой лучше здесь не задерживаться.

   - Да, госпожа.

   - Не называй меня госпожой!

   - Простите.

   - Где весь вечер носит Олисию? Найди сестру, пока я прикажу подавать экипаж.

   В этот момент мое сердце словно пронзила ледяная игла страха и боли, и причина была вовсе не в леди Милассе, решившей обнаружить Олисию, дело было в нашей с ней неразрывной связи двух близнецов, которая всегда позволяла мне почувствовать когда сестре плохо, и судя по моим ощущениям, так больно ей еще никогда прежде не было.

   Глава 4.

   Дронг Мрак.

   Это утро, даже для всегда не самого жаркого сезона желтой мглы, выдалось на острове удивительно холодным, и стоя прислонившись спиной к каменной кладке стены, я смотрел на клубящийся над головой желтый туман, и выпускал в верх, невесомые облачка пара от собственного дыхания.

   После душного и прокуренного зала таверны эта прохлада была словно небесное благословление, она прочищала мысли, мгновенно отрезвляя сознание, освежала и бодрила не хуже ведра ледяной воды, резко вылитого прямо на голову, и только оказавшись в полной и безграничной власти этой утренней свежести, пощипывающей конечности ледяными уколами тонких игл своей прохлады, я наконец начал успокаиваться, после встречи с проклятым, пожелавшим остаться инкогнито посредником, и постепенно приходя в себя, больше не трясся от нервного напряжения и лютой злобы, каждый раз, как вспоминал об этом проклятом заказе, свалившемся на мою голову.

   Первое время, когда мы оба только покинули зал и разошлись в разных направлениях, я скрипел зубами от злости так, что наверное чуть было не стер их в порошок, и стоило мне только подумать об этой работе, как я тут же, сам того даже не замечая, с такой силой сжимал кулаки, что глубоко, и до боли, впивался давно не стрижеными ногтями в кожу ладоней. Меня колотило от ненависти, словно от лихорадки, и осознавая всю глубину, безвыходность и обреченность своего положения, я провалился в бездонную пропасть отчаяния по самые уши, и все ни как не мог понять, за какие грехи заслужил эту кару, не догадывался, чем же так сумел прогневить небеса, что из всех возможных вариантов, их выбор пал именно на меня, и даже не представлял, как же буду выбираться из всей этой выгребной ямы.

   Сколько бы я не напрягал свое серое вещество, похоже совершенно напрасно проживающее под панцирем моей черепной коробки, оно не видело ни единой возможности выпутаться из всей этой истории и выйти сухим из воды. Заказ был просто не выполним. Даже доверившись заказчику на слово, и вопреки всему здравому смыслу поверив, что это проклятое сердце все же можно было достать из глубин мертвого мира, в одиночестве, я был обречен в Бездне на верную гибель, и ни за что не смог бы выполнить этой работы один. Конечно же Карл с командой, и многие другие глодары, наверняка не отказали бы мне в помощи, стоило мне только заикнуться об обещанном золоте, но зная все риски, я никого не хотел подставлять под удар, не желал подводить их под нависший над моей головой топор палача, и ни за что не мог брать на себя такую колоссальную ответственность за все их жизни, в таком заведомо обреченном на полный провал, безнадежном и сомнительном деле.

   - Что же мне теперь делать? - Прошептал я затянутым мглой небесам, сам не зная к кому обращаясь, но ответа, как и следовало ожидать, ни от богов, ни от демонов, не последовало. Я казалось был брошен всем этим жестоким и грязным миром на произвол судьбы, и оставшись вовсе без вариантов, возможностей и путей, не видя перед собой ни единого, пусть даже самого крохотного и призрачного шанса на успех и спасение своей жизни, я окончательно ударился в отчаяние, потерял всякую надежду и полностью утратив веру, лишился каких либо желаний и сил держать себя на плаву, постоянно борясь со все новыми ударами волн своей собственной взбалмошной, глупой и несправедливой судьбы, всеми силами старавшейся меня потопить, или бросить на острые скалы. Мне казалось, что все уже кончено, любые действия бесполезны, а выхода нет, и руки безвольно опустились вдоль тела, словно отказываясь подчиняться лишившемуся своей силы воли жалкому созданию, потерявшему жажду жить.

   Не знаю сколько именно я так простоял у стены, пребывая в полной прострации, но на улице уже стали появляться первые, самые ранние прохожие, все тело успело закоченеть, а на меня напала зевота, напоминающая о том, как же сильно я успел устать за всю эту бессонную ночь, и заслышав совсем рядом от себя чьи-то торопливые шаги, стремительно приближающиеся по переулку, я мгновенно отлепился от холодной кладки стены, словно устыдившись, что кто-то может увидеть меня в столь подавленном виде, и все же решив добраться до теплой постели, отложив все дела и заботы на завтра, я двинулся по мощеной мостовой прямиком к площади Висельников.

   Когда-то, очень давно, здесь и правда устраивали публичные казни, в центре площади стоял высокий и мрачный эшафот, вокруг которого столь любила собираться толпа, но с тех пор утекло уже не мало воды, и порядки в городе успели смениться. Людей больше не вешали в центре Среднего города, эшафот исчез с лица острова словно его и не было вовсе, и это название осталось единственным, что напоминало всем о темном и страшном прошлом этого места. Людей здесь уже скопилось не мало, многочисленные торговцы уже разворачивали свои палатки, начинали заполнять прилавки, и подгоняли своих, еще сонных рабочих, перетаскивающих тюки и бочки с товаром, но стоило мне только пересечь площадь и углубиться в узкий лабиринт переплетения улиц, как вокруг вновь стало тихо и совершенно безлюдно. Большая часть города все еще пребывала во сне, не желая подниматься на ноги в столь ранний час, и единственными попадающимися мне на пути живыми созданиями, вновь стали лишь крысы, снующие в кучах мусора. Старающиеся успеть добыть себе что-нибудь вкусное, пока вокруг еще не наступило шумное время людей, они сновали под ногами на каждом шагу, совершенно не боясь одинокой поступи человека, и нагло мешая проходу, обиженно пищали мне в след, когда мои сапоги все же заставляли их посторониться с дороги.

   Я продолжал неспешно брести вперед, не обращая на серых мусорщиков никакого внимания, и успел уже пройти улицу Перьев, преодолел половину Светлого бульвара, и решив срезать путь через арку, вышел к преддвериям Игрового квартала. В этом месте, где заведения работали всю ночь до утра, только сейчас начинали закрывать ставни и запирать двери. Когда во всем остальном городе только начинали разжигать печи и в воздух поднимались первые столбики дыма, здесь они начинали медленно исчезать, и все вокруг начинало погружаться в тишину и покой. Лишь мои шаги нарушали сонную безмятежность пространства, и почти что добравшись до нужного мне постоялого двора, я прибавил ходу желая оказаться в тепле, и согреться как можно скорее.