Чакра Кентавра

– А зачем же столько золота? – спросил Юхан. – Вон даже потолки в пещерах и те обшиты плиточками.

– Да, не вяжется, – покачал головой Юрг. – Вряд ли в подземелье хотели отсиживаться на случай восстания бедноты, и без того благополучно вымирающей от тотальной аллергии. Нет, здесь что-то поглубже…

– Мы опять перебили тебя, сестричка, – сокрушенно проговорил Юхан. – Ты уж нас прости, мужланов.

– Собственно, досказывать осталось немного. Против этой болезни, для которой у нас так и нет названия, нашил лекарство. Обрадовались. Сколько-то там лет принимали – не то десять, не то двадцать. И ничего. А потом началась повальная слепота… Даже дети, и то поголовно рождались слепыми. Наверно, мир наших предков прекратил бы свое существование, если бы не крэги. С давних времен кто-то подметил, что если крэг – а их содержали как ручных птиц – садится на плечи и кладет клюв на голову ребенка, тот сразу становится в несколько раз зорче. Попробовали то же самое со слепыми – зрение к ним вернулось! Правда, видели не они сами, а крэги, но как-то все увиденное передавалось из мозга птицы в мозг слепцов. Я не биолог, тонкостей не знаю: может Гэль объяснит?

– Нет, – покачал головой юноша. – Мы не знаем, на каком принципе идет передача информации, а крэги не разрешают себя исследовать. Поэтому и невозможно создать прибор, заменяющий живого крэга. Так что мы, потомственные лекари, тоже ничего не знаем.

– Ну, а потом был заключен Великий Уговор, определяющий службу и плату, и крэги стали нашими добрыми гениями… если не богами.

– Но при чем тут подземелье? – допытывался Юрг.

Он нутром чуял, что все это как-то связано, но ни одной цепочки пока не находилось.

Пестрый крэг снова встрепенулся, словно хотел сняться со своего привычного места. Юрг рассеяно погладил его.

– Ни Уговор, ни Запрет, ни Древние Законы тогда не были записаны. Это сделали гораздо позднее, когда планета снова зажила нормальной жизнью.

Она проговорила это просто и спокойно, но все невольно склонили головы. Увенчанная аметистовой короной из перьев, освещенная тусклым факелом, она, казалось, притягивала к себе тяжелый свет, нисходящий с золотого потолка; Юрг смотрел на нее – преступившую древние законы своей земли, отверженную и преследуемую, отрекшуюся от своего королевского рода и, может быть, впервые по-настоящему понимал, какая же сказочная царевна досталась в жены ему, Иванушке-дурачку…

– Вот, собственно, и все, – закончила она свой рассказ. – Теперь мы живем на зеленом Джаспере, и дышим чистым воздухом, и пьем прозрачную воду, и нас так мало, что порой мы месяцами не видим друг друга. Ведь Черные Времена пришли оттого, что джаспериан не смогла прокормить истощенная планета. Мы помним это и больше чумы боимся ужаса нового перенаселения.

Наступила долгая пауза. С зеленым Джаспером, обреченным на одичание в одиночестве, было все ясно, но вот подземелье так и осталось тайной за семью печатями.

– Иди-ка отдохни, сестренка, – сказал Юхан, наклоняясь к ней. – Лица на тебе нет.

Они с Юргом были одного роста и примерно одинакового телосложения, так что в полутьме подземелья их легко можно было и спутать; но когда Юхан обращался к принцессе, он сразу становился как-то шире в плечах, словно птица, расправляющая крылья над птенцом.

Он протянул руку и, словно испуганный его движением, сиреневый крэг поднялся в воздух и перелетел на какой-то золотой амулет, торчавший в углу. В одно мгновенье из владетельной принцессы мона Сэниа превратилась в беспомощную девочку, доверчиво и слепо поднимающую чуткое лицо навстречу чужому дыханию. Эти превращения Юрг каждый раз воспринимал как болезненный удар и привыкнуть к ним не мог, да и не хотел. Была какая-то чудовищная несправедливость в этом наказании без вины…

– И верно, постарайся поспать, – проговорил он, поднимая ее на руки и перенося за импровизированную перегородку, возведенную сервами. – А я схожу на разведку.

– Без тебя управимся, – донесся из-за ящиков голос Юхана. – А ты, в случае чего, держи оборону. Гэль, пошли!

Глухо брякнул золотой щит, в подземном капище стало темно и тихо. Сэниа мгновенно уснула, уткнувшись ему в сгиб локтя. Немудрено – такого дня, как сегодня, не было еще с той поры, как они ступили на зеленый Джаспер. Не успела скатиться за меловой хребет утренняя луна, как на замок навалилась орда вооруженных всадников. Теперь они уже не ограничивались копьями и дротиками, срывающими ставни и решетки, – драконоподобные жеребцы, сверкая топорщащейся чешуей, грудью и копытами пробивали себе дорогу в самых уязвимых местах – на висячих мостках, лоджиях и балконах. К счастью, бронированные плиты внутренних ставен выдержали этот штурм, но было ясно, что это – только начало. Землянам терять было нечего; не подвластные законам Джаспера, они взялись за десинторы.

Правда, били они только по животным. С десяток коней рухнуло на известняковые плиты двора – уже без всадников, которые успели улетучиться привычным для них способом. Принцесса из сострадания велела сервам прекратить мучения благородных животных, бивших переломанными крыльями по залитому кровью камню, и тут в замковой трапезной раздались боевые крики. Гаррэль, набивавший свой колчан короткими арбалетными стрелами, едва-едва успел опустить бронированную перегородку перед разъяренным отрядом, которым командовал Иссабаст.

С этой минут четверо в осажденном замке были обречены. До тех пор, пока нападавшие не знали расположения комнат, можно было надеяться переждать здесь хоть год; но теперь Иссабаст появлялся то тут, то там, используя каждое помещение, которое он знал и помнил. Он распахивал окна, и его сторонники, на лету соскакивая с коней, врывались в коридоры и галереи. Осажденный замок кое-где горел, сервы путались под ногами, одинаково мешая обеим сторонам, и хозяева замка шаг за шагом отступали, пока не оказались прижатыми к двери, ведущей на малый двор.

Выйти наружу значило оказаться погребенными под живой массой нападающих; защищать просторный холл и витую лесенку, ведущую в вечерние покои, уже захваченные нападающими, было безнадежно – продержаться в таких условиях удалось бы час-другой.

А потом?

И вот тогда Юрг вспомнил о странных словах короля Джаспера, которым даже мона Сэниа не придала значения: «Если у тебя не останется никакого выхода – сожги мостки!» Срезанные лучом десинтора, ступени вспыхнули, открыв под собой вход в загадочное подземелье.

Туда затолкали десяток сервов и спустили ящики с продовольствием, запасенные на случай осады и, так и не убранные нерадивыми сервами от входной двери. Юрг спустился первым. Сэниа, не колеблясь ступила за ним. Гаррэль колебался секунду – по-видимому, искал глазами, не нужно ли еще что-нибудь прихватить с собой для принцессы. Юхан спустился последним и задвинул тяжелые створки люка. Сэниа заметила, что это лишнее – ни один джасперианин не решился бы преследовать их, переступив порог подземелья.

Тогда Юрг даже не подумал – а почему бы?..

А вот сейчас, сидя на полу возле самодельного ложа жены, он над этим задумался. Может быть пребывание здесь смертельно для людей? А может…

Послышался дробный стук сапог, гулко отдающийся под сводами пещерного лабиринта. Шумно встряхнулся лиловоперый крэг, сидевший в углу. Юрг выпростал руку из-под головы жены и метнулся навстречу.

– Командор! – возбужденно зашептал Гаррэль в приоткрывшуюся щель. – В конце соседней пещеры – люк! Выход в ущелье, что за башней, которую вы зовете «Супер…»

– Суперэйфелем.

– Да, да! Человеку не спуститься – это пропасть, но крэг вылететь может.

– Его же засекут, Гэль!

– Сейчас уже ночь, а в это время все джаспериане слепы: их крэги улетают, чтобы размять крылья и выкупаться в лунном свете. Мы не можем держать наших крэгов взаперти, высокородный эрл! Мы должны о них заботиться…

– Позаботьтесь, позаботьтесь, – буркнул Юрг. – Как только вы отпустите крэгов и сами ослепнете, нас возьмут голыми руками. Наощупь.