Ясеневое поле (СИ)

- Почту за честь, ваше высокопревосходительство, - поклонился Хенрик Буртон.

Князь Онор Легилль вспомнил, что его защитниками выступали и гвардейцы. Он подъехал к ним на своей лошади и осмотрел оставшихся в живых – Миртэла Тольберта и Гарка.

- А вы, кажется, рядовой…

- Тольберт, - напомнил гвардеец.

- Ах, да, - улыбнулся Онор Легилль. – Тот самый рядовой, сражавшийся под гербом виконта Лострикса. Что ж, судьба, видимо, не намерена нас разлучать. Я видел, как вы отрубили руку тому разбойнику. Мне думается, что этот снаряд предназначался именно мне. Получается, что вы спасли мне жизнь, рядовой Тольберт.

- Я уже говорил, что моя жизнь – это служение дому Легилль, - поклонившись, проговорил Миртэл Тольберт. Сержант Гарк стоял рядом, смиренно опустив голову. – К тому же, я рядовой городской гвардии, и любой поступил бы на моем месте также.

- Нам еще предстоит выяснить, кому служили эти недомерки, - презрительно покосившись на трупы солдат, сказал князь. – Однако я уже достаточно натерпелся, чтобы понять, что мне нужны достойные люди. Люди, которым я мог бы доверить свою жизнь. Как вы смотрите на то, чтобы возглавить княжескую гвардию, рядовой Тольберт?

От услышанного гвардеец потерял дар речи. Княжеская гвардия – это отряд, состоящий из офицеров, служащих только князю и никому больше. Это элита, лучшие воины княжества, которым владетель доверяет свою жизнь.

- Для меня это неслыханная честь, ваше высокопревосходительство, - упав на одно колено, проговорил Миртэл Тольберт. Если бы отец его сейчас видел! Даже Адри Лострикс не мог представить такого исхода!

- В таком случае мой следующий указ сделает вас командиром княжеской гвардии в звании капитана, - разворачивая коня, проговорил владетель Эшторна. На сержанта Гарка он не обратил никакого внимания. – Барон Буртон, - обратился князь к первому разведчику. - Везите пленных в Цитадель Лиги Ясеня. Я хочу, чтобы к вечеру они во всем сознались. Не стесняйтесь применять к ним весь арсенал ваших мер.

- Будет сделано, ваше высокопревосходительство, - поклонился княжеский эмиссар.

- Тольберт, - снова раздался голос князя. – Сегодня же я жду вас для присяги. С этого дня вы не будите отходить от меня ни на шаг. И помните, что теперь моя жизнь – в ваших руках. Пусть Единый направит ваш меч.

Миртэл Тольберт выдохнул и посмотрел сначала на опешившего Гарка, а затем в небеса.

Глава 12

Огонь. Ему все время снился огонь. Сначала он горел сам, испытывая бесконечные муки. Горели его мышцы, пронизанные острой болью, горели кости, лопалась кожа, тлели волосы. Огонь поедал его, сливался с ним, и они становились единым целым. Потом он видел, как горят другие. Люди, животные, дома, леса и даже целые города. Все горело, объятое алым пламенем – таким прекрасным и таким безумным. Затем стало легче. Сразу. Иногда он открывал глаза, осматриваясь и не особенно понимая, где находится. Когда события, произошедшие с ним, постепенно восстанавливались, тело начинало дрожать то ли от боли, то ли от волнения. Он вспоминал щедрого казначея, одарившего скитающегося барда золотым, вспомнил южанина Хаджи, напившегося в усмерть в трактире Золото Королей, вспомнил стычку с гвардейцами в борделе Лунная Роза. Вспомнил Фарух и про амулет, из-за которого с ним и произошли все передряги. Далее была череда самых ужасных в его жизни событий – падение из окна, перелом, бой с озверевшими собаками и долгий путь к спасению по переулкам и подворотням Ясеневого Города. Теперь он не верил в то, что сумел каким-то чудом добраться сюда, в трактир Дивный Пивень, с такими серьезными травмами.

В одной из комнат трактира, где он лежал, запах трав и благовоний смешался с запахом крови. Фарух так и не смог найти в себе сил, чтобы подняться. Когда черные тучи за окном отступили, обнажая луну, он понял, что провел здесь уже две ночи. Все тело разрывалось от боли. Бедро, поврежденное черной сукой, безумно пульсировало. Не в силах терпеть мучительные страдания, бард вскоре снова погрузился в небытие. И снова был огонь. Снова пламя объяло его страхом, и вернулась боль.

- Фарух, - послышался нежный женский голос, который он сразу же узнал.

Перед его лицом возник образ Анли – дочки трактирщика. С набухшими розовыми щеками, полными губами и маленькими карими глазками. Да, она была вовсе не красавицей, но смотрела на не него как-то по-особенному. Даже мать не смотрела на него так. Фарух зажмурился от красного солнца, проникающего в небольшое окошко. Занимался закат, день близился к концу.

Он слегка приподнялся, опершись на подушку. Голову вскружил запах горячей луковой похлебки, которую принесла Анли.

- Сколько времени я провел здесь? – выдавливая из себя слова, спросил полукровка. Губы его были сухими, а плечо и нога все еще безумно ныли.

- Почти три дня, - ответила девушка, поднося ложку похлебки к его губам. Он сделал глоток, ощутив, как горячая жидкость разливается по его телу, попадая в пустой желудок. Фарух зажмурился от удовольствия.

Тут в груди у него что-то кольнуло. Он судорожно принялся шарить взглядом по комнате и даже попытался встать, однако Анли не дела ему этого сделать.

- Что случилось, Фар? – спросила она, назвав его так впервые с тех пор, как они последний раз были вместе. Фар. Это ему нравилось.

- Мой амулет, - проговорил он. – Со мной был красный амулет на золотой цепочке, когда я пришел сюда.

Столько пережить из-за этой безделушки и потерять ее, было бы величайшей глупостью.

- Все хорошо, успокойся, - улыбнулась она, и он вправду успокоился. – Я все время держала его при себе. В городе тебя разыскивают, поэтому я спрятала его в надежное место.

Фарух выдохнул с облегчением. Он и сам не знал, чем ему так дорог этот злосчастный амулет, из-за которого он едва не погиб. Однако ему почему-то показалось, что он совершил бы кражу и во второй раз, зная, чем ему это грозит.

- За мной сюда приходили? – спросил бард, отхлебнув немного из миски.

- Городские гвардейцы шарили по Худому кварталу, заходили в каждый бордель и трактир, - ответила она. – Но сегодня их как смыло. Все говорят, что князь Онор Легилль ищет мятежников, которые пытались свергнуть его. Вся городская гвардия теперь в квартале Легилль, охраняет князя и его семью. Им не до тебя нынче.

Мятеж… Фарух слышал что-то об этом, находясь на турнире. Человек в голубых шелках… Доносы, подкупы. Как все это было далеко от него.

- Как прошел турнир? – внезапно спросил он, и Анли улыбнулась его беспечности.

- Оставшиеся поединки перенесены на шестой и седьмой день Преддверия, - ответила она, едва сдерживая свою радость. – Князь Легилль слишком занят собственной безопасностью.

Фарух слегка приподнялся, стоная. Больше всего болело бедро, из которого черная сука выдрала кусок плоти. Плечо неприятно гудело, с остальным можно было потерпеть.

- Тебе еще нельзя вставать, Фар, - затараторила Анли, отставив тарелку с похлебкой на прикроватную тумбу. – Прошу тебя, ляг!

Вот она – настоящая забота. Последний раз над ним так хлопотала мать двадцать четыре года назад, когда он был еще ребенком. Фарух, все же, не стал слушать ее и сумел найти в себе силы, чтобы не поддаться мольбам Анли. Первым делом он направился к зеркалу, дабы осмотреть полученные в жуткой бойне раны. В отражении перед опешившим бардом теперь стоял совершенно другой человек. На руке, куда впился клыками один из псов содержателя Ювиара, виднелся тщательно привязанный компресс, пропитанный каким-то пахучим маслом. Пострадавшая от клыков черной суки нога, была перемотана и слегка гноилась. Наступая на нее, Фарух все еще чувствовал отголоски острой боли, однако теперь эту боль можно было вытерпеть. Сломанное при падении плечо гудело от беспокойств, а голова безумно раскалывалась от боли. Это была цена, которую полукровка заплатил за злосчастный амулет Хаджи. Однако ни травмы, которые обычно приводят к смертельным результатам, стали для барда причиной бескрайнего удивления. Сам он, Фарух из Когорота, выглядел теперь совершенно отлично от того полукровки, которым он был в Золоте Королей три дня назад. Во-первых, изменилось его лицо. Теперь вместо обрюзгшей оспенной физиономии с зеркала на барда взирало суровое лицо с глубокими темными глазами, острыми скулами и застывшими в драматичной гримасе губами. Во-вторых, тело полукровки каким-то образом преобразилось – живот ушел, плечи, даже как будто стали шире, да и сам он, казалось, стал выше на пару дюймов. Кто этот человек? Неужели за три дня можно так измениться?