Пути неисповедимых

— Сомневаюсь, — улыбнулся рыцарь. — Если у них у всех цель уничтожить побольше людей, то такие льготы они бы устанавливать не стали.

— Тогда как же?

Леопольд сбежал по моей руке обратно на стол и побежал к оставленным детьми тарелкам. Побегав вокруг них, крыс так ничего и не тронул, зато принялся неистово пищать.

— Ты чего? — удивленно смотрю на него. — Все в порядке?

Леопольд вздыбил серую шерсть и принялся подпрыгивать на месте, продолжая говорить на крысином.

— Я не понимаю тебя!

— Ты посмотри, они даже не притронулись к еде, — заметил Дейк. Крыс тут же перестал пищать и угомонился, внимательно уставился на рыцаря. — И утром тоже ничего не поели.

— Стресс? — предполагаю. — Да и еда тут… не лучшего качества.

— После долгого пути голодный ребенок может заставить себя съесть обыкновенное кроличье мясо, — покачал головой Дейк. — Тем более, судя по одежде детей, они не трюфелями на золотых блюдах раньше питались.

— Гхм, — многозначительно кашлянул главарь. — Ребята… а вы проверяли, насколько это вообще дети?

Его слова прозвучали так жутко, что у меня по спине пробежала дрожь.

— То есть? Что значит, не дети?… — испуганно спрашиваю, уже догадываясь, что имеет ввиду этот охотник.

— То значит, что ни один монстр не станет есть приготовленную пищу, тем более, пищу из нашего лагеря, ядовитую для тварей пустыни… Ладно, я не хочу на вас давить, но вы хотя бы видели эту телегу, или трупы родителей, или бандитов? — стал развивать свою идею Жаг.

— Нет, это было ночью, и потому мы не стали преследовать преступников, — отвечаю. На этот раз мне уже никто не давал подзатыльников за невежественность.

— Кудеяр с его подозрительностью наверняка проверил бы ауры детей, прежде чем так печься о них, — нахмурился Дейк. — Не мог он так глупо проколоться.

— А если они как Леопольд, меняют обличия и их аура полностью подстраивается под образ? — предполагаю.

— А как мы тогда проверим нашу догадку? — задал встречный вопрос рыцарь.

— Раз уж разговор все равно зашел обо мне… — сказал Леопольд, усевшись на столе в образе человека. Мужики, которых уже достаточно обескуражил наш с Дейком «ученый» разговор, при виде Леопольда на столе и вовсе шарахнулись от нас, как от нечистых. — Знаете, если бы я был голодным чудовищем, способным превращаться в ребенка, я бы дождался, пока останусь с тем, кто не сможет причинить мне вред из моральных соображений, наедине и быстренько разодрал бы ему горло. Так вот, к чему это я… Кажется, Кудеяр и есть тот морально-соображательный кретин, с которым эти двое остались наедине в укромном сарайчике вдали от всех.

— Так, я пойду и проверю, — решительно встаю из-за лавки.

— Я с тобой! — сказал Леопольд, обернувшись крысой и прыгнув мне в руки.

Почти бегом я направилась в сторону сарая, в котором уже давно скрылся Кудеяр с детьми.

Когда я с замирающим сердцем тихонько приблизилась к стене и прислушалась, то не уловила ни единого звуки изнутри, как будто там никого не было.

Эта безумная мысль, будто дети могут оказаться упырями или чем похуже, теперь уже не казалась бредом заработавшегося пустынного охотника.

Начав подозревать самое худшее, я, прежде чем зайти, кинула параллельно стене с входом камешек… и правильно сделала! Стоило камешку шмякнуться о землю напротив двери, его разорвала на миллионы пылинок яркая малиновая молния, вылетевшая изнутри строения.

— Кудеяр? — спрашиваю, догадавшись, кто хозяин заклинания.

— Кто ты? — спросил царевич, и не думая выходить.

— Это я, Бэйр… — удивленно отвечаю. — В чем дело?

— Яркая вспышка… яркая вспышка, черт возьми, вот в чем дело!

— Что? О чем ты?

— Зайди в сарай, но без резких движений. Иди ровным шагом прямо ко мне, встань на расстоянии вытянутой руки и замри, тогда поговорим. — велел он монотонным голосом.

Совершенно не понимая, в чем дело, я послушно исполнила поручение царевича. Он недвижно стоял посередине сарая, смотря куда-то за меня. Пряди его странных волос вились в воздухе, как в воде с течением.

— Не дергайся, — приказал он и поднял свои руки ко мне. Осторожно нащупав мое лицо, он принялся водить по нему когтистыми пальцами.

— Эй! — возмущенно кричу, когда он спустился с лица на шею, потом на плечо и, скользя пальцами по левому предплечью, коснулся груди. При этом выражение лица у него было донельзя странное, сосредоточенное, но какое-то пустое… в глазах ничто не отражалось.

— Я должен знать, что это ты. Из всех отличительных признаком помню только грудь и плотные узоры на левой руке… — пробормотал он, беря меня за руку в кожаной перчатке. — Ладно, это ты.

— Ты в своем уме!?

— В своем, — ответил царевич, отпустив меня. — Я ослеп. Я слепну на несколько часов, иногда даже дней от резких ярких вспышек света.

— Что?…

— Гены, — вздохнул царевич. — У меня много уязвимых мест, помнишь? Одно из них — яркий свет, — он помахал перед своими глазами рукой.

— Ладно, это долго и запутанно, я поняла… Что произошло?

— Не знаю. Я привел детей в сарай, уложился спать, уже собрался уходить, но Каррет позвала меня, я обернулся, увидел яркую вспышку, ослеп… пока я несколько секунд боролся со своим зрением, ничего не слышал, когда же пришел в себя, детей нигде не было. Я не понимаю, что происходит… кажется, это были не простые дети.

— Ты не пытался выйти?

— Я что, похож на самоубийцу? — царевич скривился. — Если дети не те, за кого себя выдают, то я стою против двух неизвестных мне существ, воевать с которыми вслепую не лучший способ сохранить здоровье и красоту на долгие годы. Тем более, здесь сотня зрячих людей, зачем мне утруждать себя?

— Значит, Жаг был все-таки прав, дети оказались не настоящими… Ты не видел их ауры?

— Если бы я видел ауры, ослепнув, я бы не сидел здесь, — объяснил царевич. — Я останусь здесь, а ты иди, найди их и разберись, в чем дело.

— А если они зайдут?

— Никто не зайдет живым, кроме тебя. И рыцарю скажи, чтобы не подходил ко входу… Твой-то голос я запомнил.

Я вышла из сарая и, немея от ожидания чего-то очень плохого, побежала к Дейку, сообщать, что наши опасения подтвердились. Но рыцаря среди мужиков не нашлось, он пошел за мной и, видимо, услышав наш разговор с царевичем, уже отправился искать паршивцев.

Мужики, узнав, в чем дело, повскакивали из-за столов и быстро разбрелись по лагерю в поисках. То, что в стан людей пробрались монстры, привело мужчин в настоящую ярость, они действовали, как разъяренные псы, вынюхивающие след зверя под каждой подозрительной корягой.

Похватав оружие, охотники разбрелись по всей ферме, заглядывали в каждый сарай, за каждую кучу, громко переговаривались, зажигали все больше и больше факелов…

Среди всей этой суматохи я тоже пыталась что-то сделать, где-то посмотреть, но меня отовсюду гнали, мол, не бабье дело. Мне только и оставалось что возмущаться такому отношению к женщинам и украдкой высматривать темное местечко, куда могли залезть дети или монстры.

Осмотревшись в очередной раз, я выбрала своей целью здание, то самое одинокое каменное строение, которое так заинтересовало меня, когда я только пришла в лагерь. Когда я приблизилась, из-за стены раздался громкий призывный клич и, как черт из табакерки, прямо на меня выскочил Дейк.

— Бэйр! — крикнул он.

— Фух! Напугал, дурак! — воскликнула я, машинально отскочив от него.

— Они там, за этим зданием… оба! — он махнул за строение.

— Почему ты их не взял?

— Ну… каждый размером с корову… со злую когтистую и клыкастую корову, — объяснил рыцарь, подойдя ко мне. — Схватить их было бы трудно.

— Что у тебя с рукой!? — в ужасе смотрю на окровавленный рукав, который Дейк прижимал к груди.

— Один меня поранил, так что я вне игры, — печально улыбнулся он.

— Почем же они не убили тебя?… Почему мы вообще тут стоим и разговариваем!?

— Они… даже не знаю, — засомневался рыцарь. — Я нашел именно детей, они, увидев у меня нож, все поняли и обернулись монстрами, один из которых и рассек мне руку… я закричал, и они снова превратились в детей, чтобы в случае, если кто-то прибежит на крик, они еще могли бы выкрутиться.