Врата тьмы

— Нет, я…

— Подумай хорошенько, Шейла, — произнес Эван доверительно, почти шепотом. — Это важнее, чем ты можешь представить.

Секунду Роланд недоумевал, откуда Эван знает ее имя, но тут его взгляд упал на приколотую к форменному жакету медную табличку с именем. «Один — ноль в пользу реального мира», — подумал он.

Женщина снова внимательно рассмотрела рисунок, прикусывая блестящую от помады нижнюю губу.

— Нет. Но наверняка запомню его, если увижу.

— Черт возьми, — выругался про себя Роланд. — Седьмая попытка.

На самом деле они начали не с самых лучших — по крайней мере не с «Кинг Джорджа», поскольку между ним и домом Ребекки было еще несколько гостиниц. Роланд вначале подумал, что могут быть трудности, если персонал отелей не захочет иметь с ними дело, потому что никаких формальных прав на расспросы у них нет, однако присутствие Эвана действовало умиротворяюще на всех, от директора до последней уборщицы. Пока что в каждом отеле все — мужчины, женщины, старики, молодые — совали Адепту номер домашнего телефона и шептали, что потом наверняка припомнят больше.

— Только, вы понимаете, — продолжала Шейла, возвращая Эвану рисунок и застенчиво улыбаясь, — я последние две недели была в отпуске. Давайте я кого-нибудь еще позову.

— Спасибо.

Глаза ее проехались по всей фигуре Эвана, и Роланд прикусил язык, чтобы не сказать резкость. Он только от души понадеялся, что у него самого не появляется такой слюнявый вид, когда он смотрит на Эвана. Но сильное подозрение, что все-таки появляется, повергло его в уныние.

Не замеченный ими посыльный тихо выбрался из-за мраморного барьера и направился к лифтам. Мистеру Апотику может быть интересно узнать, что тут его ищут какие-то двое. Может быть, он в благодарность даст еще один пакетик. «А еще один пакетик, — выцветшие глаза посыльного заблестели, — это еще несколько дней наверху блаженства».

— Джек. — Констебль Паттон подтолкнула напарника локтем. — Вот эти двое около портье.

— Они, — согласился он. — Подходят под описание до черточки.

И они пошли через вестибюль.

— Эй, Эван!

Эван поднял голову, оторвавшись от разглядывания мраморного узора, — кончики пальцев гладили холодный камень.

— У нас тут проблема. — Роланд за многие годы на улице привык распознавать по виду слуг закона, когда они просто проходят мимо, а когда направляются именно к нему. Идущие к ним мужчина и женщина не были разозлены, но и от радости тоже не сияли.

— Можно с вами побеседовать, джентльмены?

Строго говоря, это не был вопрос. Это был, строго говоря, приказ.

— Разумеется, офицеры, — грациозно склонил голову Эван.

Констебль Паттон, испытывая непонятное ощущение, будто ей оказано благодеяние, отвела их в более спокойный угол. Они уже переработали восемь часов после смены из-за этого чертова вируса гриппа, и у нее не было никакого желания подвергаться благодеяниям со стороны какого-то юного лоботряса, как бы он ни был красив. И тут до нее дошло, как он красив, и от взгляда этих штормовых глаз затрепетало сердце, и это ее вывело из себя еще больше.

— В «Рамаде» нам сказали, что вы ходите и показываете картинку. Дайте-ка посмотреть.

Роланд считал вполне допустимым, как ответную реакцию со своей стороны, попросить предъявить ордер, но решил, что лучше не стоит, и молча смотрел, как Эван протягивает полисменам рисунок.

Констебль Брукс открыл свою папку, и констебли сравнили фоторобот с этим рисунком.

— Совпадает на девяносто процентов, — решил Брукс.

— Где вы его взяли? — спросила Паттон, помахивая рисунком.

— Сам нарисовал, — доброжелательно ответил Эван.

— Ты со мной не умничай, панк! — рявкнула она. — Этот человек подозревается в убийстве, и если ты скрываешь информацию, живо загремишь за решетку!

Роланд не знал, способен ли Эван на ложь, но проверять это не было времени.

— Мы его взяли там же, где и вы достали ваш, — быстро вставил он. К счастью, Эван промолчал.

У констебля Брукса брови полезли вверх.

— Старуха… — начал он и осекся под взглядом своей напарницы.

«Старуха? — повторил про себя Роланд. — Стару…»

— У миссис Рут.

По выражению лиц констеблей он понял, что попал в точку. Почти физически он почувствовал, как исчезло напряжение, — то есть им невдомек, что это была догадка, решил он. Полицейские все еще были не очень довольны, но перестали хвататься за наручники.

— Не знаю, чего это она поперлись к вам, — буркнула Паттон. — Вы что, вообразили себя комитетом бдительности, или как? — Она сминала в кулаке рисунок Адепта, пока не скатала в тугой шарик. — Так вот, не лезьте в это дело. А теперь уматывайте.

И они умотали.

После кондиционера в вестибюле жаркий воздух улицы обступил их стеной, и на коже выступил пот. Выхлопные газы тысяч машин укрыли улицы изжелта-серым одеялом, в горле першило. Всего в двух кварталах от Йонг-стрит шаталась туда-сюда по-летнему ярко одетая толпа, но здесь тротуары были, слава Богу, пусты.

— Даже не верится, что так отделались, — порадовался Роланд, спускаясь по трем пологим ступеням выхода из отеля.

Эван пожал плечами и засунул руки за один из своих ремней с заклепками.

— Мы были ненужным осложнением и кучей бумаг, без которых они бы с удовольствием обошлись, и на это я и сделал нажим. Ну провели бы мы несколько часов в участке, давая показания, которым все равно никто из них не поверил бы. Какая от этого польза Свету?

Роланд покачал головой.

— Слушай, я, кажется, понял. Ты не просил помощи у копов, потому что никто из них не способен ВИДЕТЬ?

— Правильно. А те, кто может, слепнут или выплевываются системой в два счета, потому что система интересуется Правосудием, но не Истиной.

«Крутая философия для человека, только что научившегося делать тосты», — подумал Роланд, опираясь на газетный стенд и тщательно оберегая голую кожу от контакта с раскаленным металлом.

— И что теперь?

— Будем ждать. Полиция уйдет — Тьма отлично сможет от них загородиться, а тогда мы…

И тут он замолчал, устремив взгляд на газету.

— Пойдем и поговорим с другими клерками?

— Нет. Это уже не нужно.

Роланд повернулся и стал изучать газету, пытаясь понять, откуда появилась эта новая нота в голосе Эвана. «Полиция усиливает поиск подозреваемого в убийстве» — гласил самый большой заголовок. «Но это мы и так знаем». Он подумал, как миссис Рут могла дать полицейским описание Адепта Тьмы, и тут заметил заголовок поменьше, почти скрытый отблеском солнца на стекле стенда: «Самоубийство горничной в отеле «Кинг Джордж»» — и забыл о своем вопросе.

— Он здесь, — произнес Эван теперь уже суровым и холодным голосом. — Пойдем. Должна быть другая дверь, где полиция нас не заметит.

— Отель большой, Эван. Как мы узнаем, на каком он этаже? В каком номере?

— Теперь, когда я знаю, что он здесь, — губы Эвана растянулись, обнажив зубы, — номер его я найду.

Они разыскали боковую дверь, совсем маленькую по сравнению с шикарным стеклянным и бронзовым главным входом, и проскользнули внутрь, стараясь незамеченными добраться до лестницы.

— В вестибюле он себя экранирует, — объяснил Эван, когда они поднимались по лестнице, — но у себя на этаже он вряд ли об этом побеспокоится. И останется след.

Роланд за каждой дверью ожидал увидеть на кремовых коврах липкие смоляные следы Тьмы, но когда Эван втащил его на шестой этаж и сказал «здесь», ничего подобного там не было: ни на ковре, ни на стенах цвета розовой лососины не было ни пятнышка. Тогда Эван протянул руку и провел по глазам Роланда, и тут Роланд чуть не исторгнул свой завтрак.

Адепт без раздумий двинулся по коридору, Роланд за ним, стараясь не отрывать глаз от его спины. И без того мелькавшее в боковом зрении было ужасно. Эван остановился, и Роланд поднял глаза. Медная табличка на двери гласила: «666».

— Ну что ж, по крайней мере у Тьмы есть чувство историзма, — шепнул Роланд себе под нос, гадая, что это: случайность, шутка или предупреждение. Если бы все это было в кино, сейчас ему полагалось бы завопить: «Нет! Не открывай!» Сквозь дерево и краску двери сочилась аура — скажем так, зла. Роланд проглотил слюну и облизал губы — от возбуждения, не от страха. Слишком нереальным все это казалось, чтобы бояться.