Могло быть и так, или Эльфы тоже люди (СИ)

Ему снова придётся рыться по свалкам — протёртые джинсы к осени расползутся.

Нашёл учителя скрипки…..учителя жизни Живёт, словно бог…

Не то.

У этого парня была только гитара и чужая одежда. И предчувствия. Если сегодня он зайдёт в этот притон — ему не придётся зимовать в подвалах. Только в этот притон не хотелось. Он поднял глаза.

«Анархия» — рок-клуб, перестроенный из кинотеатра. Рядом с дверью — ларёк, продающий почти всё, и усталый вышибала, безуспешно заигрывающий с ярко накрашенной хозяйкой. Пока качок отвлекался, паренёк с гитарой тихой тенью шмыгнул в сигаретный дым и жужжание электрогитар.

Он пробирался наверх к барной стойке, бывшей когда-то будкой киномеханика. Всё выше, как в гору, как на вершину колокольни поруганной церкви. Мимо столов, кишащих чёрными муравьями.

Ему здесь не нравилось. Рок-музыка — одно, толпа пьяных рокеров, трясущих головами в такт — другое. Это стадо в едином порыве вскидывало руки по велению вокалиста. Прикажи он им сейчас — они разгромят зал, сменят веру, прыгнут с крыш. Что ж, всем иногда нужны себеподобные, даже одиночкам.

Парню стало страшно. Он ускорил шаг, и тут же за его спиной об стену разбилась бутылка. Он вздрогнул и побежал по ступеням наверх. Потасовка быстро угасла, над толпой вновь спокойно повис табачный дым.

У стойки бара почти никого не было — стробоскоп сильно бил по глазам. Бармен что-то кричал на ухо звукачу, но тот не слышал. Юноша, не снимая гитары, уселся на высокий стул. Развернулся к залу.

За волной толпы на сцене кривлялись трое: хриплый вокалист, гитарист, который складывался только в пояснице и девочка в латексных тряпочках. До танцовщицы «go-go» ей было как до Луны. Но зрители были рады, и пьяная школьница лезла на сцену, несмотря на усилия не менее пьяного вышибалы.

Наконец, песня кончилась. Группа ушла, на смену ей выскочила милая девчушка, тонкая, гибкая, в чёрных джинсах и майке. Парень улыбнулся, расслабился. Началась медленная «симфа», девчушка принялась танцевать стриптиз. Парень сник, ему стало противно, и он отвернулся от сцены…

…Натолкнулся взглядом на компанию, приземлившуюся рядом: два качка, помоложе и постарше, и странный парень, одетый в серо-чёрный костюм, похожий на маскарадный. На голове незнакомца красовалась китайская шляпа-тарелка, из-под которой поблескивали красные очки. Рискует чувак. В «Анархии» уважают неформалов, но не таких…

Троица пыталась разговаривать, потом перестала. Качки снялись со стульев, оставив очкарика с пивом, сами пошли в толпу. Один из них тут же начал клеить нетрезвую девушку. Она пыталась догнать сигаретой предложенный огонёк. Огонёк успешно сопротивлялся, почему-то ускользая. Брюнет отпустил что-то не очень цензурное, ухмыльнулся. Перехватил руку девушки, занесенную для пощечины, и довольно грубо потащил её к неприметной двери. Юноша вспомнил, что там, под залом, находились отдельные комнатки. Его самого однажды пытались туда затащить. Отбился.

Второй мужик покачал головой, но ничего не предпринял. Вместо этого он направился в сторону парочки «свободных» девушек на другом конце стойки.

Очкарик, до того наблюдавший за товарищами, ощутимо расслабился и перевел взгляд на сцену. Что он мог видеть в полумраке и в очках — непонятно. Но ему здесь явно не нравилось.

…Сами любуйтесь своими квартирами…

Близко, но не то.

Музыка затихла, танцовщица собрала одежду и освободила сцену под жидкие аплодисменты и свист. Больше никто не вышел, звукач потянулся за пивом и тоже направился к «свободным». Толпа начала расползаться под мелодичный «транс». Можно было разговаривать, пересиливая звон в ушах.

— Ну? Опять пришёл, «менестрель»? — устало спросил бармен. Низенький худой мужчина с зачёсанными в хвост негустыми волосами. Для всех оставалось загадкой, что он тут забыл в его-то возрасте.

— Ага, — кивнул юноша. — Я сыграю?

— Да пожалуйста! — развёл руками бармен. — Только вряд ли тебя сейчас оценят, хоть Цоя играй.

Юный «менестрель» помотал головой.

— Не хочу сегодня Цоя. Слышь, Змей, а кто тот чувак в шляпе?

— Понятия не имею, — последовал ответ. — Пришёл сегодня «старичок», с ним один нормальный, и третий вот он. Явно иностранец: лицо темновато. И, прикинь, не пьёт! Ему сок заказали. «Во избежание», как они выразились… Чую, сегодня опять будет драка.

— А когда её тут не было, Змей? — философски пожал плечами юноша. — Ещё одна причина забраться повыше. На сцену, например.

— Прекрас-сная мысль, sunduiri, — прошелестел незнакомец. — Толькхо убегать оттуда неудобно.

Парню стало забавно:

— На сцену лезут редко, так что можно и отсидеться. В крайнем случае — гитарой по башке дать особо настойчивым. Не первый раз. И как ты меня назвал? «Сунь-дурень»?.. — он скорчил рассерженную физиономию.

Старался показаться крутым. Но и лезть на рожон не хотелось. Если из-за него потом начнётся драка — не расплатится ни с хозяином, ни со Змеем.

Левая рука незнакомца скользнула к бедру, но расслабилась.

— Sunduiri по-вашему с-значщит «менестрель», — ответил он. — А драт-ся мне с-здес рас-зрешено.

— Мгу, — подтвердил бармен. — И даже авансом немного денег дали.

— О как! — удивился юноша и встал, сочтя разговор законченным.

Он принялся спускаться к сцене, пробрался мимо вышибалы ко входу в гримёрку. Комнатушка представляла собой четыре стены, в которых было пять дверей. И из всех дуло.

Стриптизёрша и девушка из группы курили в углу, уместившись на единственном стуле, захихикали при его появлении. Парней не было.

— Опять со своей балалайкой пришёл, — веселились они. — Где ж ты струны по помойкам собираешь? Надо тебе на день рожденья на медиатор скинуться, а то дорогая штука, тебе не осилить.

Он не обращал на них внимания, развязывал узелки пакета на гитаре.

Из зала послышался звук бьющегося стекла, мат и женский визг.

— Драка! — оживились девочки. — Пойдём смотреть!

Парень вместе с ними высунулся на сцену.

Их ожидания опять не подтвердились. Лёгкая потасовка. Юноша выволок на сцену стул, за что был крыт матом из-за кулис, и стал тихонько напевать:

На верхних уровнях, возле барной стойки продолжалась толкотня. Похоже, кто-то из посетителей примотался к «иностранцу».

Очкарик наконец не выдержал, и… что-то сделал. Со сцены было плохо видно, но это «что-то» оказалось действенным: один из местных замер, затем рухнул назад. На груди упавшего проявлялась белая полоса.

В ту же секунду очкарик оказался на середине зала, провернулся вокруг своей оси и остановился, раскачиваясь. Правой рукой снял и отбросил шляпу, обнажив неровные белые волосы. В тот момент, когда он снял очки, засунув их за пояс, в левой руке блеснула то ли короткая сабля, то ли длинный нож. Второй такой же клинок покинул ножны на спине. Толпа отхлынула.