Кровь обязывает. Книги 1-8 (СИ)

Мы все удобно расселись, каждый в своем закутке. Елена, как самая ограниченная в мобильности, на своей кровати, которая еще пахла моим телом. Мне даже самому понравилось, как сформировалась такая крамольная мысль. Марина забилась в угол, подальше от меня. В ее голове все еще копошились мысли обо мне и том ужасе, который она испытала, когда увидела, как я поил ее мать кровью. Я сидел на краю старого, растрескавшегося обеденного стола, освободив место для двух женщин, которые не могли и не хотели сидеть рядом со мной. Я не отказал себе в удовольствии еще раз перекусить, все-таки сил я потерял очень много. Не обращая внимания на отношение женщин ко мне, я доел то, что поставил на стол перед собой. Женщины еще ели, атмосфера была гнетущая, поэтому я ушел на кухню. Обстановка на кухне тоже была мягко говоря скудной. В углу стоял какой-то маленький холодильник, я не поленился и открыл дверцу. Как я и думал, практически ничего, кроме банки икры. Я решил потратить еще немного сил и набить холодильник. В первое время Марина видимо поддерживала, как могла, хозяйство, а вот когда объявили окончательный диагноз, то все свои средства пустила на лекарства, и вот сейчас я наблюдал результаты всего этого. Нашел булку хлеба и немного перловки и пшенки. О, а я им кашу заказал, они на нее уже смотреть, наверное, не могут. Забил холодильник и близлежащие полки под завязку и немного устав, вернулся в комнату. Женщины, продолжали есть, все же они не так относились к еде, как я, да и привычка, в последнее время жить впроголодь, наложила на обоих свои отпечатки. От Марины ко мне шло откровенное раздражение, от Елены, недоумение, так что нужно было откланиваться. Я попросил Марину не заводиться, а Елене, держать свои эмоции в узде. Когда они немного остынут от моего лечения, то я готов на откровенный разговор, но только с Еленой. Вытащив из пространственного кармана пару пачек каких-то денег, я положил их на стол и исчез. Сейчас подходило время, когда со мной свяжется Михалыч, а уж какие затраты энергии меня ожидают, я мог только догадываться. Мне следовало воспользоваться перерывом и немного восстановиться.

Дома все осталось таким, как я и оставил, Едва мы оказались дома, как Мекс засуетился и исчез, наверное, пошел процесс вывода тяжелых металлов из организма, Помнится, Людвиг немало времени провел в туалете, при схожей ситуации. Сообщил Мексу, чтобы не стеснялся, а гадил прямо на газон, потом все уберем. В голову пришла мысль, что я ведь ни разу не видел, чтобы он оставил следы своей жизнедеятельности где-нибудь во дворе.

Внезапно на связь вышел Михалыч, оказалось, что его задержание связано с тем, что мы контактировали с двумя коллегами из соседнего ведомства, все бы ничего, но у одного из них все то время, что мы с ними работали, функционировала скрытая видеокамера, так что мне следует ждать гостей. Михалыч передал, что ему безумно жаль Мекса, так как он ценой своей жизни пытался защитить его от вооруженных бойцов. Я успокоил, сообщив, что с Мексом все в порядке, так что я сейчас подготовлюсь к моему аресту, а то Авдотья такого зрелища не перенесет. Направился к воротам, так как группа захвата будет здесь с минуты на минуту, Мексу приказал не вмешиваться. До ворот дойти не успел, через забор перемахнули четыре бойца и грамотно взяли меня на прицел. Один потребовал, чтобы я открыл ворота, пожав плечами я, под взглядом напрягшихся бойцов, достал из кармана брелок и щелкнув на нем кнопкой, открыл ворота. Двор сразу же заполнился вооруженными людьми. Теперь я прекрасно понял Мекса, когда он увидел всю кодлу, ввалившуюся во двор к Михалычу. Перевел взгляд на садовый домик, из-за которого выглядывала голова Мекса. Он вовсю скалил свои устрашающие клыки. Я обернулся к бойцам и увидел, что четверо держат Мекса на мушке. Я попросил не стрелять, так как предупредил своего охранника, чтобы он не вмешивался. Те, посмотрели на меня, как на идиота, но комментировать не стали. В это время на крыльцо выскочила Наталья, она бросилась ко мне. Еще три ствола повернулись к ней, но та, как будто и не замечала наведенное на нее оружие.

Наталья, не несись как угорелая, не видишь, тут люди работают, да и нервничают очень. Я сейчас съежу к Михалычу в гости и, думаю, дня через два вернусь. Сегодня берешь Авдотью, и сходите, прикупите себе одежду. Ну, все, я пошел.

Я направился к командиру группы, он хоть и не отличался от остальных бойцов, но я мог выделить ауру командира в любой ситуации. Тот чувствовал себя хозяином положения, все же власть портит человека, а абсолютная власть, портит человека абсолютно. Тот приказал двум бойцам прихватить Наталью и тащить ее сюда. Я разозлился.

Слушай, ты, командир, отпусти мою домработницу и давайте, отваливайте отсюда, меня одного вам за глаза хватит. Наталья, иди, успокой бабку Авдотью, и не нужно никуда звонить. Давай-давай, не слушай этого.

Наталья, которая еще не дошла до нас, развернулась и припустила в дом.

Ты что это себе позволяешь? Я здесь решаю, что мне делать и кого забирать. Если нужно, то я тут весь дом переверну.

Ты, я вижу, себе огромный срок жизни наметил. - Разозлился я и провел отросшим когтем по его бронежилету.

Тот распался надвое, как будто был сделан из картона. Из разреза вываливались пластины, тоже разрезанные надвое, но меня уже накрывала злоба. Пришли, как к себе домой, и ведут себя здесь по-хамски. Миг, и все вокруг меня лежат на земле. Я вышел из ворот и направился к машине, там сидел водитель и еще один боец из охранения. Они удивленно уставились на меня.

Мужики, там ваши бойцы что-то разлеглись на травке у меня во дворе, может, поможете их в машину загрузить, да и поедем к вашему начальству.

Те судорожно схватились за оружие, но я стоял и ждал, когда они начнут соображать. Если и эти начнут выступать, то тогда мне одному придется грузить всех, а мне этого не хотелось, да и не знал я, куда потом их всех везти. Можно, конечно, ориентироваться на ауру Михалыча, но это не факт, что нам нужно было именно туда. Наконец у водителя, как самого незаинтересованного члена всей этой бригады, проснулось понимание. Он молча кивнул, закинув автомат за спину, ткнул своего напарника в бок, и отправился собирать своих сослуживцев. Если честно, то я немного надавил ментально, на обоих, не самому же таскать этих бугаев. Конечно, можно было и помочь, но они могли отреагировать на это неправильно, ведь на бойцах навешано оружие.

В общем, я стоял в воротах и ждал, когда они погрузят всю группу. Когда проносили последнего, то я пристроился в хвосте. Когда подошли к машине, то парни недоуменно уставились на меня.

Парни, да не волнуйтесь вы так, это же вы за мной приезжали, так что я готов отправиться с вами. А то может выйти недоразумение, приказ не исполнили, или как это у вас называется, а так отведете меня к начальству, а там и мужики в себя придут, так что и дело сделано, и никого ругать не будут. Для начала можете меня обыскать.

Они еще раз посмотрели на меня, как на идиота, но вот обсуждать мое поведение не стали, только в салон меня не пустили, там все завалено телами и кругом личное оружие. После обыска мне предложили сесть рядом с шофером и не делать глупостей. Я забрался в кабину, и мы тронулись в обратный путь. В салоне слышался смачный храп.

Это ты их так?

Да вы, мужики не переживайте, просто командир начал хамить, вот я его и успокоил, а все остальные просто под руку подвернулись. Я там у него бронежилет порвал, готов понести наказание.

Опять взгляд, как на полоумного, но молчат. Наконец водитель решился.

А ты что, сам к начальству пойдешь?

Зачем сам? Вот он меня и отконвоирует. Отконвоируешь, боец?

Да не вопрос, только ты ничего такого,- он кивнул в сторону своих спящих бойцов - не учудишь?

Если ты ко мне по-человечески, то и я к тебе, по-человечески, так что все будет чики-чики. Ты, самое главное документы подготовь. Зовут меня Максим Зверев, ну а дальше текст уже ваш.

.17. Попытка примирить два ведомства.