Дьявол начинает и... (СИ)

   Короткий, давно врезавшийся в память номер. Длинные гудки...

   - Алло! Привет! Сегодня в городе происходили убийства? - сразу взяла быка за рога я.

   - Виттория?! Слушай, о чем ты вообще думаешь?! Ты вчера солгала мне. Это Олежка тебе звонил, а не бестолковая подружка!

   - Саш, просто ответь, - прервала я его, - сегодня в городе происходили убийства?

   - Нет, сегодня наш маньяк взял себе выходной!

   - Спасибо, - я быстро отключилась, не желая слушать сашкины вопли. Знаю, потом буду долго извиняться, просить прощения. Но сейчас просто не до "братишки".

   - Значит, нет. Что ж, это можно было предвидеть. Нет, - Дамиан поднял руку. - Я пока промолчу. Существует вероятность, что эти убийства лишь вершина айсберга.

   - Я должна знать! Мало ли, что с тобой может случиться! Много надежнее, если мы оба будем в курсе.

   - Ничего со мной не случится! - отмахнулся от моих предостережений Дамиан. - И можешь не продолжать уговаривать меня открыть карты. Все равно поступлю по-своему. Мною не так легко манипулировать, как Сашкой!

   - Жаль! - искренне вставила я.

   - Почему же тогда ему ты солгала насчет олежкиного звонка, а мне сказала правду?

   Я хотела солгать, но раздумала. Насмешливо улыбнулась, поглядев Дамиану в глаза, надеясь, что на этот раз не лишусь чувств.

   Не лишилась!

   - Закончится это дело, ты уедешь, а Сашке здесь жить. Катькин отец очень влиятельный человек. Если он узнает, что я ему солгала на счет Катьки, будет мстить. И мстить не только мне, всем, кто был в этом замешан. Сашке, если я его в это вовлеку. А я слишком многим ему обязана, чтобы так отплатить.

   - Меня, значит, не жалко?

   - Ты выкрутишься. Он - нет. И неужели ты хочешь, чтобы я тебя жалела?

   - Ничуть! - внезапно Дамиан привлек меня к себе, сильные пальцы погрузились в распущенные волосы, прикоснулись к затылку. Властные, лишающие воли губы коснулись моих губ, левая рука, словно змея, обвилась вокруг талии.

   И прежде чем я поняла, что впервые сама хочу этого поцелуя, в мозгу пронеслась мысль: "Правду ли я сказала? Я пришла к Дамиану только потому, что хочу защитить Сашку?".

   А затем мысли исчезли. Только тяжелое дыхание, сильные руки, не дающие мне упасть в пропасть, откуда нет возврата, и...

   Я удержалась на краю.

   Оттолкнула от себя Дамиана.

   - Отвези меня домой. Я очень устала.

   Парень кивнул, пересел на переднее сидение, воткнул ключи в зажигание.

   Дорогу домой я помню плохо. Хотя вино, а затем поцелуй Дамиана вернули мне часть потерянных сил, я все еще ощущала себя разбитой. Окончательно пришла в себя я только тогда, когда машина плавно затормозила.

   Я кинула Дамиану на прощание.

   - Позвонишь вечером. Или лучше завтра. Я как раз успею отдохнуть.

   - Лучше вечером. Если моя теория правдива, у нас мало времени.

   - До чего?

   Дамиан лишь покачал головой и вновь завел машину. Я не стала дожидаться, пока авто скроется из виду, быстро зашла в подъезд. Поднялась на свой этаж, открыла двери.

   - Вить, ты, что ли? - на пороге появилась бабуля. - Рано ты сегодня. Ну, и хорошо. Пообедаешь хотя бы.

   - Я не голодна. Только чай и попью. К тому же, у меня есть одно дело.

   - Ты так себе желудок испортишь! - начала ворчать бабушка.

   - Пока ж не испортила! - я чмокнула бабушку в щеку, затем пошла, вымыла руки, сделала себе чай и присела в кресло в гостиной. Достала из ящика стопку перетянутых алой лентой фотографий, которые так и не вставили ни в один из фотоальбомов. Развязала ленту и начала перебирать карточки.

   Одна, вторая...

   Я ведь могла ошибаться. Померещилось мне, всего-то на всего. Ведь правда...

   Нет, не ошиблась!

   Я поднесла к глазам одну из фотографий. Кажется, десятую по счету. Маленький, обгорелый с одной стороны снимок. Да и ракурс на фото не самый удачный. Но не это меня интересовало. Лицо...

   До боли знакомое лицо!

Глава 8. Дела давно минувших дней  

   Десять лет назад...

   - Что ты там все рассматриваешь?! - вертлявая девочка хотела вырвать у меня из рук фотографию, но я ударила ее ногой. Раз, другой. Зажала карточку в руках и прижала к груди.

   - Нет!

   - Бешеная! - девчонка показала мне кулак. - Все равно отберу!

   Я смотрела на нее с испугом. Сердце в груди билось все сильнее.

   "А вдруг и впрямь..." - я отбросила от себя эту мысль, показала забияке (ее отдаляющейся спине, если точнее) язык и отвернулась в угол. Разгладила фотографию. Провела пальцем по улыбающемуся лицу. Почувствовала, как по щеке катится слеза. Быстро вытерла ее, пока никто не заметив. Глубоко вздохнула и все же расплакалась.

   - Мамочка... Мама!

   Кто-то нежно прикоснулся к моей голове. Я резко обернулась.

   - Ма... - слова застряли в горле. Это была не моя мама.

   Передо мной стояла низенькая старушка - вроде как, здешняя воспитательница. По крайней мере, мне так сказали.

   Я снова вцепилась в фотографию.

   - Не отдам!

   Старуха бросила на меня непонимающий взгляд, тихо фыркнула.

   - Есть иди, или тебе особое приглашение надобно?

   - Я... Не хочу! Не хочу есть! - я ударила пятками кровать, а затем уткнулась лицом в грязную подушку без наволочки, пробормотав еще и оттуда. - Не хочу!

   - Ну, как хочешь. До вечера голодной ходить будешь!

   Шаги начали отдаляться. Я непонимающе обернулась. Дома меня всегда уговаривали пойти поесть, рассказывали о том, как полезно кушать три раз в день. Такое странное слово... Рацион. А здесь... И как я вообще могла перепутать эту старуху, ведьму страшную, кикимору с... Мамочкой?!

   Я знаю, мне говорили. Кажется, последние дней пять мне только и делали, что говорили: твоя мать умерла. Умерла. Умерла...

   Это было так странно. Я просто не могла поверить. Вот был человек, а потом... Потом раз, и его не стало. Ну, не может такого быть, просто не может!

   Помню, в первое мгновение я забилась в угол квартиры и не хотела оттуда вылезать, размазывала по щекам слезы, отчаянно брыкалась, когда меня пытались поднять на руки.

   Все равно выволокли. Тетя Люба, соседка наша, даже накормить меня хотела. Да что толку? Кусок в горло не лез. Так и сейчас...

   Я еще крепче прижала к груди фотографию, чувствуя, как слезы катятся по щекам и подбородку, а затем падают в расстегнутый ворот рубашки. Больно было, а еще как-то жутко и пусто. Будто дыра в груди. Черная-черная. И она была там все эти дни: когда я пришла домой, а там никого, когда мама не пришла и к вечеру, зато в квартиру ввалился полицейский. С большими черными усами. Кажется, только усы я и запомнила. Они были такого же цвета, как и дыра внутри меня.

   А затем я только плакала и кричала, соседка пыталась меня успокоить, но едва ли ей это удалось. Я ничего не понимала, не хотела понимать, только плакала, визжала, бездумно размахивая руками. А потом какая-то незнакомая тетка ударила меня по щеке и, словно мешок с картошкой, погрузила в машину.

   Невесть как разбитое стекло, слезы на щеках и проносящиеся мимо меня улицы. Такие знакомые и такие далекие. Так я и оказалась в интернате. Будто навсегда заперта в этом угрюмом сером здании за высоким блочным забором, который скрывал все, что происходило внутри.

 ***

   Я тяжело вздохнула и отложила фотографию в сторону, пытаясь отвлечься от тягостных воспоминаний. Как бы не так! Навалилась боль. Тысячи воспоминаний, которые, казалось бы, давно должны были исчезнуть. Но нет...

   - Мамочка, ну, купи. Ну, ты только посмотри на того мишку. Он такой хороший!

   - Да у тебя же уже есть такой.

   - Нет, то другой. Он старый. И у него рука отваливается. Ну, эта... Лапа. Ты же мне сама зашивала. А этот такой красивый...