Лузер (СИ)

  - Где так затарились-то? - Спрашиваю.

  - Да, - машет рукой, - старые запасы. Всё что было, выгреб. Вот, знакомься кстати. Сын мой. Дмитрий.

  Жму парню руку. На вид лет двадцать пять. Тоже хватка стальная, как у папаши. Одет однотипно. Но лицо в отличии от батиного, мягче. В глазах юмор светится. Из-за его спины, выходят две женщины. Одна уже в возрасте, это по ходу мама Дмитрия, вторая молодая совсем. Рядом с ней мальчуган лет семи, с серьёзным таким взглядом и ещё кулёк на руках.

  - Евгения. - Протягивает руку старшая. Осторожно жму.

  - Аня я. - Мило улыбается младшая и делает что-то вроде книксена. - А это, Машенька и Данька.

  - Очень приятно. - А что мне ещё сказать? Подходят остальные, что со мной шли.

  - Ну, ты Серёга и дал стране угля. Весь твой путь по дороге, трупаками отмечен. - Виталя аж руками машет. - Сколько ж ты их накрошил?

  - Не считал. - Снимаю с него свою куртку и одеваю на себя, потом и шапку отобрал.

  - Я так испугалась за тебя Серёженька! - Зинаида Павловна в своём репертуаре.

  - Эй! Народ! Вы там ещё долго будете стоять? Заезжать-то собираетесь?

  Поднимаю голову. Со стены из блоков, свешивается улыбчивая физиономия, в берете морпеха.

  - Так ты старлей калитку-то открой. Мы и въедем. - Это Генадий ответил.

  - Нет, ребята. - Беру из машины рюкзак и закидываю себе на плечи. - Дальше без меня. Мне в другую сторону. Слышь, служивый! - Кричу вверх. - Мне б патронов маленько, да котелок армейский. Не поделитесь?

  - Ты куда собрался Сергей? - Хмурится Генадий. - Сдурел на старости лет? Там пипец что творится.

  - У него дочь, перцы зелёные увели. - Вместо меня объясняет Виталя. - За ней он собрался. А знаешь что Серёга, я с тобой пойду.

  - Спасибо дружище, - отвечаю, - но я сам. Не твоя это война. Мой косяк, мне и грехи замаливать.

  - Ты меня извини, - снова вступает в разговор Генадий, - но то, что она жива, шансов нет.

  - Жива она. Там. - Машу рукой, показывая направление. - Я чувствую.

  Открываются ворота. Ну, как открываются. Оказывается, с той стороны, стоит фронтальный погрузчик, к ковшу которого и приварена эта конструкция. Сдал назад, проезд открылся, даванул вперёд, проезда нет. Дешево и сердито......, хотя скорее, просто и функционально. Из проезда высыпает взвод бойцов и занимает оборону, поводя стволами. За ними выходит полковник.

  - Генка! Вот не ожидал!

  - Здорово Петро.

  Эти двое, явно знакомы давно. Обнялись крепко. Так обниматься могут, только боевые товарищи. Постояли так, потом полковник оглядел нас:

  - Я тут краем уха слышал, кто-то в турпоход намылился?

  - Ну, я. - Отвечаю.

  - Мужик, у тебя с головой всё в порядке? Ведь сгинешь же! - И сверлит так взглядом, словно подавить меня пытается. Я усмехаюсь.

  - Ты полкан меня взглядом-то не сверли. Чай не красна девка, чтобы глазки мне строить. Сам бы как поступил?

  Молчит.

  - Просто поделись патронами, да котелок один выдели. Я ж немного прошу. И давай без этих ваших, военно-специфических фокусов, лады?

  - Вообще-то у нас, тоже запас ограничен. - Щурится полковник. - Сам понимаешь, подвоза в ближайшее время не предвидится.

  - Понимаю. - Поправляю рюкзак. - Ну, тогда счастливо оставаться....., СЛАВЯНЕ.

  Унижаться я точно не буду.

  - Сергей! Постойте. - Оборачиваюсь. Это Евгения, жена Генадия меня окликнула.

  - Петруха! - А это уже Генадий сам. - Не доводи до греха. Серёга только что, нас от толпы мертвечины спас, которую ты здесь наплодил. В нескольких километрах отсюда. Обрати внимание. Он спас, а не ты. Да ещё одиннадцать человек с собой привёл. Ты что, пару горстей патронов зажал? Я ж тебе в таком разе и руки более не подам.

  - Петь! Ну как тебе не стыдно? - Снова Евгения. - Тебя ж собственные дочери не поймут.

  - Да я ж как лучше хотел. Ну, куда ему идти? Сгинет почём зря, а у нас каждый человек на счёт. Был бы хоть с опытом, а так......

  - Рано хоронишь, - говрю.

  - Петро. - Генадий ухмыляется. - Я и сам бы так подумал, если б не видел, как он в одну каску, мутанта уработал, а потом еще с десяток бродячих трупов положил этой вот хреновиной. - Тычет пальцем в моё изделие.

  - Какого мутанта? - Полкан явно растерялся.

  - Такого. Которых ты тут наплодил Петя. - Евгения упёрла руки в бока. - Вот скажи мне Петруша, как давно к вам живые больше не идут?

  - А что?

  - Петруха. Ну не юли ты как школьник. Херню вы тут наделали. - Генадий подошёл к машине и, порывшись немного, достал старый армейский котелок. Подал мне. - Владей Серёга. Там, в нём, много всего полезного, в том числе и хороший набор для чистки оружия. Ну, сам разберёшься. И вот это. - Он протягивает во второй руке ножны с охотничьим ножом. Именно охотничьим. Потому что ничего в нём не было вычурного и хищного. Клинок длинной чуть больше десяти сантиметров, без каких либо изысков, простая и одновременно удобная рукоять. Голый функционал. Рабочий нож. - А тебе Пётр так скажу. Своей стрельбой, вы собрали тут такую орду, что без полномасштабной зачистки и не разобраться теперь. На звуки выстрелов, сюда мертвяки тянутся. Ваших выстрелов, замете. А за ними, живые идут, которых первые употребляют в пищу.

  - Мясо живых, на них действует как мутаген. - Это Виталий подключился. - Они начинают быстро меняться и чем больше жрут, тем сильнее, быстрее и хитрее становятся. А у вас тут им прям шведский стол.

  Полковник чешет затылок.

  - Мы не знали.

  - Теперь знаешь Петро. Дай Серёге то, что просит. По-хорошему прошу.

  - Да было б чего жалеть! Аганесян!

  - Я.

  - Сыпься сюда.

  Через несколько секунд, давешняя улыбчивая физиономия, появляется в проезде.

  - Тащь полковник!

  - Снимай лифчик и вот ему отдай. И автомат тоже.

  Тот, молча, подаёт мне требуемое. Автомат вроде обычный. Семдесят четвёртый АКС но, его сложно узнать, тюнингован сильно. Под стволом фонарь, на газовой трубке установлен коллиматорный прицел. Дульный тормоз-компенсатор, вообще какой-то футуристичный, приклад складной, но не та стандартная рамка, а пластиковый, как у американцев. Магазины спаренные, какими-то специальными пластиковыми клипсами скреплены. Никогда таких не видел. В кино обычно показывают, как бойцы, синей изолентой их попарно, скручивают. Век живи, век учись.

  - Спасибо старлей, но 'бластер' твой, мне без надобности. Стрелок я хреновый, а в упор и 'ксюхи' за глаза.

  - Ну, сам смотри. Ты главное дочь спаси. Красивая поди?

  Киваю. А сам ведь даже не видел её давно. Но какой отец скажет, что у него дочь не красивая? Собственная дочь, всегда красивее всех. По-другому и быть не может.

  - Ты погоди, я сейчас. - Старлей срывается с места и подбегает к БТР-у. - Эй, в танке! А ну выгляни в окошко.

  Сверху открывается люк.

  - Чего тебе?

  - Подкинь с десяток пачек патронов.

  Выглянувший из люка капитан, вопросительно смотрит на полковника. Тот кивает, а Аганесян, суёт приятно тяжёлые пачки мне.

  - На. Мало ли. Лишними тебе точно не будут, раз стрелок не очень.

  - Что за маркировка? - Спрашиваю, разглядывая чёрную полоску на упаковках. Одна из них чуть надорвана и на кончиках пуль, что видно через прореху, тоже чёрная краска.

  - Бронебойные это, - поясняет Генадий, - ты вот что, Петро. - Он указывает на машину. - Кликни людей, пусть помогут тачку разгрузить, а я Серёгу отвезу, куда скажет.

  Простились быстро. Пожал руку Витале. Кивнул Зинаиде Павловне и остальным. Уже в машине, Генадий сказал:

  - Ты на Петруху, зла не держи. Он мужик хороший. Я его сто лет знаю. Не раз спину друг другу прикрывали и последнюю краюху хлеба ломали. Это он так своеобразно заботился. Пытался задержать. Плохого не хотел. Поверь.

  - Да забыл уже.

  - Ну и молодец. А ты вот что. Давай договоримся так. Сходишь за дочерью и назад вернёшься. Нам всем теперь лучше вместе держаться. Потом меня найдёшь. Должник я твой. А долги, я привык отдавать. Ты извини, сейчас мне нечем отблагодарить зато, что семью мою выручил. Можно б было конечно Петруху тряхнуть. У этого куркуля все, что хочешь найти можно, да тебя поднатаскать не мешало бы. Но ты ведь ждать не будешь?