По следам Разрушителя (СИ)

Тело сжималось и вроде даже усыхало на глазах. Втягивалась, точно росла в обратную сторону, шерсть. А морда, которой оборотень тряс, словно лошадь, атакованная гнусом, на глазах меняла очертания.

Вскоре на месте могучего зверя стоял человек. Поджарый, даже тощий, и голый. Лично Илье он напомнил рабов из какого-нибудь древнего Египта — как их изображали на картинках или в фильмах.

Удивленно тараща глаза, человек зачем-то осматривал кисти своих рук, поворачивая их ладонями то вверх, то вниз. Произошедшего с собой он явно не ожидал и не понимал. И понять — не успел. Нож, который метнула Кира, вонзился бывшему оборотню острием прямо в шею.

Брызнула кровь. Коротко вскрикнув, человек упал и покатился по ступеням.

— Надо было убедиться, — так прокомментировала сама Кира содеянное ею, — ну, что моя догадка верна.

Смерть бывшего оборотня от уже простого оружия весьма воодушевила Илью. А мозг, хоть с опозданием, но подсказал причину столь внезапного превращения. По всей видимости, при создании оборотней не обошлось без какой-либо магии, она же волшба или колдовство. И от соприкосновения с самим Разрушителем Магии произошло с плодами трудов безвестных колдунов примерно то же самое, что случалось с вещами и явлениями, порожденными любым другим заклинанием. То есть неизбежный выход из строя.

А это значило, что опасность оборотней оказалась сильно преувеличенной. По крайней мере, лично для Ильи Криницкого.

Открытие пришлось как нельзя кстати. Один оборотень валялся на ступенях с обгоревшей мордой, второй тоже был мертв. Тот, который успел помимо воли вернуться в человеческое обличье. Зато тварь номер три, хоть медленно и с неохотой, но уже снова поднималась по ступеням. Навстречу Илье и его спутникам.

Бывший актер небрежно отложил меч. И направился навстречу оборотню прямо так — с голыми руками, сжатыми в кулаки. Да с насмешкой на лице. А в памяти всплыла старая кавээновская шутка: «Ты кто? — Смерть — А почему без косы? — Так справлюсь».

— Ну что, зверюга, — зачем-то обратился Илья к оборотню, когда между ними осталось ступеньки три, — потанцуем?

14

Более грозного оружия, чем оборотни, в арсенале тюремной охраны не нашлось. Так что после того, как уже внизу, на сей раз почти мимоходом Криницкий разделался еще с парой тварей, других попыток остановить его и спутников не предпринималось. Слишком большие выходили потери. Так стоило ли расшибаться в лепешку из-за всего одного сбегающего заключенного? Начальство и охрана тюремной башни, очевидно, сочли, что нет.

Не чинили им препятствий и на улицах Лаен-Сарана. Ни Илья, ни даже Верем и Вуламара не знали, сколько всего оборотней имелось в распоряжении городского правителя. Но как верно заметила колдунья, до полнолуния было далеко. Так что ни одной твари с парализующим волю ревом-воем беглецам не встретилось. Не особо обращали на них внимания и стражники-люди. Хотя бы потому, что их не успели оповестить о дерзком нападении на тюремную башню.

На пути к городским воротам спасенный вор еще опасался, что они могут оказаться уже запертыми. Ночь все-таки уже настала. Верем даже прикидывал на ходу, где, у кого они могли бы отсидеться до утра. Так, чтобы не попасться властям.

Выводы, к которым успел прийти бывший узник, не отличались оптимизмом. Единственный раз угодивший в когти местного правосудия, Верем теперь был уверен, что спрятаться в Лаен-Саране негде. Городские ищейки найдут-де даже в могиле.

Впрочем, убежища в итоге и не потребовалось.

А потом было возвращение сначала в башню Вуламары, а затем в лес, на встречу с Проводником. Ну и обратный путь из Темных Земель — обратный для Ильи, Малрана и Киры. Тогда как Вуламаре и Верему предстояло увидеть мир по другую сторону гор впервые в жизни.

Колдунья ожидала этого со злорадным предвкушением, а вот вор с некоторой опаской, к которой еще примешивались какие-то смутные надежды. Прямо как подросток на первом свидании.

Последнее сравнение, наверное, позабавило бы Верема, поскольку первое в его жизни свидание случилось явно не один и не два года назад.

Догадаться о том было нетрудно. На обратной дороге из Лаен-Сарана беглецы снова останавливались в трактире. И Вуламара вдвоем с беглым вором не зря попросили для себя отдельную комнату. Их спутникам, расположившимся по соседству, только и оставалось, что деликатно игнорировать звуки, доносившееся из-за стены.

В общем, в сердцах сказав о своей наставнице, что в жилах у той вода вместо крови да назвав ее «холодной» вдобавок, бедолага Гарп определенно попал пальцем в небо.

А с другой стороны гор…

Криницкий едва успел выйти из туннеля, как его со спутниками взяли в оборот. Посланник от Вольгрона Сотни Шрамов ждал у самого жилища Проводника. Возмущению последнего вняв не более чем слон — лаю небезызвестной собачонки из басни.

От посланника Илья узнал о начавшейся войне. О том, что поселение клана превращено в головешки — и не только оно одно. А главное: об имперских легионах, вовсю топтавших варварские земли. И о битве, которая недавно произошла между ними и объединенным войском союза кланов.

Что требовалось от Разрушителя и его спутников — так это не мешкая отправляться вместе с посланником. В ставку Вольгрона. И уже там, в разговоре с вождем, Криницкий смог более подробно узнать и о легионах, и об общих раскладах в войне с Империей.

Собственно, ход войны после того достопамятного сражения напомнил Илье игру в гляделки. Что имперские легионы, что варварские рати встали лагерем неподалеку от поля битвы. А поскольку оба воинства и без того были изрядно потрепаны в бою, тот, кто первым бы пошел в наступление, сильно рисковал.

Атаковать труднее, чем отражать атаку — по крайней мере, лобовую. И в отсутствие у атакующей стороны подавляющего превосходства. Так что потери в наступлении из просто серьезных могли перерасти в разгромные. Переход, так сказать, количества в качество. И тем, кто сумеет отразить наступление, останется лишь добить незадачливого противника.

Но мало того, что атаковать первыми было нельзя. Тем паче никак не годилось уходить с поля боя. Во-первых, такой шаг был бы равносилен признанию поражения. Что равно уязвляло и имперцев, и варваров. Ибо стремление к воинской славе и презрение к трусости было единственным, наверное, что их объединяло. Ну а во-вторых, при отступлении или бегстве войско тоже от потерь не застраховано. Противник мог ударить в тыл. А потом гнать и гнать отступающие рати, наскакивая на них да откусывая по кусочку. И в итоге навязать новое сражение. В более благоприятных для себя условиях.

В общем, первый, кто бы дернулся — проиграл. И в этих условиях очевидное преимущество было за легионами Империи. Хоть стояли они на чужой земле, но пока не испытывали трудностей ни с оружием, ни с провиантом. Даже поставки с родины умудрились наладить. А затея одного из варварских вождей с нападением на обозы себя не оправдала. После первых двух успешных налетов имперское командование додумалось приставлять к ним в качестве охраны магов. По паре-тройке всего… однако, и их хватало, чтобы разметать как пепел десятки простых воинов.

Наконец, полог магической защиты, прикрывавший лагерь имперцев, исключал для варваров возможность внезапной, например, ночной атаки. Тогда как сами варвары каждую ночь рисковали сами подвергнуться нападению. Каковое могло стать для них роковым. Спящий воин — он ведь примерно так же беззащитен, как спящий ребенок. И если умело устранить часовых, все это сборище и бывалых бойцов, и юнцов безбородых можно было перебить, едва ль не походя.

Потому в стане варварского войска мало-помалу воцарились бессонница, раздражение и разочарование. И было неудивительно, что боевой дух оставлял желать лучшего. Все чаще тот же Вольгрон слышал ропот и рядовых воинов, и даже вождей кланов. Раз за разом припоминались застарелые распри и счеты — что какой-то там клан не пришел когда-то на помощь тому клану, к которому принадлежал недовольный. Так почему воины того, последнего, из названных кланов должны проливать кровь за тех, кто когда-то их обманул или подставил?