Дар(СИ)

Что ж, оглядывая бесчисленные ряды хрустальных флаконов и фиалов, медных кувшинчиков и серебряных сосудов, Райнир видел, что она не стала останавливаться на начатом, посвятив всю свою долгую жизнь любимому делу. На большом каменном столе в высоких подсвечниках горели десятки свечей, и лежала раскрытая книга. Он слегка провел пальцами по гладкой поверхности, и усмехнулся. На полях маленьким, округлым и витиеватым почерком были сделаны десятки пометок. Видимо, она так и не отучилась от своей привычки записывать мысли в прочитанных книгах, отмечая самое главное.

В спальне на смятой постели, с откинутым в сторону одеялом лежала торопливо сброшенная алая сорочка из полупрозрачного шелка и мало что скрывающий халат. Подхватив тонкую ткань, он пропустил ее сквозь пальцы, задумчиво наблюдая за струящимся шелком. Аромат окутывал всю комнату, в которой она прожила так много лет. Его пальцы неосознанно с силой сжались в кулаки. Если бы не проклятая ведьма, невесть зачем шпионившая за его не слишком то и таившимися слугами, он просто забрал бы спящую Зиберину из ее постели и перенес в Остианор, где она и должна была находиться. Его нисколько не смущало вынужденное ожидание или необходимость продолжать поиски, которые наконец-то увенчались успехом спустя такое долгое время. Он умел ждать... Просто не хотел, чтобы она тешила себя напрасными надеждами, что ей удалось вновь ускользнуть от него и спрятаться. Больше он не позволит себе совершить подобную ошибку.

Все эти годы он убеждал себя, что она жива, что просто так не могла погибнуть и уйти. Он заставлял себя гнать все черные мысли из головы, даже не допуская такой возможности. И каждый день продолжал поиски. Его многочисленные слуги и шпионы прекрасно знали, что за любые сведения о ней он, не задумываясь, отдаст любые сокровища. Она так умело и долго скрывалась, что сомнения невольно закрадывались в его душу, отравляя ее губительным ядом боязни потери. Он никогда ничего и никого не боялся: до тех пор, пока не отдал свою душу маленькой, гордой и свободолюбивой девушке, не пожелавшей ее принять. Именно вместе с любовью к ней в его сердце закрался подлый и пытающий страх, страх за нее. Единственное, чего на самом деле боялся ставший веками назад королем могущественный маг и сильнейший воин, так это снова потерять ее на бесконечно долгое время...

*****

Зиберина судорожным рывком села на постели, стискивая до боли пальцы, с зажатым в них шелком покрывала. Заставив себя разжать руки, она с отчаянием провела холодными ладонями по лицу, замечая, как их сотрясает мелкая нервная дрожь. Она встала со смятой постели, и подошла к окну. Расплескивая воду мимо кубка, она с трудом наполнила его. Прохладная вода с соком лимона и мяты не принесла долгожданного облегчения, обжигая пересохшее горло слишком кислым и горьким напитком. Зиберина поспешно отставила кубок, обхватывая себя за плечи, пытаясь успокоиться. Перед сном, зная, что может ей присниться, она намеренно приготовила зелье с очень высокой концентрацией травяного настоя, которое должно было позволить ей спать всю ночь без сновидений.

Но вместо этого, не успев закрыть глаза, Зиберина вновь представила лицо Райнира: спокойное, сосредоточенное и холодное. Такое, каким оно было в тот проклятый вечер, когда состоялась их последняя встреча. И хотя зелье позволило ей забыться тяжелым сном, облегчения оно не принесло, забрасывая ее в дурманящий черный омут страшных воспоминаний.

Несколько недель прошло с того дня, как им удалось сбежать от преследующего ее Райнира, но Зиберина не слишком-то обольщалась на счет этой кратковременной передышке. Как бы ни было горько признавать себе очевидное, но сбежать от него ей удалось только с чужой помощью, которой может в следующий раз не оказаться под рукой. Конечно, Маара, ее семья и Хале, ведьма, которая помогла им выбраться из леса живыми и невредимыми, считали, что надежные стены дворца в ЛилСуане остановят происки Райнира, но она, к несчастью, знала, что это не так.

Да, она фактически находилась на территории чужого государства, под покровительством и защитой другого правителя, но когда это останавливало слишком уверенного в своей силе и власти бывшего Советника ее отца? Никогда: не было еще ни одного препятствия, которое ему не удалось бы преодолеть. Зиберина прекрасно знала, за что так ценит своего лучшего друга король Лиарм - он не проигрывал, никогда, ни при каких обстоятельствах, в какие бы передряги не попадал. Он всегда и отовсюду выходил победителем, потому что даже явное поражение мог с легкостью обернуть для себя блистательной победой.

Зиберине оставалось только сожалеть о том, что ослепленная собственным успехом, заболевшая новой идеей, которыми с детства слишком легко увлекалась, она упустила свою возможность предотвратить все это. Ведь Салех, единственный наследник богатого и процветающего княжества, бывшего соседом Остианора, предлагал ей связать их судьбы. Этот брак принес бы только радость всем: и его семье, и королевской чете - родителям Зиберины. И ей в том числе; пусть в ее сердце не было тех чувств, что он испытывал к ней, но она всегда глубоко уважала Салеха, добившегося любви и уважения подданных и блистательных успехов на воинском поприще. Но в то время ее голова была занята другим, а он потворствовал ее капризам, уступчиво соглашаясь подождать и не спешить со свадьбой.

Судьба сыграла с ней жестокую шутку, отобрав самое дорогое, подарив взамен то, о чем она мечтала и к чему целеустремленно стремилась. Вот только без семьи, дорогих ей людей и дома эта исполнившаяся мечта была слишком горькой на вкус, боль от потерь обесценила ее, лишив всей прелести. Что толку в ставшем явью сне, если о нем некому рассказать: можно до бесконечности и сорванного голоса кричать об этом в пустоту, она все равно не откликнется...

Внезапный резкий порыв ветра всколыхнул тонкие занавеси на высоких окнах, заставив их призрачным облаком взвиться в воздух, касаясь шелковистой поверхностью ее застывшего, словно окаменевшего лица. Зиберина вздрогнула от неожиданности, отступая назад. Какое-то непонятно чувство, скорее даже инстинкт, тревожно взывал к ней, настойчиво пульсируя в крови. Холодок дурного предчувствия предательски скользнул вдоль позвоночника, заставив ее напряженно застыть. Зиберина шестым чувством знала, что кто-то или что-то стоит за ее спиной, неподвижно и безмолвно. В комнате стало значительнее прохладнее, заставив кожу, прикрытую лишь прозрачным шелком и пеной кружева, покрыться мурашками. Стараясь удерживать ритм дыхания, чтобы не выдать себя неожиданному ночному визитеру, она спокойно и плавно обернулась назад. Ее глаза сразу выхватили из серебристого сумрака, заполняющего спальню, несколько темных, призрачных фигур, словно свивающихся из черноты, притаившейся в углах, обретая неправильную, вытянутую форму.

Зиберина метнулась в сторону, когда одна из них совершенно бесшумно ринулась к ней, пролетев над головой и перекрывая окно, отрезая путь к бегству. Две другие плавно скользя над полом, быстро надвигались на нее. Она схватила с высокого столика тяжелый подсвечник, с силой запуская его в приближающуюся тень. Пролетев сквозь нее, он с грохотом рухнул на мраморные плиты, не причинив ей никакого вреда. Недовольно зашипев, сгустившаяся тьма рванула к ней, отбрасывая на постель. Зиберина не успела вывернуться, когда шелковое покрывало пришло в движение и заскользило к ней, стягивая надежными путами, надежно укутывая ее в кокон, не позволяющий вырваться.

Дверь, ведущая в ее комнату, с диким грохотом слетела с петель. Ворвавшийся первым Орнт с обнаженным мечом отлетел назад, врезаясь с грохотом в стену. Несколько стражников бросились к темным фигурам, безуспешно пытаясь сражаться с легко ускользающими тенями. Бледная Маара ползком пробиралась к постели, не отрывая от нее испуганного, лихорадочно горящего взгляда. Что-то кричала Хале... Ослепляющая вспышка залила комнату невыносимо ярким светом, заставляя присутствующих с силой зажмуриться. Яростный, леденящий душу вой пронесся по спальне, резко обрываясь. Приоткрыв глаза, смаргивая невольно выступившие слезы, Зиберина торопливо огляделась. Тени словно истаяли, не оставив после себя ни единого следа. Маара добралась до кровати, с тихими всхлипами пытаясь дрожащими и непослушными пальцами сорвать стягивающий ее шелк. Блеснуло лезвие ножа, распарывая ткань и выпуская ее на свободу. Крепкая рука помогла ей подняться, прижимая к широкой груди Оникса. Зиберина уткнулась лбом в гладкую, горячую кожу, стараясь прийти в себя и отдышаться. Кровь гулкими пульсирующими толчками билась в висках, заставляя голову кружиться.