Везунчик. Дилогия (СИ)

Утром первым проснулся Кар. Зевнул, потянулся и тем самым разбудил свою хозяйку. Вика спросонок схватилась за кинжал, но, оглядевшись, расслабилась и повторила действия котенка. Знаками попросив супругу не будить остальных, я подождал, пока она наведается в ближайшие кустики, и отправил вместе с Проказником на охоту. Потом заворочалась рыжая. Ее я никуда отправлять не стал, даже за хворостом для костра. А то еще наткнется на какую-нибудь отравленную колючку, или найдет ядовитого жука, или на змею наступит, или…

Короче, я шепотом приказал Лисенку сесть рядом и заняться чем-нибудь нешумным. Девушка понятливо кивнула и тотчас стащила с себя штаны. Я опешил, но оказалось, что рыжая всего лишь планировала сделать в них разрез для хвоста. По ее словам, вчера, пока мы с Ушастиком почивали, прекрасная половина нашего семейства всласть перемыла нам косточки. Вот ведь женщины! Хлебом не корми, дай только языками почесать! В общем, Вика вскользь заметила, что раз вышеупомянутая часть тела привела в дикий восторг меня, то она однозначно заинтересует эльфа, а Лисенок приняла совет близко к сердцу и сейчас решила выставить свое украшение на всеобщее обозрение.

Не желая обижать ребенка, я не стал ее отговаривать, сообщая очевидный факт: хвост на проклятых землях – лишний шанс подцепить какого-нибудь клеща или репей, а также ерничая по поводу желания привлечь внимание нашего ловеласа. Только кивнул и поинтересовался, не нужны ли ей иголка с ниткой.

– А у меня свои есть! – гордо ответила рыжая и продемонстрировала раскрытую коробочку из красного дерева, в которой лежали пяток тонких стальных стерженьков.

– Ну-ка, дай поглядеть, – потребовал я, заподозрив неладное.

Удивленная Лисенок вложила коробочку в мою руку. Поднеся ее поближе к глазам, я рассмотрел хищно поблескивающие иголки. На вид они были самыми обычными, тщательно отшлифованными, с аккуратными ушками, однако их острые концы по цвету немного отличались.

– Ты где ее взяла?

– У одного из тех, что вчера на нас напали.

– Бестолочь! – беззлобно констатировал я, спрятал коробочку в карман, достал из другого собственные швейные принадлежности и протянул их насупившейся рыжей: – Возьми эти. На них точно никакой отравы нет.

На мордашке девушки проступило понимание, которое вскоре сменилось страхом. Видимо, Лисенок чересчур ярко представила возможные последствия случайного укола. Я не стал ее успокаивать – пусть раз и навсегда запомнит, что подозрительные вещи могут быть смертельно опасными. А пока раздумывал, как лучше поступить – смыть яд с игл и вернуть их маленькой швее, или сохранить воровское оружие до лучших времен, из-за кустов вышла Вика с парой дохлых сусликов в руках. Оглядев полуголую рыжую, она вытаращилась на меня. «Ты опять за старое?» – вопрошал ее взгляд. Я только руками развел и состроил невинную рожицу.

Лисенок тем временем достала свой кинжал и принялась делать новую дырку в одежке. Понаблюдав за ее занятием, супруга сменила гнев на милость, оставила добычу и направилась за хворостом, а я продолжил меланхолично почесывать марилану. И внезапно ощутил, что подруга не спит, а лишь притворяется. Похоже, наш шепот ее разбудил. Улыбнувшись, я обратился к притворщице:

– Мурка, я готов гладить тебя сутками напролет, но все же позволь встать, а то у меня уже ноги затекли.

Большая кошка открыла глаза и с огромным сожалением предоставила мне свободу передвижения. Однако моя первая попытка подняться закончилась провалом – конечности я отсидел конкретно. Кое-как вернув им чувствительность и доказав всем желающим, что я не только хомо, но еще и эректус, я занялся разделкой добычи, сразу же выдав хвостатым их долю. А затем вернулась Вика с охапкой сушняка, и вскоре на весело потрескивающем костерке жарилось сочное мясо, роняя в огонь капельки жира.

Аппетитный запах разбудил Дара. И хорошо, а то я уже начал переживать, все ли с Ушастиком в порядке. Лисенок к тому времени оделась, успев не только ловко подрубить края разреза на пятой точке, но и залатать пару старых прорех, и гордо размахивала пушистым хвостиком перед приходившим в себя эльфом. Однако Дару было не до любования длинным достоинством рыжей. Судя по его осунувшемся лицу и теням под глазами, продолжительного отдыха для снятия магического перенапряжения оказалось недостаточно. К счастью, несколько глотков из пузатой глиняной бутылочки и восхитительный шашлычок быстро вернули Ушастика к полноценной жизни. Во всяком случае, причитающийся комплимент довольная девушка получила даже без моей подсказки.

Под конец завтрака выяснился неприятный факт – у нас закончилась вода. Та, что я допил ночью, была последней. Само собой, всем тут же сильно захотелось пить. Надо думать – жареное мясо с острыми специями, помноженное на психологический фактор! Единственный оставшийся после меня помидор утолить нашу жажду не смог, однако мое предложение вернуться в Ирхон никто не поддержал. Нелюди дружно решили направиться к ближайшему роднику в первом поясе. Причем их не испугали солидное расстояние до источника и необходимость делать приличный крюк. Поскольку мне самому не очень-то хотелось появляться в городе, который сейчас наверняка гудел как улей, я этот план одобрил и велел собираться.

Не прошло и пяти минут, как мы снова меряли сапогами Проклятые земли. На удивление, стай агрессивной живности на нашем пути не попадалось, двуногие конкуренты и бандиты тоже не спешили заявлять о себе, так что Мурке не приходилось напрягаться, а нам – доставать клинки. Да и маршрут был выбран на редкость удачно – ни зарослей, сквозь которые нужно было продираться, оставляя на колючках кусочки одежды, ни густой травы, хватающей за ноги, ни камней, спешащих вывернуться из-под сапог…

В общем, не передвижение по смертельно опасной территории, а прогулка на свежем воздухе. И мы бы насладились ей, если бы не жажда. Утром, когда обдувающий нас ветерок еще сохранял ночную прохладу, она была терпимой, но к полудню, когда солнце начало припекать наши макушки, превратилась в самую настоящую пытку. Тяжелее всего приходилось кошкам, изнывающим от жары в своих шубках, и Лисенку, которая даже болтать перестала, то и дело облизывая губы. Пытаясь хоть как-то отвлечься от мыслей о живительной влаге, я обратил внимание на Ушастика, последнюю четверть часа шагавшего с необычайно мрачным лицом.

– Дар, ты себя хорошо чувствуешь?

– Не переживай, со мной все нормально, – ответил эльф.

– А почему хмурый такой?

– Думаю.

– Ты смотри, не переусердствуй с непривычки! – подала голос Вика, нашедшая удобный повод для подколки. – И вообще думать – это прерогатива Ника. Двоих мыслителей в своей семье я не вынесу!

Ушастик покосился на ухмылявшуюся орчанку, достойного ответа не нашел и решил проигнорировать выпад, лишив меня возможности поразвлечься состязанием острословов.

– О чем хоть задумался? – полюбопытствовал я.

– О вчерашних событиях, – со вздохом признался Дар и без перехода спросил: – Ник, у тебя в роду маги были?

– Насколько мне известно, нет. А почему тебя это интересует?

– Потому что я до сих пор не могу найти причины появления работоспособной связи между тобой и Муркой! – раздраженно пояснил Дар. – Единственное более-менее логичное объяснение – наличие у тебя скрытых способностей к магическому оперированию, доставшихся от далекого одаренного предка. Вот они на интуитивном уровне вполне могли посодействовать перестройке нитей узора метки и тем самым образовать устойчивый канал, а также предотвратить разрушение твоего разума в момент слияния.

Я поспешил разочаровать эльфа:

– Увы, способностей, даже скрытых, по заверению квалифицированного имперского универсала, у меня не наблюдается. Но могу предложить свою версию. Я так подозреваю, наши с Муркой магические метки обладают некой регенеративной функцией – что-то же позволяет им долгие годы удерживаться в ауре, сохраняя свою структуру? А мое чрезмерно насыщенное энергией тело эту функцию усилило на порядок, в результате чего упомянутый тобой канал достроился самостоятельно, едва в нем возникла необходимость.