Вендия 2. Незримые нити

— Усади, — сказал колдун. — Этого будет достаточно. Сделать бы еще как-нибудь, чтобы он смотрел мне в глаза…

— Могу подержать голову, — предложил Конан.

— Пойдет, — согласился Наджамаль.

Киммериец подошел к Амьену. Тот, похоже, не уловил сути произошедшего разговора, но вид надвигающегося на него северянина его смутил. Он задергался и попытался отползти в сторону, но путы не позволили ему этого сделать.

— Спокойно, спокойно, — заговорил с ним Конан.

Он отвязал десятника от кровати, одной рукой придерживая за плечо, чтобы тому не вздумалось убежать или броситься на мага. После этого он аккуратно усадил его на край кровати. При этом киммериец ровным тоном, рассчитывая больше на интонацию, нежели на слова, уговаривал туранца не бояться и не мешать ему.

— Мы готовы, мастер, — обратился северянин к колдуну.

Наджамаль приблизился к больному. Амьен, предчувствуя недоброе, занервничал и начал вырываться. Но по силе ему было далеко до киммерийца, и ничего путного из попытки бегства не вышло. Конан крепко прижимал к себе десятника правой рукой, а левой держал его голову, повернутой в нужном направлении.

Колдун коротко кивнул киммерийцу, благодаря за помощь, и начал читать заклятья. Большинство слов было гирканского происхождения. Конан воспринял это, как хороший знак: насколько он знал, темные заклятья в большинстве своем были кхарийской школы.

Амьен волшбу переносил совершенно ровно. Слова Наджамаля его будто убаюкали. Он перестал дергаться, не пытался отвернуться от мага.

Колдовал Наджамаль недолго. Через десятую часть колокола он прекратил творить заклятья. И тут же зашелся в сильнейшем приступе кашля. Мага так трясло, что он не устоял на своих больных ногах и свалился на пол. Конан не знал, что ему делать: бросаться на помощь колдуну или продолжать держать Амьена.

— Все нормально, — Наджамаль поднял ладонь, показывая киммерийцу, что он справится сам. — Не стоит беспокоиться.

— Вы закончили? — спросил Конан.

— Да, можешь возвращать его в прежнее положение, — ответил маг. Покрякивая, он поднялся с пола, опираясь одной рукой о кровать. — Он – пуст.

— Разум уже не возвратится к нему? — уточнил киммериец.

Одновременно он аккуратно уложил больного. Затем примотал свободные концы его пут к спинке кровати.

— Там разума почти и не осталось, — сказал Наджамаль. Он тоже присел на кровать: сил у него было всего ничего. — Его теперь даже научить разговаривать не получится. Есть, пить будет, на горшок привыкнет ходить. Да и все. Кто-то обрушил на его голову весьма сильное заклятье. Все воспоминания стерли напрочь.

— Еще можете что-нибудь сказать? — поинтересовался Конан.

— Работал новичок или неумеха, — ответил маг. — Во всяком случае, складывается такое впечатление. Заклинание применено мощное. Правда, его происхождение я так и не определил…

Тут Наджамаль о чем-то задумался, потом понял, что не договорил и продолжил:

— Так вот, заклятье вышло хоть и сильное, но очень уж не выверенное. Следов волшбы на твоем человеке – уйма, он от магии чуть ли не светится. Опытный колдун не стал бы так неэкономно расходовать свои силы.

— Стал бы, — поспорил киммериец, — если бы хотел создать видимость, что работал новичок.

— Здесь можно только гадать, — ответил колдун.

— Если вам случайно встретится волшба колдуна, который свел Амьена с ума, — спросил Конан, — вы сумеете ее различить?

— Ты ничего не понимаешь в магии, — вздохнул Наджамаль. — Самое большее, я смогу сказать, похож ли стиль волшбы на тот, который использовали здесь. Но это ни в коем случае не будет доказательством того, что работал один и тот же человек.

— Надеяться на иной результат было глупо, — признал киммериец. —– Хорошо хоть Амьена не превратили в нечто вредоносное. От безумца проблем, конечно, прибавится, но не сильно. Примите мою благодарность за работу. Шеймасаи тоже можете передать, что я ему признателен.

— Хорошо, — ответил маг. — Если не забуду.

— Может, теперь отужинаете? — продолжал исполнять роль гостеприимного хозяина Конан, хоть ему и не терпелось поскорее отправиться к Сатти.

— Благодарю, сотник, но у меня дела.

— Я распоряжусь, чтобы вас проводили.

— До ворот.

Конан только был рад уточнению колдуна: ему не хотелось отпускать солдат в город.

Они с магом покинули комнату. Наджамаль сильно хромал, и Конан поддерживал его за локоть.

Вскорости колдун был перепоручен двум встреченным солдатом. Конан попрощался с Наджамалем, еще раз поблагодарив его за помощь, и отправился искать Хасана с Масулом.

Первым нашелся султанапурец.

— Хасан говорил, что от Шеймасаи приходил человек, — обратился он к Конану. — Настоящий лекарь или подделка?

— Настоящий, — сказал киммериец. — Но не лекарь, а маг.

Северянин осмотрел по сторонам: они стояли в коридоре, и, находись кто поблизости, их могли бы подслушать.

— Наши подозрения насчет Амьена подтвердились, — продолжил Конан, когда убедился, что рядом никого нет. — Колдун сказал, что его лишили разума магией. Излечить его не получится.

— Это даже хорошо, — сказал Масул. — Хоть и жестоко так говорить, но, заговори он, у нас могли бы возникнуть проблемы. Кстати, колдун не мог тебя обмануть?

— Ну, и вопросы у тебя! — усмехнулся киммериец. — Кто ж их, магов, разберет?!

— Да, глупо спросил, — признал султанапурец. — Пойдем устраивать беднягу Амьена? Хасану его еще кормить и подтирать, пусть пока отдохнет.

Десятник сделал несколько шагов к комнате Амьена. Но Конан за ним не последовал. Масул увидел это и остановился.

— Что? — непонимающе спросил он.

— У меня есть дела в городе, — сказал Конан. — Управишься один?

— Управлюсь, конечно, — султанапурец спокойно воспринял, что возиться с Амьеном ему придется в одиночку. — Вернешься или на всю ночь?

— Пока не знаю, — честно ответил киммериец. — Рано или поздно вернусь.

— Ладно, удачи.

Северянин про себя подумал, что сейчас не только ему, но и всей сотне, очень надо, чтобы удача хоть ненадолго встала на его сторону.

Солдаты в казарме смотрели на направляющегося к воротам киммерийца без особой зависти. Им уже надоела эта страна и этот город. Они желали поскорее возвратиться назад в Аграпур, повидать старых друзей и оставленных в столице Турана любовниц.

Теперь лишь от Конана зависело, когда сотня отправится домой. После гибели Сатти Телида не решилась бы и дальше затягивать отъезд. Но киммериец не мог покинуть Айодхью до того, как отыщет тех, кто использовал Хамара и убил браминов. Значит, придется туранцам еще немного потерпеть разлуку с подругами.

Но был и еще один человек среди солдат, который совсем не спешил домой.

Бернеш возник перед киммерийцем, почти сразу, как тот свернул с улицы, на которой располагался дворец, отведенный для туранской сотни.

— Я не решился оставлять для тебя сообщение, — сказал бастард, пристраиваясь по правую руку от Конана, который даже не подумал остановиться и продолжал быстро выхаживать вперед. — Но и в казармах дожидаться тебя мне тоже было не по душе.

— Ты следил за мной? — строго спросил северянин.

— Не совсем, — многозначительно ответил Бернеш. — Я ждал, когда ты заглянешь в казармы. Потом дождался, пока ты выйдешь. Кстати, наблюдал в гостях у нас одного из магов Шеймасаи. Он к тебе приходил?

— В каком-то смысле – да.

— Ну, вот, как за ним ты вышел, я и отправился догонять тебя. Объяснишь теперь, чем именно ты занимаешься?

— Нет времени, — отмахнулся Конан.

Потом киммериец подумал, что он, пожалуй, спешит. Бернеш мог ему пригодиться именно здесь и сейчас.

— Но как? — возмутился бастард.

— Ладно, пойдешь со мной, — объявил свое решение северянин. — Мне может понадобиться помощь.

Конан помнил, что Бернеш как воитель далеко не ровня тому же покойному Хамару, но все же он знал, с какой стороны держать саблю. И как-то же он перенес все свои сражения! Лишний клинок в доме Сатти мог оказаться нужным, вздумай его навестить другие охотники до записей любознательного тысяцкого.