Другой Киев

— Но почему?

— Ты либо конкурент, либо пешка, либо энергия либо… мясо.

— Фу! Как жестоко! — впервые с ней говорили столь откровенно, не щадя чувств.

— Правда жизни, — пожала плечами Тая и встала из-за стола, чтобы выглянуть в окно. Ее взгляд был и спокойным и настороженным одновременно. Она осмотрела улицу, после чего задернула занавеску. — Но не так все страшно. Я привыкла с детства, а ты… С такой защитой тебе бояться нечего.

— С какой такой защитой? — спросила Поля, но тут же осеклась, вспомнив о Мире.

— А ты разве не фаворитка князя? Или будущего князя… Впрочем, без разницы, — спросила она как можно безразличнее, но легкие нотки презрения все же проступали сквозь ее невозмутимость.

— Нет! — выкрикнула Поля и вскочила с места. — Черт!

— Как это, нет? — удивилась Тая. — Чего же он за тобой хвостом бегает?

— Ничего подобного!

— Правда? — усмехнулась Тая.

— Послушай, это неправда! — сказала травница как можно убедительнее. — Я… — и тут новая догадка сразила ее: — А у тебя какие-то проблемы с этим?

— Так ты признаешь? — продолжала допытываться Тая.

— Нет! Мы просто учимся вместе… — тут Поля вспомнила, что кривит душой и добавила: — А еще он вбил себе в голову всякие глупости.

— Какие же? — скептически поинтересовалась девушка.

— Что-то ему напел Гамаюн. Мол… — тут Поля замялась. Ей даже повторять такого не хотелось. — Глупости, в общем.

— Гамаюн? — глаза рыжей полезли на лоб: — С этого места поподробнее!

— Ерунда! — подвела черту Поля, схватив сумку, двинулась к двери: — Не важно, я ухожу. Не нужно было приходить.

Но Тая преградила ей дорогу и сказала:

— Если глупости, то можно и озвучить, не так ли?

— Да бред! Мол судьба я его и… — не успела Поля договорить, как Таисия упала перед ней на колени:

— Государыня прости!

После такого заявления Поля тут же лишилась дара речи. Происходящее никак не складывалось в единую картину. Но через секунду Полина поняла, что не хочет ничего знать и ни о чем догадываться. Лучше уйти отсюда и сделать вид, что ничего не произошло. А Миру она завтра скажет, что он последний… Рыжая девушка все еще стояла на коленях.

— Я не знаю, что ты себе там придумала, но ты ошибаешься.

— Ты будущая княжна! О, нет мне прощения… — запричитала девушка. — Ты же знаешь, как нам тяжело. Никогда не знаешь, кто за травой придет… приходится не доверять никому и трын-траву держать при себе… Не признала! Да и не могла признать, пока наследник о помолвке не объявил…

— Встань немедленно! — взмолилась Поля. — И прекрати нести чушь!

— Какая уж чушь, государыня…

— Никакая я тебе не государыня! Встань с колен!

— Я так виновата…

Поля взяла ее заплаканное лицо в ладони и сказала:

— Забыли. Встань, пожалуйста. Поговорим.

После чего пошла к столу и села. Честно говоря, покинуть это жилище ей хотелось все больше, но нужно успокоить девушку.

Таисия поднялась на ноги, но выглядела виноватой, взволнованной и немного испуганной.

— Ты такая странная. Слишком изменчивая. То веселая, то боевая, то… Я за тобой просто не успеваю! — прокомментировала произошедшее Поля.

— Просто… — ответила рыжая и осеклась, внимательно ее рассматривая.

— Что?

— Пытаюсь запомнить момент, когда так просто сидела за столом с княгиней.

— Выкинь это из головы! Никакая я не княгиня и никогда такой не буду! Я просто травница!

— Если Гамаюн наследнику напел — значит, будешь, — уверенно сказала девушка.

— Ерунда! Прекрати, ладно, а то я сейчас же подымаюсь и ухожу!

— Но…

— Никаких "но"! Я Полина Дашко, травница. Точка. Все это какая-то чепуха!

Тая несколько минут рассматривала лицо гостьи, а потом ответила:

— Ладно, но только если вы… — но тут же замялась, поскольку Полина строго на нее посмотрела: — Ты… Ты! Если ты меня простишь…

— Я уже забыла, — ответила девушка, пожав плечами.

Таисия неуверенно улыбнулась.

— Я и сама чувствую, что с этими клиентами дичаю. Тут на Борщаговке слишком много темных. Болота… Осушка не осушка — суть не меняется. Комаров вон сколько!

Полина рассматривала растерянную девушку и думала — не светит ли ей самой такое будущее — дерганной подозрительной воительницы. В обоих случаях столкновений с "темными" ее спасал Мир. Если бы не он, то она давно была бы не жилец.

— А как же ты от них защищаешься? — удивилась Поля.

— Когда трын-травой, — ответила рыжая, вытащив из кармана мохнатый сверток и подкинула его в руке, — а когда — исконным оружием травницы — серпом!

— Серпом? — перед мысленным взором девушки сразу возник красный символ советской власти — скрещенные серп и молот.

— Ага, — весело ответила хозяйка дома и в ее руке появился блестящий металлический полумесяц. Она пару раз очень грозно им махнула. — Пусть только попробуют! Я их на куски порешу!

— Ты кровожадная! — улыбнулась Поля с некоторой долей смущения.

— Приходится. Я их брата знаю! Острием горло не почешешь — и не вспомнят о хороших манерах!

— О, — покачала головой гостья. — Я никогда не смогу так умело обращаться с серпом…

— А княжне-то это зачем? — усмехнулась рыжая.

— Тая!

— Все! Молчу… — клятвенно пообещала она и тут же испортила весь эффект ехидным хихиканьем.

Вернувшись домой, Полина тут же начала перерывать все шкафчики в поисках бабушкиного серпа. Уже отчаявшись что-то найти, она вспомнила о своем постоянном информаторе:

— Саныч!

— О Великая, что случилось!? — запел домовой.

— И ты туда же? — строго спросила Поля.

— Куда же? Я вроде бы никуда тебя не посылал? — обиделся Саныч.

— Я про "великую".

— А тебя уже так величают? — захихикала Кики с вечным печеньем в зубах. И куда оно у нее девается?

Поля только передернула плечами, а потом вспомнила о сути вопроса:

— А где бабушкин серп?

— У тебя же вроде был какой-то. Для трав.

— А боевой?

— Боевой? — удивился Саныч. — Я не помню, чтобы она им пользовалась. Война на дворе или как?

— Хорошо вам домовым. Сидите дома, а о жестокости окружающего мира не знаете. А я уже два раза чуть не погибла!

— Ого! А что ж такое?

— Первый раз, когда за трын-травой ходила, а второй — когда верлиоку встретила.

— А что же ты хотела — сама за трын-травой, а потом еще и носить ее с собой. Да от тебя на километр разноситься весть, что ты травница, да еще и глупая! Иначе бы по запрещенным местам сама не ходила и трын-траву с собой не носила. От нее же нечисть, особенно верлиоки, чуть ли не с ума сходят!

— Ладно, я поняла. А теперь, если ты закончил свои нравоучения, не мог бы ты мне помочь найти боевой серп?

Саныч поцокал языком, но таки подошел и оглядел ящики, потом погладил бороду и изрек:

— На шкафу коробка. Макаровна им не пользовалась, потому что в ней здравомыслия было на порядок больше, чем у некоторых. А вот ее бабка- Люба — еще та сорви голова была. Носилась по Киеву с серпом. Вообще с ним не расставаясь. И всех "строила", кто на пути попадался, — он усмехнулся своим мыслям. — Вот только в тебе от нее ничего нет. Ты такая же "домашняя", как Макаровна. По задору вам обоим до прародительницы далеко. Правда, твое безрассудство — это ее наследие.

Полина решила не обращать внимание на мнение домового. В конечном итоге он всегда довольно скептически относился ко всем ее начинаниям. От Кики тоже поддержки не дождешься. Несмотря на то, что кикимора должна быть вредной и всем недовольной, их новая сожительница, откормленная вездесущим овсяным печеньем, была доброй и романтичной натурой. Или же ее нетипичное поведение объяснялось тем, что весь свой негативный заряд она тратила на борьбу с Санычем за телевизионный пульт. В любом случае, девочка-веточка никак не прокомментировала их беседу, продолжая что-то задумчиво напевать себе под нос.

Поля пододвинула стул, встала на него и потянулась за коробкой на серванте. Достав деревянный ящик, она чуть не задохнулась от пыли, которая тут же поднялась в воздух.