Змей Уроборос (СИ)

— Лорд Гро расскажет вам все это лучше, чем я, — сказал Ла Фириз. — Хотя я с большим почтением отношусь к философии, но, признаюсь, всегда ленился изучить ее. Много раз я охотился на барсука, но так и не знаю ответ на вопрос одного доктора: действительно ли ноги с одного бока короче, чем с другого. И, несмотря на множество съеденных миног, я до сих не знаю, сколько у них глаз: два или девять.

Презмира улыбнулась. — О мой брат, я боюсь, что ты слишком погряз в делах правления, и эти изящные изыскания остаются вне твоего поля деятельности. Но есть ли птицы под поверхностью моря, о милорд Гро?

— В реках, конечно, но это самые обычные птицы, которые гостят там какое-то время, — ответил Гро. — Я сам находил их зимой в Верхней Чертландии, спящими на дне озер и рек, парами, крыло к крылу, клюв к клюву. Но весной они снова оживают, и леса наполняются из радостным пением. А что касается моря, то есть и морские кукушки, и морские дрозды, и морские воробьи, и многие другие.

— Это очень странно, — сказала Зенамбрия.

Корсус, не открывая глаз, запел:

Презмира повернулась к Корунду. — Милорд, разве ты как-то не утверждал, что жаба и паук в схватке отравят друг друга, а милорд Гро доказывал обратное?

— Да, миледи, ты права, — ответил Корунд, — и до сих пор мы не согласны друг с другом.

Корсус пел:

И опять погрузился в пьяный сон.

— Милорд Король, — крикнула Презмира, — я умоляю вас отдать приказ и закончить спор между двумя вашими советниками прежде, чем он дойдет до точки кипения. Пускай без промедления принесут жабу и паука, о Король, и поставим эксперимент перед нашей доброй компанией.

Раздался громкий смех, Король отдал приказ рабу, который быстро принес семь жирных пауков и жабу, а потом посадил их всех в хрустальный кубок, который поставил перед Королем. Все с волнением вгляделись в кубок.

— Я ставлю два бочонка бледного Пермианского вина против пучка редиски, — сказал Корунд, — что победа будет за пауками. Смотрите, как без всякого сопротивления они обсели голову жабы и расползлись по ее телу.

— Идет, — сказал Гро.

— Ты потеряешь свой заклад, Корунд, — сказал Король. — Пауки не в силах ничего сделать жабе, она сидит совершенно спокойно, проверяя их защиту, но, при случае, проглотит их всех.

Пока они наблюдали за боем принесли фрукты: айву, миндаль, гранаты и орехи; новые кувшины вина и среди них хрустальную бутылку с вином из Крозеринга, цвета персика, много лет назад сделанную из винограда, растущего южнее замка Лорда Брандох Даха.

Кориниус выпил бокал и крикнул: — Это вино из Крозеринга достойно короля. Говорят, что этим летом оно подешевеет.

Ла Фириз бросил на него короткий взгляд, и Король, заметив это, сказал Кориниусу на ухо: — Не можешь ли ты быть более благоразумным? Излишняя гордость принесет тебе не больше пользы, чем моему самому низкому рабу, если благодаря твоим деяньям Князь вынюхает мои секреты.

Наконец настал поздний час, женщины попросили разрешения уйти и торжественно вышли из зала, сопровождаемые рабами с зажженными светильниками. Как только они вышли за дверь Корунд крикнул: — Чума на этих пауков! Жаба уже проглотила одного из них.

— И еще двоих! — сказал Гро. — Твоя теория рассыпается в прах, о Корунд. Двоих она съела одним глотком, осталось только четверо.

Лорд Кориниус, чье лицо горело, зажженное сладким вином, высоко поднял свой кубок и поймал взгляд Князя: — Смотри как следует, Ла Фириз, — крикнул он, — вот символ и пророчество. Вначале один; потом два во рту; и вскоре, я думаю, оставшиеся четверо. Не бишься ли ты оказаться таким пауком, когда придет время сражения?

— Неужели вино помутило твой ум, Кориниус? — тихо сказал Король дрожащим от гнева голосом.

— Он самый остроумный из всех поедателей мармелада, с которыми мне случалось спорить, — сказал Ла Фириз, — но я не понимаю, что он имеет в виду.

— А то, что должно заставить твое ухмыляющееся лицо опечалиться, — ответил Кориниус. — Я имею в виду наших старинных врагов, презренных и низких злодеев из Демонландии. Первый глоток — Голдри, взятый только небо знает куда посланником Короля, несшимся на крыльях смертоносного ветра…

— Дьявол тебя раздери! — крикнул Король, — что еще за пьяная болтовня?

Но Князь Ла Фириз стал красным как кровь и сказал: — Так вот какое ужасное деяние лежит за безжалостным убийством Гоблинов; неужели вы собираетесь воевать с Демонландией? Но не рассчитывайте на мою помощь.

— От этого мы не будем спать хуже, — сказал Кориниус. — Наш рот достаточно велик, и, если ты нам надоешь, мы проглотим такой кусочек марципана, как ты, и не подавимся.

— Твой рот действительно настолько велик, что ты выбалтываешь свои самые тайные мысли, и я этому очень радуюсь, — сказал Ла Фириз. — Но, если бы я был твоим Королем, я бы ободрал эти идиотские усы с твоей рожи, ты, пьяный болтливый попугай.

— Оскорбление! — крикнул Лорд Кориниус, вскакивая на ноги. — Да я не потерплю оскорбление и от Бога на небесах. Мальчик, тащи мой меч. Я порубаю эту Бештрианскую свинью на куски.

— Спокойствие, ради ваших жизней! — крикнул Король громким голосом, пока Корунд бежал к Кориниусу, а Гро к Князю, чтобы успокоить их. — Кориниус ранен в запястье и не может сражаться, и, похоже, жар от охватил его сознание.

— Вылечите его от раны, которую нанесли ему Гоблины, и я зарежу его как каплуна, — сказал Князь.

— Гоблины! — яростно крикнул Кориниус. — Знай, негодяй, что я получил эту рану от лучшего в мире мечника. Если бы передо мной стоял ты, я бы порезал тебя на ломти, ты, жирный каплун!

Но Король встал, во всем своем величии, и крикнул: — Замолчите, ради ваших жизней! — Глаза короля метали молнии, и он сказал: — Кориниус, не твоя горячая и мятежная кровь, но только вино, плещущееся в твоем жадном чреве, смягчает мое недовольство. Завтра я назначу тебе наказание. А ты, Ла Фириз, в моем зале тебе подобает вести себя более скромно. Слишком дерзкое послание принес мне твой герольд этим утром, и слишком много в нем слов, которые пишут только равные равным; и ты называешь дань подарком, а ведь и ты и я отлично знаем, что все твое княжество мое, я и могу делать с ним все, что мне захочется. И тем не менее оставил я его тебе, и поступил неразумно, ибо моя терпимость взрастила твою дерзость, и начал ты буйствовать за моим столом, затеял ссору в этих стенах и оскорбил моего капитана. Берегись, ибо молния моего гнева уже готова ударить в тебя.

Князь Ла Фириз ответил и сказал: — О Король, сохрани хмурые взгляды и угрозы для своих обиженных рабов, ибо они не пугают меня и я с презрением смеюсь над ними. И я не собираюсь быть осторожным, отвечая на твои несправедливые слова; ибо хорошо ты знаешь, о Король, мою старую дружбу с твоим домом и со всей Ведьмландией, и об узах любви и брака, которые связали леди мою сестру и Лорда Корунда. Мой желудок едва терпит, когда ты называешь меня рабом, а себя сюзереном, ведь тебе не к чему придраться, ибо я выплатил всю дань, и даже с избытком. Но весь мир знает, что я связан узами дружбы и с Демонландией, и ты скорее сведешь звезды с небес и заставишь их сражаться с Демонами, чем вовлечешь меня в эту войну. А что касается хвастовства Кориниуса, то я скажу, что Демонландия Ведьмам не по зубам. Голдри Блазко и Брандох Даха хорошо показали это тебе. И я советую тебе, о Король, немедленно заключить мир с Демонландией, и вот мои доводы: первое, у тебя нет никакой причины для ссоры с ними; второе (и это важнее, чем первое) — если ты будешь упорствовать и начнешь с ними войну, то разрушишь всю Ведьмландию и сам погибнешь позорной смертью.