Посол

Истинное «я» думало о медальоне, чувствуя, как физически возбуждается его второе «я» от мысли о ней. Ее прикосновение, ее кожа, ее запах, ее долгие поцелуи.

Только ради нее он делает все это. Истинное «я» вспомнило о безглазой голове, висящей на крюке на чердаке, и улыбнулось.

Истинное «я» было уверено, что она будет довольна.

– Именем Сигмара, что происходит там внизу? – воскликнул Каспар, наблюдая за несколькими десятками вопящих людей, заполнивших двор перед посольством. Около сотни человек напирали на железную ограду, честя на все корки само здание и Рыцарей Пантеры, благоразумно отступивших за ворота, поспешно заперев их.

Толпа собралась вокруг воющей женщины, закутанной с головы до ног в накидку из черной козьей шерсти; ее жалобные рыдания не могли не тронуть душу.

Каспар отвернулся от окна, накинул плащ и завернулся в него, предварительно пристегнув к бедру, пару кремневых пистолетов.

– Ты уверен, что это разумно? – спросил Павел.

– Будь я проклят, если предстану перед толпой без оружия.

Павел пожал плечами и последовал за другом в коридор; Курт Бремен и Валдаас уже спускались по лестнице в вестибюль. Увидев вышедшего из покоев посла, Бремен остановился и обратился к нему:

– Вы должны оставаться в помещении. Мы сами управимся.

– Нет, Курт. Я не привык, чтобы другие дрались за меня.

– Герр фон Велтен, – терпеливо объяснил Бремен, – это наша работа.

Каспар начал было возражать, но понял, что Бремен прав.

– Отлично, идите со мной. Только держитесь сзади.

Бремен кивнул, заметив под плащом посла пистолеты.

– Павел, – обратился Каспар к другу, перепрыгивая через две ступеньки разом. – Женщина в черном, что с ней?

– Не знаю. Одежда на ней траурная, но я с ней незнаком.

– Что ж, значит, кто-то умер и по каким-то причинам они злятся на меня. Надеюсь, никто из наших никого не убил, не признавшись мне?

– Нет, посол, – в один голос ответили Павел и Бремен.

– Отлично, тогда посмотрим, что происходит, – решил Каспар и толчком распахнул дверь.

Гортанные вопли и брань наполнили воздух, слившись с рыданиями женщины, соскользнувшей на землю по железным прутьям ворот, горестно раскинув руки. Она кричала и плакала, совершенно потеряв контроль над собой. Три молодых человека, с лицами, горящими праведным гневом, трясли решетку ворот, выкрикивая имя Каспара.

– Что они говорят? – спросил посол, внезапно осознавший силу ярости толпы.

Павел показал на рыдающую женщину:

– Они говорят, что ее муж мертв.

– А какое отношение это имеет ко мне?

– Они говорят, ты его убил.

– Что? Почему?

– Ну, не совсем. Трудно понять смысл того, что они кричат.

Павел угрюмо приблизился к воротам. Шестеро Рыцарей Пантеры сдерживали напор, пока он кричал что-то людям, размахивая руками и показывая на женщину и Каспара. После нескольких минут перебранки он вернулся к Каспару, став еще мрачнее.

– Плохо, – произнес он.

– Да, – фыркнул посол. – Это я сообразил, но что произошло?

– Женщина эта Наталья Ковович, и ее муж мертв. Говорят, убит.

– Я никогда даже не слышал о ее муже, – сказал Каспар, хотя имя показалось ему смутно знакомым, – а тем более не убивал его.

– Пьяный, – вдруг произнес Бремен. – На приеме, боярин, которого вы облили. Вот кто это.

– Проклятие, – выругался Каспар. Имя заняло свое место в его сознании.

Теперь он вспомнил лицо пьяного боярина и то, как тот говорил, что Империя должна сгореть дотла. Он вспомнил свою злость и то, что его кулак непременно встретился бы с лицом Кововича, если бы не вмешательство Лосева.

Но как могут кислевиты думать, что он убил этого человека?

Это безумие, он чувствовал, что ситуация выходит из-под контроля с каждым оскорблением, брошенным в его сторону. Посол вытащил один из пистолетов и взвел курок.

– Не думаю, что это хорошая идея, – предупредил Бремен.

Но было уже поздно.

Каспар шагнул к воротам. Он поднял пистолет над головой и, прежде чем Бремен или кто-то другой успел остановить его, выстрелил в воздух.

Толпа вскрикнула – пистолет грохнул, выбросив из ствола облако порохового дыма.

– Павел! – рявкнул Каспар. – Переводи!

– Да хранит нас Урсан, – пробормотал Павел, однако встал рядом с послом.

– Скажи им, что я глубоко сожалею о потере госпожи Ковович, но я не имею никакого отношения к гибели ее мужа.

Павел выкрикнул перевод толпе, но люди явно были не в настроении улаживать разногласия и ответили руганью и требованием мести. Отступившие было Рыцари Пантеры поспешили к воротам, выхватив мечи, за ними бежали испуганные охранники посольства с выставленными вперед алебардами.

Каспар убрал в кобуру разряженный пистолет и достал второй, но, прежде чем он выстрелил, Курт Бремен схватил посла за руку:

– Пожалуйста, герр фон Велтен, не надо. Это только подольет масла в огонь.

– Толпе меня не запугать, Курт.

– Знаю, но вы же не хотите усугубить ситуацию и распалить этих людей еще больше? И так уже недалеко до кровопролития.

Спокойная рассудительность командира стражи образумила Каспара – он осознал серьезность их положения. Он реагировал как человек, а не как руководитель. Больше сотни рассерженных людей требовали его крови, а сдерживала их лишь ржавая ограда, давно уже нуждающаяся в ремонте.

Бремен прав, надо тушить пламя, а не разжигать его.

Он кивнул:

– Хорошо, Курт, посмотрим, что можно сделать, чтобы утихомирить этих людей.

Бремен облегченно вздохнул и резко обернулся на оглушительный залп еще нескольких пистолетов и крики, подхваченные эхом. Два десятка всадников, облаченных в черное, в лакированных кожаных нагрудниках, с длинными дубинами с бронзовыми набалдашниками, скакали по улице. Они стреляли из кремневых ружей поверх голов, а потом врезались в толпу, дробя людям черепа и ломая кости дубинами.

– Какого черта?! – воскликнул Каспар, а Павел уже тащил его к посольству. – Кто они?

Павел не остановился, но ответил:

– Чекисты! Вроде городской полиции, только гораздо, гораздо хуже!

Крики и плач сопровождали кружение всадников, избивающих всех, кто оказывался рядом с ними, безжалостно рассеивая толпу. В считанные секунды народ разбежался, оставив несколько дюжин товарищей истекать кровью на камнях мостовой перед посольством. Ошеломленные, Каспар и Рыцари Пантеры смотрели, как всадники огибают фонтан в центре двора, убеждаясь, что причина беспорядков устранена.