Точка Столкновения. Дилогия (СИ)

  На фоне нестабильностей в Эвалте жизнь в подконтрольных СБК людских селениях закрытых от всего казалась идеальной. Власти СБК не желая экспериментировать, в своих человеческих общинах держали ситуацию под контролем, силой и наказаниями, приучая людей к соблюдению и уважению законов. В общинах СБК людям запрещалось свободно торговать и самим управлять собой. Все управленческие вопросы за них решали артэоны. Здесь люди жили только своим трудом, возделывая поля, выращивая скот. Общины СБК собой напоминали города строгого в какой-то мере диктаторского, но справедливого государства, без надобности не нарушающего, а наоборот оберегающего человеческие права, и в тоже время жестоко карающего в случае отступления от правил. Силой в этих общинах людей никто не держал, и тот факт, что в них проживали миллионы человек, говорил о том, что большинство такая жизнь устраивала. И вот сегодня когда ситуация в Эвалте была близка к хаосу СБК требовали от Армидеи прекратить свои эксперименты и преобразовать свою страну свободных людей в систему общин живущих по четким разумным законам. Жить, так как артэоны и люди сосуществовали в этом мире с древних времен.

  Тем временем под тихим скрипом колес повозок караван проезжал по центру Дорсинска - последнего городка Эвалты на пути к Армидее. В центре городка появились украшенные куполами административные здания, выстроенные вокруг большой колокольни. Караван окружила толпа местных жителей. Это были старики и женщины, помнящие или хорошо знающие жизнь на юге и поэтому благодарные артэонам. По старым привычкам эти люди одаривали своих "новых хозяев". Женщины опускались на колени и протягивали куски ржаного хлеба. Старики и некоторые мужчины кланялись. Артэонские офицеры культурно отказывались от предложенных даров, поднимая приклонившихся с колен и благодарствуя окружающих за радушный прием. Солдаты принимали из даров только букеты цветов. Следом отовсюду набежали дети возбужденные рассказами этих взрослых, в которых солдаты Армидеи представлялись как герои. Дети шумной толпой в прямом смысле слова облепляли солдат, стараясь потрогать их броню. Один местный сумасшедший, наплевав на робость своих земляков, взял и пошел через строй, попутно пожимая солдатам руки. Рурхан не понимал ничего из происходящего, но детский смех и повсеместные улыбки, разбавляющие пронизанную усталостью от дороги напряженную атмосферу в их караване, заставляли его по-настоящему улыбнуться впервые за долгое время.

  На окраине городка на следующих в караване набросилось несколько злобных псов специально для этого отпущенных с цепей и натравленных на солдат каким-то недружелюбным местным. Солдатам собаки, конечно, никакого вреда не нанесли, так просто полаяли немного, единственное только людей с каравана напугали. Снова со всех сторон стали давить недовольные взгляды, которыми все недовольство и ограничивалось. Местное быдло артэонов ненавидящее боялось что-либо сказать открыто, потому, как знало, что с ним церемониться не будут. Даже оскорбление военнослужащего Армидеи это сразу статья, если не казнь на месте.

  Солнце вошло в зенит, полностью затмив все прочие небесные тела в небе над этим миром. Рассеялись все облака. Последняя деревня людей осталась позади и караван проехал под золотистой аркой с надписью "Аламфисов лес". Этот лес был искусственным творением Духа Аркея покровителя Армидеи. В окружающем золотой город Аламфисовом лесу под соснами, лиственницами и редкими березами нетронутыми Азурой обычно черная, покрытая мхом и кустарниками лесная почва была устлана разнообразными цветами всех оттенков и высокой яркой зеленой травой. Благодаря вмешательству Духа цветущий и благоухающий наземный ковер этого леса спокойно располагался в тени деревьев, обходясь без солнечного цвета. Наоборот некоторые из здешних цветов в темное время суток сами испускали свет, наполняющий в ночи сиянием эти дремучие дебри. В воздухе над головами, меж сплетения хвойных веток повсюду порхали разнообразные небольшие птицы. Большинство цветов этого леса вырабатывали специальные феромоны оказывающие отпугивающий эффект на лесных животных, без влияния на птиц, скрашивающих здешнюю приятную атмосферу своим пением.

  Прекрасный лес неожиданно сменился выжженным мертвым пустырем, тянущимся на километры, подобным резкому обрыву отгораживающему природу от цивилизации. Это была так называемая простреливаемая зона - первая ступень обороны Армидеи. Простреливаемая зона это открытое пространство несколько километров в ширину по периметру окружающее стены города, территория, полностью простреливаемая артиллерийскими системами армидейской обороны. Мертвая земля, усыпанная пеплом сожженных деревьев, покрытая торчащими пнями.

  Под светом солнца за мертвой простреливаемой зоной вдалеке вдоль горизонта заблистали золотистыми оттенками стены Армидеи, за которыми возвышались башни ее высоток и верхушки многоэтажных домов. Караван, по проложенной в мертвой земле дороге приближался к городским стенам.

  Дорога подошла к стене города и потянулась вдоль нее вправо. Окружающая город по периметру возвышающаяся на двадцать пять метров сложенная из исполинских серых каменных блоков стена была покрыта узорами, выложенными из стальных пластин золотистого цвета. На вершине стены, на высоте где летают птицы по своим маршрутам бродили часовые пограничных войск, наблюдающие за движущимся внизу караваном. Через каждые несколько десятков метров в стене возвышались дозорные башни. Всем своим видом величественные стены Армидеи выдавали свой необычный, сверхъестественный способ постройки, ведь при помощи человеческого труда возвести подобное, было, наверное, невозможно. По пути караван проехал двое из семи наружных врат Армидеи. Первые из попавшихся на пути врат под номером пять, были большими пятнадцатиметровыми, окруженными треугольной аркой при взгляде на которые не верилось, что они вообще открываются и что есть в этом мире силы способные их сдвинуть. Другие ворота - номер шесть, были маленькими и компактными.

  Стена начала плавно поворачивать, уходя влево, обрисовывая очертания города. За углом стены стала видна небольшая к ней пристройка, это был Закхал - человеческий квартал Армидеи. Стены окружающие Закхал, на десять метров уступали стенам города, а также не имели дозорных башен. За Закхалом нелепо с южной стороны приросшим к Армидее открывалась Соленая Миля - маленький кусочек мирового океана доставшийся преферийцам. Вдалеке над водным лоном в этот ясный солнечный день была видна белая полоса Стены Тумана, которая отделяла Преферию от всего мира.

  Дабы не допустить превращение Преферии в колонию империй соседней Межокеании, дать ей право называться новым светом, ее было решено изолировать от остального мира. От различных колонизаторов молодую Преферию защитили представители эльфийского народа. При помощи своей магии таинственной и мощной эльфы создали Стену Тумана раз и навсегда закрывшую восхитивший их новый свет от окружающего мира. Эта "стена" представляла собой скопление тумана приблизительно десять метров в ширину и пятьдесят в высоту, со стороны действительно казавшееся белой стеной полностью окружающей всю огромную Преферию по периметру. Сквозь эту стену не мог пройти не один корабль, поскольку в ее белом скоплении обитало жуткое зло, воющее по ночам убивающее всех, кто вторгался в его владения. Со временем Стена Тумана окружающая Преферию перестала восприниматься как волшебное оборонительное сооружение, став чем-то вроде природной достопримечательности. И по сей день, жители Преферии глядя в океан, не видели уходящего за горизонт бесконечного водного пространства. Стена Тумана вечной белой полосой ограничивала взор. Располагаясь на расстоянии двадцати четырех морских миль от берега, туманная стена изолировала Преферию от остального мира, оставляя ее жителям только маленький кусочек великого океана, который здесь называли Соленой Милей.

  Караван остановился у ворот Закхала. Рурхан привстав в повозке, мог в полной мере разглядеть открывшуюся взору шумящую волнами и криками чаек, обдувающую его соленым ветром водную гладь. Берег Соленой Мили со стороны Закхала был песчаным и с наступлением плавательного сезона превращался в большой пляж, сейчас пустующий в ожидании.