Безумный бог

– Ни волшебством, ни волей, ни чем-либо другим, насколько я смог выяснить, воспользовавшись силой Эо, – ответил Безглазый.

Причина подобного заявления, разумеется, заключалась в том, что до начала судилища Мистра успела накинуть на пол свою вуаль. Тир хоть и воспользовался силой Эо, но богиня Магии была хозяйкой магической материи, а потому многое умела, о чем Справедливый даже не подозревал.

Таким образом, избавившись от подозрений, Мистра почувствовала себя в безопасности и нарушила тишину:

– Теперь, когда Кайрик сказал свое слово и все вроде бы пришло в порядок, наступило время вынести приговор.

– Выноси, если хочешь, меня это не касается. – С этими словами Кайрик стал прозрачным и начал растворяться в воздухе. – Я выше ваших приговоров.

– Не торопись, – сказал Тир. Безглазый вытянул из пустоты цепь в виде петли и швырнул ее туда, где еще секунду назад находился Кайрик; цепь исчезла, не успев упасть на пол, но в ту же секунду Единственный снова оказался в зале. – До окончания суда Эо наделил меня властью связать тебя, чтобы ты выслушал приговор.

– Что? – Кайрик взмахнул руками, и по залу разнесся звон цепей. – Эо наделил тебя властью надо мной?

– Разумеется. Ты ведь гораздо сильнее всех нас, – насмешливо фыркнул Талос. – Он знал, что нам это понадобится.

– А теперь пришло время проявить нашу силу, – заявил Темпос. – Давайте вынесем приговор и займемся настоящим делом: определим наказание Кайрику.

Только Тир не присоединил свой голос к общему хору согласия.

– Кайрик пока не отозвал свою защиту, – произнес Справедливый. – У него по-прежнему есть шанс сделать заявление.

– Это вам-то? – презрительно спросил Кайрик и медленно обвел взглядом всех богов, задержавшись дольше всего на лицах Мистры и Келемвара. – Разве можно ожидать, что вы меня поймете? Я сам себя сотворил. Я отличаюсь от вас, как дракон от ящерицы.

– А ты все-таки попробуй, – мягко заговорил Огм. – Так уж случилось, что именно эти ящерицы наделены властью решать твою дальнейшую судьбу.

Глаза Кайрика расширились вдвое и пылали, как черные шаровые молнии. Тем не менее, когда он заговорил, слова его звучали вполне вежливо.

– Меня обвинят в «безвредности» по причине безумия?

– Именно так, – подтвердил Тир.

– А-а-а… Возможно, вы не откажете предоставить мне несколько минут для доказательства, что вердикт, по крайней мере, наполовину некорректен. – Кайрик злобно посмотрел на Мистру, затем улыбнулся и, пройдя по залу, остановился перед Келемваром. – Я прошу Повелителя Смерти выступить моим свидетелем.

– Что? – Рука Келемвара легла на эфес меча. – Если ты полагаешь, что я стану…

– Право, Кел, – Кайрик бросил взгляд на меч Келемвара, – даже если бы ты успел его вытянуть, то, скорее всего, зашита Тира распространяется не только на моих свидетелей, но и на меня самого.

Келемвар убрал руку с эфеса:

– Даже не представляю, с чего ты решил, будто я могу тебе помочь.

– Конечно, не представляешь. Я ведь сумасшедший, – ответил Кайрик. – Я хочу лишь знать, согласишься ли ты когда-нибудь служить… скажем, под моим началом?

– Ни за что!

– Я так и думал. В конце концов, я всегда обходился с тобой довольно плохо. – Единственный кивнул и пошел было обратно, но тут же остановился и обернулся к Келемвару. – Тогда скажи мне, когда ты думал, что у Малика в руках «Кайринишад», почему ты позволил ему зачитать его вслух?

Мистра попыталась поймать руку Повелителя Смерти и предупредить его, чтобы он молчал, но Келемвар, полагая, что сумеет избежать прямого ответа, уже открыл рот,

– Потому что Тир сказал… – Тут он замолчал и долго прокашливался. Он затряс головой, чтобы избавиться от внезапного шипения, а потом продолжил: – Потому что, когда Мистра велела Малику читать, я знал, что она заранее побеспокоилась о нашей защите.

Это заявление никого не удивило, кроме Тира.

– Но ведь я проверял, чтобы не было колдовства!

Кайрик, не обращая внимания, повернулся к Мистре:

– Келемвар прав? Ты действительно поставила защиту от «Кайринишада»? – Он помолчал, бросив взгляд в сторону Тира. – Уверен, все поймут, если ты не захочешь отвечать.

– Я все-таки отвечу. – Мистра смотрела немигающим взглядом мимо Кайрика на Тира, который уже успел достать свой сверкающий молот и приготовился его использовать. – Я соткала магическую материю, чтобы защитить нас от влияния «Кайринишада» и не позволить никому на этом суде лгать.

Как только она это произнесла, на полу появилась волшебная вуаль. Тир засунул свой боевой молот за пояс и схватил ткань.

– Это было запрещено!

– Вот именно, – сказал Кайрик. – Но так как я – пострадавшая сторона, то прошу еще несколько минут, прежде чем вы определите мне наказание.

– Пусть так и будет. – Тир скомкал в ладони ткань.

– У меня остался только один вопрос. Повелительница Магии. – Кайрик презрительно скривил губы, лучше всех прочих богов зная, что Мистра никакая не повелительница. – Ты хочешь уничтожить меня из страха передо мною или из любви к тому, что ты называешь добродетелью?

Мистра не замедлила ответить;

– Из ненависти к тебе. – Она закрыла рот и постаралась его больше не разжимать, но осталась недоговоренной еще одна правда, поэтому ее губы снова разжались. – И потому что я желаю добра жителям Фаэруна.

Это признание вызвало возмущенный шепот среди богов. В божественные обязанности Мистры входило сохранять магическую материю, не проявляя никаких предпочтений, а это ее признание свидетельствовало о нарушении священного долга.

Вперед выступил Темпос и указал на Кайрика:

– Ловкий ход. Безумец, но с Мистрой мы разберемся позже. Здесь судят тебя.

Кайрик развернулся на каблуках к Повелителю Битв и, чуть ли не танцуя, приблизился к нему.

– Я знаю, Темпос! Поэтому и не пытался увести вас в сторону! – Единственный теперь давился смехом, а Повелитель Битв отпрянул от него, как визирь от нищего. – Но если уж ты заговорил об этом, то можно ли меня одного обвинять, что в Фаэруне почти не ведутся войны?

– Почему же нельзя?

– Ты не дослушал меня. Неповоротливый Молот! Сколько очевидцев погибло в последнее время от случайных шаровых молний? Сколько городов пострадало из-за волшебных землетрясений? – Кайрик резко развернулся, направив костлявый перст на Мистру. – А сколько рек внезапно высохло, когда беженцам понадобилось скрыться от преследователей? Сколько непроходимых зарослей, выросших в один миг, отпугнуло банды мародеров от беззащитных деревень?

Мистре нечего было ответить, ведь обвинения Кайрика были справедливы, как слова «Кайринишада».

После секундного замешательства Темпос кивнул:

– Ты прав. Войны в Фаэруне в последнее время стали большой редкостью, а если все-таки сражения случаются, то магия всегда на стороне добродетельных. Наверное, Мистра тоже повинна…

– Погоди! – перебил Кайрик. – Я еще не все сказал… Ты разве не замечал, как благороднейшие воины теряют всякий страх смерти, в то время как трусы и те, кто наносит удары в спину исподтишка, становятся осторожными как никогда?

И снова Темпос кивнул, но на этот раз ничего не сказал и ждал, что Кайрик продолжит.

– Мы все знаем, чьих это рук дело. – На этот раз Единственный указал на Келемвара, – Узурпатор награждает смельчаков так щедро, что они ждут не дождутся смертного часа. Они жертвуют собой в самых смехотворных случаях… в то время как более хитрые так напуганы его наказаниями, что едва осмеливаются выйти на поле брани. Если так пойдет и дальше, то войны в Фаэруне вообще прекратятся! Все храбрецы попадут в рай, а трусы будут опасаться переступить порог собственного дома, чтобы не быть убитыми упавшим сверху цветочным горшком.

Келемвар мог сказать не больше, чем Мистра, ибо в словах Кайрика была одна правда.

Когда Единственный закончил речь, Темпос оглядел его с ног до головы.

– Твои слова не противоречат истине, но если ты рассчитываешь обменять собственную жизнь на…