Перстень Сварга (СИ)

- Ты можешь говорить потише? - Бел лишь мельком глянул на ягоды. - Я, конечно, понимаю твои чувства, но…

- Все-все! - замахала рукам Олея. - Это у меня невольно вырвалось! Просто я никак не ожидала увидеть здесь эти ягоды! В доме моих родителей обычно на зиму заготавливали огромные горшки пареной брусники и я…

- Давай отложим воспоминания на какое-то время… - Бел оглядывался по сторонам. - Я пока что пытаюсь разобраться в том, где мы находимся и куда следует идти дальше… Давай так: твоя лошадь идет вслед за моей, и постарайся пока что обойтись без разговоров.

- Да я и так молчу всю дорогу!

- Разве?

- Все, замолкаю.

Путь по этой болотистой местности продолжался почти до темноты, и лишь когда ночная мгла понемногу стала опускаться на землю - только тогда люди почувствовали, что их измученные лошади, наконец-то, вышли на твердую почву. Болото осталось позади, и вокруг было нечто, напоминающее осенний лес, с почти голыми деревьями и ковром шелестящей желтой листвы под ногами.

- Бел… - Олея растерянно оглядывалась по сторонам. - Бел, ну совсем… совсем как у нас дома! Надо же: еще днем мы ничего такого не видели, и тут как будто в другую страну попали!

- Можно сказать, так оно и есть… - Бел слез со своей лошади, и шел, ведя ее под уздцы, а Олея пока что ехала верхом. - Я уже тебе говорил, что Байсин лежит словно на границе между теплом и холодом. Юг этой страны теплый, а вот север… Нам еще повезло, что мы в дождь сюда не попали. Они тут идут очень часто и, как правило, проливные. Вот тогда нам с тобой было бы совсем плохо.

- Слушай, а тебе не кажется, что ощутимо холодает? - Олея почувствовала, что еще немного, и у нее зуб на зуб не будет попадать.

- Верно… - Бел скинул с себя куртку и протянул ее Олее. - Надень. Я тут, конечно, несколько ошибся, упустил из виду то, что нам с тобой вскоре понадобится теплая одежда. Вернее, просто боялся ее покупать в столице, чтоб не привлечь лишнее внимание стражи на выезде из города. Одно дело, когда оттуда выезжают налегке, и совсем другое, когда при них есть какой-то груз. У нас при себе была корзина для перевозки птицы и почти пустые седельные сумки - вот мы никого и не заинтересовали, а будь при нас хоть какой-то груз, хоть та же теплая одежда… Ну, ты меня понимаешь.

- Не буду я надевать твою куртку! Тебе нужнее - ты же ранен, а они на холоде, как правило, ноют.

- Одевай, тебе говорят! - прикрикнул Бел. - Не волнуйся - потом вместе под одной курткой посидим, вечерком, и постараемся не замерзнуть вдвоем…

- Умеешь ты уговаривать бедную девушку… - Олея негнущимися пальцами стала застегивать пуговицы. - Под одной курткой - так под одной. Сердце у меня мягкое, и ты этим пользуешься…

- Вот уж чего-чего, а этого обещания я не забуду!

Когда совсем стемнело, остановились на небольшой полянке среди леса. Надо же, здесь даже хвойные деревья попадаются… Уже в темноте натаскали веток, набросали их на землю - не ложится же спать прямо на мох. Холод все ощутимее давал о себе знать, и Олея не выдержала:

- Может, костер разведем?

- Нельзя… - покачал головой Бел. - Слишком заметно.

- Да, конечно… - вздохнула Олея, думая о том, что хорошо бы сейчас поесть - может, тогда они не так бы мерзли. Увы, с собой у них уже ничего съестного не было, а в пустых желудках начинало довольно громко бурчать. Впрочем, мысли о еде занимали не только Олею - Бел думал о том же.

- Погоди, я сейчас приду… - он встал и пошел куда-то в сторону.

- Ты куда? - крикнула ему вслед женщина.

- Опять шумишь? - хмыкнул Бел из темноты. - Не беспокойся - погуляю и вернусь! Считай, что меня на развлечения потянуло.

Впрочем, вернулся он совсем не так скоро, как обещал. Олея к тому времени успела передумать невесть что и всерьез испугаться. До того ей не приходилось оставаться одной в темном лесу, и если бы не пофыркивание лошадей, пасущихся рядом, то женщина бы здорово струхнула. Увидев, наконец-то, дорогого супруга, она уже была готова начать ругаться, но тут ее взгляд упал на большую птицу, которую Бел держал в руках.

- Что это?

- Глухарь. Здоровый, зараза, и тяжеленный, так что имею полное право гордиться собой!

- Но как…

- Если честно, то я ставил силки на зайца, и никак не ожидал, что неподалеку от меня окажется такой красавец. Я его камнем с дерева сбил. До сих пор не понимаю, как в темноте не промахнулся! Бил просто на звук, едва ли не наугад, но попал в точку! Наверное, я сам озверел от голода.

- Не озверел, а замерз! - Олея скинула с себя куртку, и надела ее на мужа. - Теперь моя очередь этой птицей заниматься. Надо ощипать…

- Не надо… - Бел поднял глухаря с земли. - Придется нам использовать часть веток, которые мы притащили сюда. Смотри и учись, салага, как готовится глухарь в полевых условиях. Если мне память не изменяет, то где-то здесь должна быть неглубокая ямка?

- Ну да, когда мы только заходили на эту поляну. Ты еще боялся, как бы в нее лошади случайно не ступили.

- Пошли туда…

Через полтора часа беглецы за обе щеки уплетали горячее глухариное мясо, истекающее ароматным соком. Надо же, как ловко придумал Бел: углубил яму, выкинув из нее мох и листья, разжег там костер, обмазал тушку глухаря глиной и испек ее на горячих углях. Конечно, раньше Олея тоже готовила глухаря, но это было дома, и тогда она тушила эту птицу в большом чугунке с луком, грибами, брусникой… Как говорил отец, накладывая себе в тарелку душистое нежное мясо, "от такой благодати даже сытого за уши не оттащить"! Может, так оно и было, но сейчас Олее казалось, что она никогда не ела более вкусной еды чем та, которую только что приготовил ее муж.

- Бел, ты молодец! - Олея отломила себе еще кусок нежного мяса. - Кстати, еще можно было бы приготовить глухаря и на вертеле…

- Ни в коем случае! - Бед сунул в мох обглоданную тетеревиную кость и потянулся за новой порцией горячей еды. - Во-первых, птицу надо было б ощипывать и потрошить, а мы все запекли разом, не тратя лишнего времени. Во-вторых, нам бы пришлось готовить ее на открытом огне, что в данный момент крайне нежелательно. В-третьих, запах от жарящейся на вертеле птицы может разойтись довольно далеко, а в глине…

- Хватит, я все поняла!.. Ой, как бы мне сейчас не лопнуть от обжорства!

- Знаешь, в отношении себя я испытываю точно такие же опасения…

Утром Олея проснулась оттого, что Бел чуть тронул ее за плечо. Бр-р, как холодно! Вообще-то этот неудивительно: за ночь трава кое-где была тронута инеем. Вечером они оба уснули, прижавшись друг к другу и укрывшись курткой - сказалась бессонная ночь, и сил на то, чтоб дежурить, не было никаких. Решили положиться на свой чуткий сон и еще то, что в темное время вряд ли кто-то пойдет по лесу. Сейчас небо уже светлело, однако на поляне было еще довольно темно, но женщина заметила, что Бел встревожен. Вон, даже палец прижал к губам…

- Что случилось? - даже не спросила, а выдохнула Олея.

- Не знаю… - так же тихо ответил Бел. - Но лошади беспокоятся.

- Может, рядом какой-то зверь?

- Все может быть…

Теперь уже и Олея почувствовала тревогу, а еще ей внезапно показалось, будто на нее кто-то смотрит, и это ощущение враждебного взгляда никак не проходило.

- Что будем делать? - все так же тихо спросила Олея.

- Вставать. Не в лежачем же состоянии встречать опасность…

Делая вид, что ничего не произошло, поднялись, подошли к лошадям. А ведь Бел прав, лошади, и верно, чего-то боятся, вон как испугано косят глазами! Олея, держа в руках верный хлыст, невольно проследила за движениями лошадей. Похоже, они смотрят как раз в ту сторону, где вчера Олея с Белом пировали, за обе щеки уписывая запеченного глухаря. Конечно, всю птицу целиком они не смогли осилить при всем своем желании, и сейчас остатки от ночного пиршества лежат в одной из седельных сумок. Зато кости от съеденного глухаря беглецы предусмотрительно закопали в мох возле той ямы, где они с Белом вчера пировали. Так, может, в том все и дело, что кто-то из ночных хищников пришел на запах костей? А что, такое вполне может быть!