Сердце ведьмы

Равин вытащила из пакета мексиканские чипсы, бобовый соус, шоколадные конфеты и упаковки с закусками.

— Боже мой! Ты хочешь объесться этой гадостью? Сорина улыбнулась:

— Я взяла еще кое-что к «Маргарите».

— Что же ты молчала?! Держи блендер, а я порежу лайм.

Пятнадцать минут спустя обе сестры сидели на диване, держа в руках «Маргариту» со льдом и обмакивая чипсы во французский соус, приправленный луком.

Равин взяла пульт и начала переключать каналы.

— Ужастик или мелодрама? — спросила она.

— Мелодрама, — ответила Сорина. — О, вот, нашла. «Дневник». — Она усмехнулась. — Посмотрим, как ты не будешь плакать.

— Ты хочешь, чтобы я плакала? — Равин удивленно покачала головой. — Зачем?

— Ты никогда не плачешь. А тебе это было бы полезно.

— Ага, точно.

— Серьезно, тебе нужно попробовать. Даже страшно становится от того, что ты держишь все эмоции в себе.

Равин сделала глоток «Маргариты» и покачала головой.

— Мне нечего держать в себе. И нечего оплакивать. А даже если бы и было, я не вижу в этом ничего полезного.

— Поверь, от этого становится легче. — Сорина прикусила нижнюю губу, потом предупредила: — То, что я хочу тебе сообщить, может заставить тебя заплакать.

Равин удивилась.

— Что же?

Сорина сделала глубокий вдох, задержала дыхание, затем медленно выдохнула.

— Я собираюсь рассказать Джастину правду.

— Что?!

— Хочу рассказать Джастину о нас. Не думаю, что смогу выйти за него замуж, утаив правду. Знаешь, рано или поздно он все равно узнает или, по крайней мере, заметит что-нибудь странное.

— Ты не можешьэтого сделать, — резко сказала Равин.

— Равин, ты не понимаешь. Я не могу скрывать подобные вещи от него.

Равин поставила стакан на кофейный столик.

— Ты не знаешь, можно ли ему доверять. Ну, правда. Ты даже не знаешь, как он отреагирует.

— Знаю, — возразила Сорина. — Я люблю его — вот все, что мне нужно знать.

Равин иронически усмехнулась.

— Верно.

— Знаешь, не все мужчины такие, как Кейни, — чуть не плача сказала Сорина.

— Нет, не такие как он,верю, — согласилась Равин. — Но это не значит, что нужно рисковать. Джастин — смертный. Опомнись ради бога, Сорина!

— Не все смертные плохие. Джастин тому доказательство. К тому же есть еще Ник.

Равин закатила глаза. Ник? Этот парень уже начинал действовать ей на нервы. Она определенно ему не доверяла. Одного взгляда в эти страстные голубые глаза было достаточно, чтобы понять: он источник неприятностей. Мелкая дрожь прошла по ее телу, и Равин заерзала на диване.

— Неужели прошлое ничему тебя не научило? Неужели предательство матери и ее безразличие к своим детям из-за всех этих мужчин…

— Прекрати, — потребовала Сорина.

— Прекратить что? Говорить правду? Не напоминать тебе, что может произойти, когда слишком близко сходишься со смертным?

Лицо Сорины исказилось, и Равин поняла, что сестра сейчас расплачется. Она взяла дрожащие руки Сорины в свои.

— Прости меня. Пожалуйста. Давай не будем больше об этом говорить. Только пообещай, что ты хорошо все взвесишь, прежде чем рассказать Джастину правду. Подумай, к чему это может привести. Подумай о последствиях.

Сорина шмыгнула носом и вытерла его рукой. Кивнув, она сжала пальцы Равин.

— Хорошо. — Она немного помолчала, потом подняла влажные глаза на сестру. — Я хочу спросить тебя кое о чем, и мне нужно знать правду. С тобой действительно все нормально? Я имею в виду после случившегося?

— Я в порядке. — Равин отвернулась, взяла стакан и сделала большой глоток.

Сорина положила руку ей на запястье, и Равин повернулась к ней лицом. Всегда доверчивые глаза Сорины сейчас излучали подозрение.

— Что ты скрываешь? Равин отшатнулась и встала.

— Ничего. Хочешь еще выпить? Сорина покачала головой.

— Нет, я хочу, чтобы ты сказала мне правду. Что-то происходит. Ты же знаешь, что можешь доверять мне. Поговори со мной.

Да, Равин знала, что могла доверять сестре. И она считала неправильным скрывать от нее правду. Итак… может, настало время выложить все начистоту?

Не глядя на Сорину, она принялась расхаживать по комнате.

— Я солгала тебе, сказав, что не использовала магию.

— Что?!

— Я воспользовалась ею, чтобы сбежать. Я подожгла его.

— Подожгла его? — переспросила Сорина.

— Я… послала огонь на его гениталии.

Сорина воскликнула:

— О Равин! Ты не говорила мне! Я не…

— Я знала, что это неправильно. Просто… ситуация вышла из-под контроля. Я так разозлилась, была так возмущена…

Сорина встала и остановила Равин, положив руку ей на плечо. Она посмотрела в глаза сестре и улыбнулась.

— Ты все сделала правильно. Тебе нужно было вырваться. Этот мужчина просто дьявол. Знаю, что мы не должны причинять вред другим, но, когда это вопрос жизни и смерти… иногда у нас нет выбора.

Равин пожала плечами.

— Наверное.

Сорина крепко ее обняла.

— Все уладится. Ты поступила правильно.

Равин вздохнула и почему-то разозлилась из-за того, что сестра так быстро ее оправдала. Она любила Сорину всем сердцем, но иногда слишком уж оптимистичное восприятие жизни, ее неизменная вера в человечество, ее всепрощение и безукоризненность просто раздражали. Неудивительно, что мать всегда больше любила младшую дочь.

— Давай произнесем защитное заклинание? — предложила Сорина.

— Не нужно.

— Пожалуйста! Мне так будет спокойнее.

Равин вздохнула.

— Хорошо, давай.

Они освободили столик Равин, чтобы использовать его в качестве импровизированного алтаря. Равин принесла все необходимое. Она положила в кадило ладан из сандалового дерева и поставила его в центр, рядом с круглым зеркалом. А по периметру стола они расставили девять белых свечей.

Сорина кивнула Равин, чтобы та начинала. Равин зажгла по очереди все свечи, каждый раз повторяя:

— Святая Богиня, защити нас!

Когда все свечи загорелись, Равин взяла зеркало и, убедившись, что все свечи отражаются в нем, монотонно произнесла:

— Великая Богиня Лунного Света, защити нас этой ночью. Да будет твоя вечная защита такой же яркой, как отражение этих свечей в зеркале.

Она обошла вокруг стола и еще раз проверила, все ли свечи отражались в зеркале. Сорина молча следовала за ней по кругу. Когда они обошли стол шесть раз, воздух в комнате изменился, зарядился потоком энергии. Аура покоя снизошла на Равин, и она обрадовалась тому, что позволила Сорине уговорить себя на это заклинание.