Проклятое дитя (СИ)

   Все так же принцесса росла во дворце нелюбимой и презренной. А ее постоянное нахождение с книгой в руках стала еще одним поводом для насмешек. Живая, яркая хохотушка Лили была в явном приоритете, она купалась в любви двора, утопала во внимании и почитании. Ее любил каждый, с улыбкой смотрели на нее, когда она только появлялась перед их глазами. Ее проказы и капризы всегда находили оправдания и причины. Ее поведение всегда было безупречным, а если нет - так же находились оправдания. Они были всегда и везде, и очень скоро юная принцесса превратилась в избалованного капризного ребенка. Не знающая отказа, не принимающая отговорок, она требовала и приказывала, и никто не смел воспротивиться воле малышки. Но малышка росла, и ее истерики становились более хитрыми, грамотными и продуманными. Ее запросы росли не по дням, а по часом, но все вокруг лишь умилялись. Она была единственной - кроме Анны, конечно же - девочкой в семье, и имела все этому сопутствующее. Никто не брал в расчет тихую, спокойную и забитую Анну. Для всех вокруг была только одна принцесса, и вторую это абсолютно устраивало.

   - Так нельзя, Анна, - говорила часто Лили, пытаясь отобрать у сестры книгу.

   - Как? - устало спрашивала девочка, глядя на собственное лицо с грустью.

   - Сидеть взаперти и быть одной.

   - Но мне хорошо одной. И я не знаю ничего другого, - спокойно говорила Анна.

   Лили не понимала того, как сестра может жить так.

   - Я бы не смогла, - честно говорила она.

   - А тебе и не нужно, - ласково улыбалась Анна, держа сестру за руку. - Ты не проклятое дитя.

   - Прекрати! - возмущенно воскликнула Лили под грустную усмешку принцессы.

   Лили сочувствовала сестре. В какой-то мере. Они росли порознь - редкие встречи не в счет - и что еще можно было ожидать от этого? Да, они были близнецами, да, в какой-то особенной мере были связаны. Но это были две совершенно разные личности. Лили никогда не понять отчужденности и неприязни, которые всегда встречают сестру. А Анне не узнать всеобщего обожания и любви.

   Они были словно небо и земля, и если Анна иногда задумывалась об этом, откровенно сожаления, что все сложилось именно так, то Лили не забивала свою белокурую головку подобными мыслями. У нее были братья, у нее были подруги, у нее были мама и папа. И сестра, которую с трудом можно было оторвать от книги, не была ей интересна и необходима. Она не чувствовала утраты или нехватки родного человека, она не ощущала тоски по несбывшимся мечтам, которыми они шепотом делились в детстве, чтобы никто не видел и не слышал, тайком пробираясь друг к другу в комнату, чтобы побыть вместе вопреки воле строгой матушки. И Анна видела это, а потому попытки сестры вытащить ее прогуляться или просто пообщаться, воспринимала как есть - дань вежливости, а отнюдь не искреннего желания и переживания. А потому спокойно провожала ее глазами, когда та уходила как ни в чем ни бывало, возвращаясь к очередному учебнику, не испытывая ни сожаления, ни расстройства, ничего вообще. Порой посещали мысли, что еще возможно возродить их связь, возможно стать близкими, но эти мысли сталкивались с равнодушием сестры, да так ими и оставались.

   А еще было ясное видение того, что собой представляет ее сестра на самом деле, и это расстраивало Анну больше всего.

   На один из дней рождения в подарок Анне доставили чудесное зеркало. Овальное, в полный рост, на красивой стойке, украшенное драгоценными камнями. Но не в красоте и цене было дело: зеркало было волшебным, как, впрочем, и все подарки Хасина. Стоя перед ним, принцесса шептала имя того, кого знала и желала увидеть. Тут же зеркальная поверхность мутнела, скручиваясь водоворотом, а после появлялась картинка. Первые несколько дней Анна занималась тем, что наблюдала за своей семьей и придворными. И с каждым новым изображением разочарование все росло и росло. Она видела подлость, видела предательства и обман, интриги и хитрости каждого, кого ей показывало зеркало - в этом была его особенность: пороки. И самым горьким стало разочарование в сестре.

   Лили не только ей казалось олицетворением жизни, света и чистоты. Веселая, жизнерадостная, сияющая улыбками и звенящая переливчатым смехом. Вокруг нее всегда были люди, всегда она была окружена друзьями и прихлебателями, восторгом и всеобщей любовью. И Анна никогда в жизни не подумала бы, что это может быть притворством. Но так оно и оказалось. Никто не ведал о жестокости и бессердечии юной принцессы. Никто не знал ее с другой, темной стороны, которую воочию наблюдала Анна, не веря своим глазам. Коварство, мстительность, зависть и ярость, неоправданная жестокость - вот все, что на самом деле переполняло ее сестру: червивая конфета в красивой обертке.

   Всего несколько сюжетов, всего несколько картинок, и Анна больше не называла имени сестры у зеркала. Она в принципе не называла ничьих имен, чтобы не знать, не ведать, не оказаться испачканной в той грязи, что скрывалась за льстивыми улыбками и приторными комплементами.

   "Люди, особенно близкие, всегда будут тебя разочаровывать, как бы ты ни хотела обратного, - написал ей в письме Хасин, когда она с ужасом рассказала о том, что видела. - Ты принцесса, ты живешь при дворе, а королевские альковы всегда были переполнены мерзостью. Двор - самое безжалостное и грязное место в любом королевстве. Фальшь, обманы, коварство, интриги - сама его суть. Это политика, моя милая Амани, еще власть и деньги. Эти вещи никогда не сделают человека лучше, лишь хуже. И чем больше все это, тем испорченнее человек".

   "Но ты ведь не такой!"

   Читая эту фразу, даже в строках чернил полную наивной убежденности, Хасин горько смеялся.

   "Я "не такой" лишь с тобой, Амани. Ты знаешь, что говорят обо мне. И каждое слово - правда. Я не хочу тебя разочаровывать, но я далек от образца благодетели, красоты и благородства. Далек так, как ты даже не представляешь. Я не хочу тебя обманывать, и хочу, чтобы ты видела меня в истинном свете. Но я знаю, что этот свет тебя ужаснет и испугает. И пока я бы желал отсрочить тот момент, когда ты разочаруешься и во мне".

   "Никогда!!!"

   Хасин грустно улыбался, глядя на это слово. Он был рационалистом и реалистом, и прекрасно понимала, что рано или поздно красивой сказке, в которой росла и крепла его дружба с Анной, придет конец. Эта светлая девочка не та, кто примет его истинную сущность, ее порочность и мерзость. И именно ее разочарования в себе Хасин не желал больше всех прочих. Да плевать ему было на ожидания окружающих в его отношении, он никогда не стремился соответствовать чьим-либо ожиданиям, даже отцовским, пусть и любил его. Но Анна...Анна была особенной.

   "Почему зеркало не показало тебя, когда я назвала имя?"

   "Хасин" - было первое, что произнесла Анна, оказавшись перед зеркалом в своей комнате, когда один из Темных Стражей рассказал о его свойствах. Но зеркало осталось безмолвным.

   "Потому что я далеко, милая Амани. Слишком далеко, и сокрыт даже от глаз такого сильного артефакта".