Рифматист (ЛП)

Притянув табурет, Джоэл уселся рядом.

— Это бессмысленно, профессор. Если бы меловики были настолько послушны, нам не требовались бы линии Охраны. Было бы достаточно просто носить с собой маленькие коробочки с меловиками наготове.

— Верно, — согласился Фитч. — Если только кто-то не совершил открытие, которое нам пока недоступно. Например, новые команды для меловиков. Очень напоминает…

— Что?

Фитч немного помолчал.

— Диких меловиков.

Джоэл похолодел.

— Они в ловушке, — напомнил он. — На Небраске. За сотни миль отсюда.

— Да, конечно. Глупости. К тому же, дикие меловики не оставили бы в покое человеческое тело. Они бы обглодали его и оставили после себя изувеченный труп. А тот, кто это сделал, забрал Лилли с собой. Я…

Фитч замер на полуслове, так как в дверь постучали.

— Кто там еще?..

Профессор подошел к двери и открыл ее. На пороге стоял высокий мужчина с синей полицейской шляпой под мышкой. Через его плечо была перекинута длинная винтовка.

— Инспектор Хардинг! — воскликнул Фитч.

— Профессор, — поприветствовал его Хардинг. — Я только что вернулся со второго места преступления. Можно войти?

— Конечно, конечно. О, хм-м, прошу прощения за беспорядок.

— Да уж. Без обид, любезный, но такое неряшливое жилище никогда бы не прошло проверку в боевых условиях!

— Тогда хорошо, что мы не в боевых условиях, — заметил профессор, закрыв за инспектором дверь.

— У меня для вас очень важная информация, Фитч. — У Хардинга был низкий, звучный голос человека, который привык говорить громко и которому подчинялись. — Я жду от вас огромных успехов в нашем деле, солдат. На кону жизни!

— Я делаю все, что в моих силах, — ответил Фитч. — Правда, не уверен, смогу ли помочь. Знаете, я очень старался, но, возможно, моя кандидатура — далеко не лучшая…

— Не скромничайте! — Хардинг прошел вглубь помещения. — Йорк о вас очень высокого мнения, и не бывает лучшей рекомендации, чем та, что исходит от вышестоящего командующего! Теперь, думаю, нам нужно…

Заметив Джоэла, инспектор осекся.

— Ну и ну, что тут у нас за молодой человек?

— Мой научный ассистент, — пояснил Фитч. — Помогает мне с нашим проектом.

— Какой у него уровень допуска?

— Он хороший парень, инспектор. Очень надежный.

Хардинг оглядел Джоэла.

— Я не могу заниматься этим в одиночку, инспектор, — продолжил Фитч, — и понадеялся, что получится использовать мальчика. Я имею в виду, официально. Что скажете?

— Как тебя зовут, сынок? — спросил Хардинг.

— Джоэл.

— Не рифматист, как я погляжу.

— Нет, сэр. Прошу прощения.

— Никогда не проси прощения за то, кто ты есть, сынок, — отозвался инспектор. — Я тоже не рифматист и горжусь этим. Это пару раз спасло мне жизнь на поле боя! Те создания, они в первую очередь нападают на пыльников и часто не обращают внимания на нас, обычных людей. Забывают, что ведро старой доброй кислоты уничтожит их так же быстро, как рифматические линии.

— Сэр, — улыбнулся Джоэл. — Простите за любопытство… но вы полицейский или солдат?

Хардинг опустил глаза на свою синюю полицейскую форму с золотыми пуговицами.

— Я отслужил пятнадцать лет на Небраске, на восточном фронте, сынок, — ответил он. — В военной полиции. Недавно меня перевели сюда, в гражданское отделение. Мне… немного сложно перестроиться.

Инспектор снова перевел внимание на Фитча.

— Парень вроде не промах. Если вы готовы за него поручиться, мне этого достаточно. А теперь поговорим. Что вам удалось выяснить?

— К сожалению, к тому, что я рассказал вам два дня назад, прибавить нечего. — Фитч подошел к письменному столу. — Я почти не сомневаюсь, что мы имеем дело с рифматистом, причем очень сильным и умным. Я собираюсь поручить Джоэлу заняться данными переписи и составить список всех рифматистов, проживающих поблизости.

— Хорошо, — ответил Хардинг. — Но в полицейском участке уже это сделали. Я пришлю вас список.

Джоэл испустил вздох облегчения.

— Он также просмотрел старые данные, — добавил Фитч, — и выписал рифматистов, которые исчезли при странных обстоятельствах или умерли. Может быть, в прошлом найдется какая-то зацепка.

— Отличная идея, — одобрил Хардинг. — Но что насчет самих рисунков? Мои люди в состоянии справиться с цифрами, Фитч. Но рифматика, эта проклятая рифматика, — вот что нас останавливает.

— Мы над ними работаем.

— Я в вас верю, Фитч! — Хардинг хлопнул профессора по плечу, вытащил из-за пояса свиток и положил его на стол. — Вот рисунки со второго места преступления. Дайте знать, как что-то обнаружите.

— Да, конечно.

Хардинг подался вперед.

— Я считаю, что дети живы, Фитч. Каждый момент на вес золота. Тот подонок, что все это затеял… он насмехается над нами. Я это чувствую.

— Что вы имеете в виду?

— Первая девушка. — Хардинг поправил винтовку на плече. — Она жила всего в трех домах от федерального полицейского участка. После первого исчезновения я удвоил патрули на улицах. Второго студента забрали из особняка в квартале, который патрулировался прошлой ночью. Дело не в похищениях. Те, кто стоят за всем этим, хотят, чтобы мы знали, что им все равно, насколько мы близко.

— Понятно, — ответил Фитч, и на его лице отразилось беспокойство.

— Я доберусь до него, — сказал Хардинг. — Кто бы это ни был, я его найду. Нельзя нападать на детей на моей территории. Я рассчитываю на вас. Надеюсь, вы подскажете мне, где искать, Фитч.

— Я приложу все усилия.

— Отлично. Спокойной ночи, бойцы, и постарайтесь как следует. Свяжусь с вами позже.

Инспектор отрывисто кивнул Джоэлу и покинул комнату.

Джоэл проводил взглядом закрывшуюся дверь и нетерпеливо повернулся к Фитчу:

— Давайте посмотрим, что на рисунке. Вдруг приблизимся к разгадке!

— Сынок, — ответил Фитч, — помни, речь идет о жизни молодого человека, а не о какой-то головоломке.

Джоэл серьезно кивнул.

— Я до сих пор не уверен, что привлечь тебя — хорошая идея, — добавил Фитч. — Нужно было сначала поговорить с твоей матерью.

Профессор неохотно развязал тесемку на свитке бумаг. Первый листок оказался полицейским отчетом.

«ЖЕРТВА: Предположительно Герман Лайбел, сын Маргарет и Лиланда Лайбелов. Возраст: шестнадцать лет. Студент академии Армедиус. Рифматист.

ПРОИСШЕСТВИЕ: На Лайбела напали в его спальне и похитили из фамильного особняка, где он проводил выходные согласно школьному распорядку. Родители спали в трех комнатах от него и, по их заявлению, ничего не слышали. Прислуга также утверждает, что ничего не слышала.

МЕСТО ПРОИСШЕСТВИЯ: На полу спальни кровь. На полу и за окном необычные меловые рисунки (рифматические?).

ПРАВОНАРУШИТЕЛЬ: Неизвестен. Скорее всего, рифматист. Свидетелей нет.

МОТИВ: Неизвестен».

Профессор Фитч перешел к следующей странице. Заголовок гласил: «Меловые рисунки, найденные на месте исчезновения Германа Лайбела. Следы крови отмечены крестиками».

На рисунке было изображено несколько больших вложенных друг в друга квадратов с кругом в центре. В углах квадратов зияли бреши, а периметр оказался истерзан так же, как защитный круг в доме Лилли Уайтинг. Вокруг виднелись разрозненные ошметки линий — остатки меловиков, как подумал Джоэл, но сказать точно было трудно.

— Хм-м, — произнес профессор Фитч. — Он запер себя внутри.

— Заметил меловиков и окружил себя линиями Запрета, — согласно кивнул Джоэл.

Подобная тактика во время дуэли оборачивалась катастрофой: линия Запрета блокировала не только меловиков, но и физические объекты. Сам рифматист не мог заступить за линию, чтобы рисовать дальше или защищаться. Запершись внутри, Герман подписал себе приговор.

— Не стоило ему так поступать, — сказал Джоэл.

— Возможно, — ответил Фитч. — Но если он боялся, что его подавят численностью, это, по всей видимости, единственное верное решение. Линии Запрета сильнее, чем круг Охраны.