Стороны света

– А если меня обнаружат? – спросил Канцлер.

– Скажете, что заблудились, а потом вам неловко было прерывать чужую беседу.

Канцлер на несколько мгновений задумался. Да черт с ним, все лучше, чем сходить с ума взаперти.

– Хорошо, – сквозь зубы процедил Канцлер.

Через две минуты он вышел в коридор, уже с черным шарфом на шее. Он подозрительно посмотрел на Капитана.

– Надеюсь, там действительно будет что-то, что заслуживает моего внимания, – прошипел он.

В колоннаде было так темно, что Канцлер в своем темном костюме почти слился со стеной. Он стоял в нише и ждал, смотря то на один вход в колоннаду, то на другой. Интересно, что же здесь такое должно произойти, что Капитан решил вытащить его посреди ночи? Или это шутка такая? Может быть, набрался от Лазаря идиотских манер и теперь стоит где-нибудь за углом и давится от смеха? Впрочем, Канцлер тут же одернул себя: уж что-что, а это было совершенно не похоже на Капитана.

– Хоть один нормальный человек в моем окружении, – проворчал Канцлер.

И вот свет в одном из входов в колоннаду мигнул. Канцлер замер, в полумраке появилась фигура: высокий человек неторопливо шел через колоннаду. Канцлер переступил с ноги на ногу, и сапог предательски скрипнул. Человек остановился. Канцлер затаил дыхание. Свет из окна обрисовывал четкий профиль – прямой нос, вздернутый подбородок, чуть сутулая спина, расправленные плечи. Канцлер вжался в нишу, легкие разрывались от недостатка кислорода, но он боялся вздохнуть. Человек повернулся в его сторону. Было слишком темно, лицо было невозможно разглядеть, но Канцлер готов был поклясться, что знает, кто перед ним.

Мадог.

Сердце колотилось как бешеное.

Лорд Востока смотрел в темноту прямо на Канцлера, но не видел его. Так продолжалось с минуту. Канцлер наконец-то позволил себе вздохнуть. Лорд Мадог. И что из-за этого Капитан пригнал его в колоннаду? Не похоже. Мелькнула еще одна тень, по шороху платья Канцлер понял – женщина. Она притаилась за одной из колонн, дышала громко и порывисто. Мадог тихо рассмеялся.

– Прячешься?

– А разве не нужно?

Голос показался смутно знакомым. Эльнера? Тоже мне сенсация – свидание будущих супругов. И вдруг Эльте все понял, он вцепился в колонну и прислонился лбом к холодному мрамору. А вы, бессердечный человек, Капитан Вильрен…. Жестоко, как же жестоко…

Снова шорох платья, свет ночной Целлы очертил силуэт Эльнеры. Мадог протянул ей руку, она подала свою. Он приложил ее руку к своей груди.

– Чувствуешь, как бьется мое сердце?

Она кивнула.

– Я хочу почувствовать, как бьется твое.

Канцлер медленно поднял руку и ослабил шарф на шее, который мешал дышать.

Лорд Мадог резко повернул голову, услышав тихий вздох в колоннаде.

За окном посреди душной восточной ночи вдруг протяжно закричал северный аур.

***

Там, где северные реки впадают в северные моря, властвует лишь тишина и шум моря, одиноко кричат птицы, нашептывает свою песню ветер в кронах корабельных сосен. Жизнь размеренна и нетороплива, жизнью правит холодное северное море.

Однажды море принесло человека. Он лежал на берегу, истерзанный волнами и ветром, и смотрел стеклянными глазами в холодное небо. Его нашла дочь рыбака, отогнала птиц, долго смотрела, думая, что он мертв, но человек повернул голову, и его взгляд встретился с ее испуганными глазами. Она позвала отца, вместе они отнесли человека в хижину. Три дня человек лежал в горячке, на четвертый день улыбнулся тому, что жив. Он был молод, его лицо выдавало в нем аристократа, его одежда была из дорогого сукна. И на пятый день он стал улыбаться дочери рыбака, а она стала улыбаться ему в ответ. Он не говорил, откуда он, как его имя и что с ним произошло, но все время рассказывал о чудесах, которыми полны Восток и Запад, о великолепных дворцах, о городах стоящих на воде, о великих храмах великих богов. Дочь рыбака слушала, а за окнами выл северный ветер, и с шумом разбивались о камни холодные волны. Рыбак ушел в море, и в тот же вечер, когда солнце утонуло в свинцовой воде, человек взял его дочь за руку и прижал ее ладонь к своей груди.

– Чувствуешь, как бьется мое сердце?

Она кивнула.

– Я хочу почувствовать, как бьется твое.

Когда рыбак вернулся, его хижина была пуста. Он знал, что так будет, но дары моря нужно принимать такими, какие они есть. На столе лежал кошелек с монетами, рыбак перебирал их и видел свою дочь, одинокую, несчастную, бредущую по грязным улицам незнакомого города. Он видел слезы на ее щеках, а потом уже не видел слез, потому что их больше не осталось. Он видел, как она выпрашивает гроши у случайных прохожих, держась рукой за растущий живот, видел, как она мерзнет ночами от холодного промозглого дождя, видел, как она дает новую жизнь, а сама навеки исчезает в лабиринте узких незнакомых улиц.

Он ничего не мог поделать, потому что так решило море.

Прошло семь лет, и однажды в дверь хижины рыбака постучали. На пороге стоял хорошо одетый человек и протягивал рыбаку кошелек с деньгами. Рыбак спросил его, кто он и откуда, но человек исчез в темноте. Так повторялось каждый год, но однажды рыбак почувствовал, что стал слишком стар, и его время подходит к концу. В условный день он не смог открыть дверь, и человек сам вошел внутрь, чтобы отдать ему кошелек. Рыбак просил назвать ему имя, человек назвал, рыбак попросил описать того, кто присылает ему деньги. Человек рассказал, потому что видел, как тихо угасает жизнь в глазах старика. Когда он замолчал, рыбак заплакал.

На следующий день он не проснулся. А через месяц, ночью, на деревенском кладбище видели дорогой экипаж и закутанную в черное фигуру у могилы старого рыбака. Наутро на дереве у кладбища нашли повешенного, того самого человека, который много лет привозил старику деньги. Его язык был вырван. Тело отдали морю.

***

– Кто здесь? – резко спросил Мадог.

Прошло несколько мгновений, и фигура сделала шаг вперед из темноты.

– Мое почтение, милорд…

Мадог почувствовал раздражение. У какого идиота хватило ума не только торчать в колоннаде посреди ночи, но еще и выдать свое присутствие?

– Что вы здесь делаете? – рявкнул он.

– Я приношу свои извинения, милорд. Всему виной моя бессонница, я ни коим образом не посмел бы побеспокоить милорда…

Тень начала медленно двигаться в сторону выхода. Что-то в этой тени показалось Мадогу странным… И вдруг он понял. Мадог хищно улыбнулся, Эльнера тут же вылетела у него из головы.

– Канцлер! – с притворным радушием воскликнул Мадог. – Канцлер Эльте! Счастлив видеть вас в полном здравии!

Тень шарахнулась в угол. Мадог прищурился, но так и не смог разглядеть ничего, кроме невысокого сгорбленного силуэта.

– Мое почтение, милорд, и еще раз приношу вам свои извинения – раздался приглушенный голос Канцлера.

– Не стоит извинений, – Мадог широко улыбался, – нам ведь так ни разу и довелось увидеться, Канцлер. Мне было бы очень лестно побеседовать с вами с глазу на глаз.

– Конечно. В любое время, которое вы сочтете для себя удобным, милорд.

– Ну тогда прямо сейчас, – улыбка Мадога стала хищной. – Пройдемте? – Мадог сделал приглашающий жест.

Канцлер поклонился в ответ.

– Мне очень жаль, милорд, но мне сообщили, что меня ждет срочное послание от Императора Лазаруса.

Ну конечно! Мадог с трудом сдержал усмешку – Лазарь пишет тебе письма с того света.

– Я подожду вас. Если, конечно, мое присутствие не помешает вам писать ответ Императору.

Мадог с удовольствием отметил, что поймал Канцлера в ловушку.

– Что ж, – голос Эльте прозвучал неожиданно устало. – Тогда позвольте мне пригласить вас к себе, если, конечно, это уместно в вашем дворце…

Оба вежливо рассмеялись. Канцлер пошел чуть впереди, Мадог последовал за ним. Эльнере он не сказал ни слова – она так и осталась стоять посреди колоннады.