Странная история, произошедшая с Аннушкой по прозвищу Огонек и ее телохранителем Гошей(СИ)

В середине комнаты, на перине из пуха предавались сладким грезам круглики.

- Держитесь, братцы, - прошептал Гоша, взмахнув над ними невесомым плащом. Тонкая ткань медленно опустилась и накрыла спящих кругликов так, что вертящийся воротник оказался точно над их головами. Разноцветные искры полетели во все стороны, озарив комнату радугой. Круглики заулыбались во сне.

На цыпочках выйдя из дома, Гоша плотно прикрыл за собой дверь и намотал на место воротника разноцветную веревку из связанных между собой костюмов на манер шарфа. Птицы выстроились перед ним в ряд.

- Ну вот, ничем не хуже предыдущего, - заключил довольный Гоша, любуясь шарфом. - Теперь круглики защищены, а вы поможете мне проникнуть в башню.

Вдали послышалась красивая мелодия, исполняемая на дудочке, и все собеседники повернули голову в сторону городских башен.

- Серебряная дудочка Сильвестрина, - объяснил вожак стаи. - Она призывает нас. Мы будем петь, и на дереве снова воцарится порядок.

- Который час? - снова спросил Гоша, и вожак повернул к нему циферблат часов.

- Начало тринадцатого? - удивился Гоша. - Кажется, у вас часы остановились.

- Неужели? - усмехнулся предводитель птиц. - Мои часы точны, как никакие другие. На них всегда начало тринадцатого. Может, вашему брату до сих пор не понятно, что время в Шаштифалии зависит от нас, а потому мы не потеряли ни минуты. С самого начала нашей встречи, как вы изволили заметить, что очень спешите.

- Вы не представляете, как я рад! - заплясал от радости Гоша. - Если вы собираетесь к Сильвестрину, возьмите и меня с собой. Век не забуду. Надеюсь, Аннушка не слишком разогнала время. Она такая нетерпеливая!

- Век - это очень долго, - заявил предводитель. - Вообще-то мы являемся птицами - воинами, - заметил он и почесал крылом красное пятнышко на лбу. - Отзываемся на охотничий рожок. С другой стороны, - рассудил вожак, - если Сильвестрин играет на флейте, значит, Фарицетти обезврежен.

Птицы подхватили Гошу и полетели к башне Сильвестрина. Когда они достигли оконного проема главной башни города, певчие посадили Гошу на пол и поспешили встать за пюпитры.

Сильвестрин играл на дудочке, а птицы пели, наполняя город и его окрестности чудесными трелями. Янтарный город купался в мягких лучах зеленого солнца, на площади его снова собрались древесные жители. Жизнь вернулась в привычное русло.

Когда Сильвестрин закончил играть и опустил дудочку, Гоша покашлял, и следящий за порядком повернулся к окну, под которым тот стоял.

- Простите за вторжение без приглашения, - извинился вожак стаи. - Неотложное дело. Телохранитель догоняет свою подопечную.

- Аннушку по прозвищу Огонек, - с улыбкой кивнул Сильвестрин. - С ней все в порядке. Она благополучно достигла другого берега озера.

- Как?! Ее здесь нет? - расстроился Гоша.

- Она достойно справилась с новым испытанием и теперь отдыхает в золотой лодке храбрецов, в прибрежных зарослях на том берегу. Поспеши, пока она не проснулась. На берегу найдешь плот и весло. На нем и переправишься.

Попрощавшись со всеми, Гоша вылез в окно и, ловко цепляясь когтями за янтарную кладку башни, обогнул ее и спрыгнул на квадратный плот. Ловко орудуя веслом, он плыл по тихим водам голубого озера. На небе не было ни облачка. Быстро достигнув другого берега, Гоша, как и обещал Сильвестрин, обнаружил корму золотого драккара, торчащую из зарослей листвы. На дне корабля лежала спящая Аннушка. От изумления Гоша широко раскрыл рот и вытаращил глаза. Перед ним была не юная девица, но молодая, красивая женщина в роскошном платье. По лицу Аннушки разлился нежный румянец. В блестящих волосах при каждом покачивании лодки маячили солнечные зайчики.

Очнувшись, Гоша захлопнул рот и, бережно подняв Аннушку на руки, стал пробираться сквозь заросли. Вскоре он наткнулся на маленькую хижину. Вместо двери на входе висела завеса из водяных лилий. Уложив Аннушку на ложе из древесной коры, и еще раз полюбовавшись красотой повзрослевшей подопечной, он заметил торчащий из-под зеленого пояса платья уголок тетради. Аккуратно вытянув промокшую тетрадь профессора Мистериуса, Гоша вышел из хижины и отправился искать место для просушки. Как назло, солнце зашло за облака, а с озера подул влажный ветер.

Аннушка вздохнула во сне и проснулась. С удивлением окинула она взглядом незнакомое помещение. Слабый свет едва проникал сюда сквозь плотную завесу листьев, покрывающих сплетенные из стеблей стены и потолок убежища. Снаружи доносился пряно-сладкий аромат, смешанный с запахом дыма. Почувствовав сильную жажду, Аннушка встала на ноги.

Занавеска из водяных лилий распахнулась, и на пороге появился Гоша с наполненными водой лапами.

- Гоша! Наконец-то! - обрадовалась Аннушка, кинувшись в объятия припозднившегося телохранителя и расплескав всю воду. - Где ты так долго пропадал? - сердито спросила она, разомкнув объятия и. Серая шерсть на Гоше вздыбилась, торчала слипшимися иголками и была пропитана запахом дыма. Рыжая борода вся перепачкана сажей

.- Ну и вид у тебя, - покачала головой Аннушка. - Интересно, как ты узнал, что я хочу пить?

- Я так спешил к тебе, Огонек, что не успел привести себя в порядок, - стал оправдываться Гоша. - Прости, что пришлось так долго ждать, - умоляющим взглядом посмотрел он на Аннушку.

- Интересно, кто из нас был первым - ты или я? - не обращая внимания на извинения Гоши, спросила Аннушка. - Я захотела, и ты принес мне воды или ты нес ее мне, а я почувствовала это и сразу же захотела ее выпить?

- Не знаю, кто был первым, Огонек. Я просто набрал воды и принес ее тебе. А ты ее расплескала. Кстати, куда подевались все твои вещи? И почему на тебе ожерелье Альнилама?

- Так это был не сон! - воскликнула Аннушка, трогая ожерелье на шее и удивленно рассматривая свое новое платье.

- Я нашел тебя в золотой лодке, брошенной на берегу, - рассказал Гоша.

- Интересно. Аннушка повела носом. - Ты пахнешь костром.

- Просушивал промокший дневник профессора, - объяснил Гоша. - К счастью, все записи целы и невредимы.

- Где он? Подобрав подол платья, Аннушка кинулась наружу.

- Постой, Огонек! Тебе лучше..., - попытался остановить ее Гоша.

- Мне лучше знать, что мне лучше, - бросила на ходу Аннушка, скрываясь в густых зарослях листвы.

- Все та же, - в умилении улыбнулся Гоша и побежал следом.

- Кстати, что с твоим воротником? - бросила через плечо Аннушка. - Он больше не вертится и выглядит, как разноцветная тряпка.

Вместо ответа Гоша стал мурлыкать себе под нос веселый мотивчик.

- А мой воротник стащила Фарицетти, - сказала Аннушка. - Это женщина, представляешь? Она превратилась в желтых медуз, похожих на круглые булочки из школьной столовой. У каждой булки по три отростка.

- Булочки с отростками? Никогда не видел. Наверное, потому, что я никогда не учился в школе, - вздохнул Гоша. - С раннего детства пришлось много работать.

- Ври, да не завирайся, - отозвалась Аннушка.

- Ах, да. Ну, конечно же! Как я мог запамятовать? Я ведь был когда-то школяром. Но это было так давно, что я совершенно позабыл об этом. А воротник с плащом я оставил кругликам, и это - чистая правда!

- Неужели? Аннушка остановилась и с удивлением оглянулась на Гошу.

Раздвинув густые заросли листвы, они вышли на небольшой пятачок, в центре которого все еще дымился костер. Возле костра лежала раскрытая тетрадь профессора Мистериуса. Припрятав ее в складках широкого пояса, Аннушка с облегчением вздохнула.

- Пояс, - скептически рассматривая широкий зеленый пояс, сказал Гоша. - Бусики, опять же.

- Ведешь расследование? - усмехнулась Аннушка. - Оправдываться не собираюсь. Он в некотором роде мой жених.

- Что я слышу?! - вознегодовал Гоша. - Меня не было какой-то жалкий час, а ты уже успела закрутить роман, да с кем! С сыном тирана, ворующего краски цветущего леса! Красавчик Альни вскружил тебе голову по приказу отца.