Измена

Голова у Мелли шла кругом от боли и опьянения. Ей ужасно хотелось сдаться и уйти в забытье, но она принудила себя не терять сознания и целиком сосредоточилась на боли. В затылке гудело, точно в улье. Несмотря на туман в голове, Мелли сообразила, что удар нанесен с умом: на затылке наверняка не останется ни синяка, ни шрама, а если и останется, то волосы скроют изъян. Фискель печется о состоянии своего товара. Мелли не без злорадства подумала, что товарец все равно уже подпорчен. Шесть рубцов на спине сильно отразятся на ее привлекательности — и на цене наверняка тоже.

Алиша, склонясь над ней, что-то делала с ее руками. Мелли ничем не могла помешать ей — все ее силы уходили на то, чтобы удержать расплывающуюся перед глазами комнату. Алиша, широко раскинув руки Мелли, привязала каждую к своему столбику кровати. Веревка, которой женщина пользовалась, оказалась шелковым шнурком и нежно ласкала запястья — но вот Алиша затянула узлы, и шнурок превратился в тиски. В желудке у Мелли бурлил страх, смешанный с желчью, и та же смесь жгла ей горло. Холодные пальцы Алиши легли теперь на ноги, подобным же образом раскинув их в стороны. Шнурок захлестнул одну лодыжку, потом другую.

Мелли, распростертая на кровати, приподняла голову — нешуточное достижение, ибо голова теперь весила вдвое против обычного. Фискель вернулся на свой удобный стул, Алиша же стояла над ней с ножом в руке.

Чернявая мастерски владела клинком — еще миг, и лезвие, коснувшись лифа, распороло платье Мелли.

Мелли почувствовала, как ее собственный нож свалился куда-то. Затаив дыхание, она ждала, когда Алиша его обнаружит. Прошло несколько мгновений, и Мелли снова отважилась приподнять голову. Алиша сидела, поджав ноги, на полу и как будто полировала что-то. Мелли скосила глаза. Обе половинки разрезанного корсажа были отвернуты в стороны словно лепестки. Ножа почти не было видно, только кончик рукоятки торчал из складок. Мелли едва заметно передвинулась, потом приподняла спину и плечи. Нож съехал чуть пониже, к талии, и Мелли легла на него.

Не успела она порадоваться своему успеху, как Алиша поднялась и села на кровать между ее ног. В руке она держала что-то, похожее на зеркальце. Мелли почувствовала, как сползают с нее панталоны, и вспыхнула от стыда.

— Какое красивое тело! — сказала Алиша. — Она не так худа, как я думала. Тут и сальца порядком можно натопить.

Мелли опять подняла голову — Алиша стояла на коленях между ее ног и разглядывала самые сокровенные части ее тела. Не снеся такого бесчестья, Мелли сердито дернулась в своих путах и ощутила укол: нож порезал ей спину. Страшась поранить себя снова, Мелли застыла как мертвая.

Алиша, успокаивая ее, приговаривала что-то — тихо, будто издалека. Что-то гладкое и прохладное осторожно надавило на лоно Мелли. Губы Алиши шевелились, словно в молитве, и непростыми были слова, которые она произносила. Нечто, вышедшее вместе со словами из ее рта, устремилось к Мелли, словно невидимая рука. Мелли испугалась. Она много чего наслышалась о ворожбе и даже сама однажды наблюдала ее — но эти чары, хоть и куда менее мощные, чем у Джека, вторгались в ее тело, и она не могла этого терпеть. Она напряглась, позабыв о ноже. Чуждое тепло шарило у нее внутри, и Мелли противилась этому всеми силами.

Алиша промолвила еще несколько слов; и посторонняя сила ушла, вернувшись к чародейке.

— Плева не тронута, — сказала она. — Девственность не нарушена. — Алиша встала, но ее ноги подкосились, и ей пришлось опереться о стену.

— Ты уверена? — спросил Фискель.

— Еще как. Плева у нее прочная, как старая кожа. Кому-то придется на совесть потрудиться над ней.

— Значит, крови будет много?

— Больше, чем обычно.

— Это хорошо. Я оценю ее дорого, — радостно заулыбался Фискель. — Моя южная красавица никогда не обманывает моих ожиданий. У тебя столько талантов, милая. Не знаю, что бы я делал без тебя. — Налив бокал наиса, он подал его женщине. — У тебя руки дрожат, Алиша. Что с тобой?

Алиша, глянув на Мелли, шепнула:

— Эта девушка не так проста, Фискель.

Мелли боролась со сном, но чувствовала, что ослабевает. Глаза, а следом и мысли заволакивало туманом. Веки, несмотря на ее усилия, опускались все ниже.

— Почему, прелесть моя?

— У нее сильная судьба. Эта сила восстала против моих чар и едва не вогнала их обратно в меня раньше срока. И чрево ее ждет своего часа. Ей суждено зачать дитя, вместе с которым придут и война, и мир.

Трафф выплюнул жвачку. Табак был плох — чересчур горек. Пришлось сплюнуть еще несколько раз, чтобы очистить рот.

Трафф следил за домом. Огни в нем погасили некоторое время назад — старуха, должно быть, спит крепким сном. Однако для пущей верности надо выждать еще немного. Неожиданность в любом деле помогает не хуже, чем самый острый нож.

Коротая время, Трафф втирал свою жвачку сапогом в снег. Пора, пожалуй, и вовсе отказаться от этой привычки. Он слыхал, что от табака зубы гниют. Раньше-то ему наплевать было на это — только бабы и попы носятся со своими зубами и заботятся о свежести дыхания. Но теперь, когда у него будет молодая красавица жена...

Госпожа Меллиандра, дочь лорда Мейбора, которую прочили в невесты принцу Кайлоку, теперь принадлежит ему. Родной отец отдал ее Траффу вместе с двумя сотнями золотых. Плохую сделку заключил лорд — он, Трафф, только рассказал ему кое-что взамен, вот и все. Старый дурак из ума, видно, выжил — взял да и отдал единственную дочку. Уж так не терпелось ему узнать, что замышляет Баралис, — вот разум ему и изменил, а прелестная Мелли досталась Траффу.

Теперь дело за малым — найти ее.

Это стремление и привело Траффа нынче ночью к скромному домику близ Харвеллской восточной дороги. Здесь жила старая свинарка.

Эту старую ворону надо бы взгреть уже и за то, что она не отдала свою усадьбу властям, как ей полагалось. Не дело вдовы вести хозяйство — этим она лишает законного куска хлеба кого-то из мужчин. Ее повесили бы, если бы слух о ней дошел куда следует, — и слух дойдет, уж будьте покойны, да только тогда ее поздновато будет вешать.

Трафф вылез из кустов, за которыми прятался, и направился к дому. Нож, заткнутый за пояс, льнул к бедру, как второй мужской член. Трафф вынул клинок, и тело рассталось с ним неохотно. Нож был отменный, длинный и тонкий — нож бойца или убийцы.

Трафф подобрался к дому сзади, пройдя между амбаром и хлевом. Запахло свинарником, и Трафф пожалел, что выплюнул жвачку, какой бы скверной она ни была. Свиньи, почуяв его, беспокойно захрюкали.

Он осторожно попробовал дверь: крепкие петли и прочный засов. Трафф двинулся вокруг дома, пробуя каждую ставню, пока не нашел одну с проржавевшими петлями. Если ее сломать, будет шум — ну и пускай: старуха, поди, глухая. Трафф что есть силы налег на ставню плечом, и петли треснули, как трухлявое дерево. Ставня провалилась внутрь, оборвав холщовую занавеску, и грохнулась на пол. Трафф, морщась от шума, пролез в окно.

Ну и темень, Борк милосердный! Трафф постоял, приучая глаза к мраку. Он оказался в кухне, а дверь в дальней стене вела, как видно, в спальню. Трафф, покрепче стиснув нож, направился туда. Дверь была незаперта и уступила его нажиму. В темноте он различил на кровати белую фигуру, а миг спустя разглядел, что старуха сидит на постели с ножом в руке.

— Не подходи, — сказала она. — Я купила этот нож на прошлой неделе, и мне страсть как хочется его попробовать.

Трафф рассмеялся. Забавно, право слово. Совсем, что ли, умом тронулась старая? Женщина взмахнула рукой, и что-то вонзилось ему в плечо. Эта сука метнула нож! Трафф, взъярившись, одним прыжком перелетел через комнату. Он сгреб старуху за тощую шею, вдавив большой палец ей в горло. Его охватило омерзение от прикосновения к старческому телу. Кровь брызнула на простыни и на пол — его кровь.

— Что, поубавилось храбрости-то, старая ведьма! — Трафф вдавил палец ей в гортань, другой рукой вертя нож и заставляя лезвие зловеще блистать в слабом свете из окна. Глаза женщины поблескивали заодно с ножом. Одержав верх над старухой, Трафф снова обрел спокойствие. Рана в плече, похоже, была не слишком глубока — кожаные латы не дали ножу нанести большого вреда. — Ну ладно — мне всего-то и надо, чтобы ты ответила на пару моих вопросов. Тебе ничего не будет, если скажешь правду. — Трафф говорил тоном родителя, увещевавшего непослушное дитя. — Один твой приятель сказал мне, что около пяти недель назад у тебя гостила какая-то пара. Верно это? — Трафф ослабил пальцы на горле женщины, чтобы она могла ответить, но она молчала. Трафф вдавил ей в грудь рукоятку ножа. Старуха закашлялась, брызгая слюной. — Будем считать, что это означает «да». Их звали Мелли и Джек? — Последовало новое нажатие — но на этот раз старуха сдержала кашель. Трафф быстро терял тот небольшой запас терпения, которым обладал. — Эй ты, сука, отвечай, не то я обе руки тебе отрежу, а потом подожгу твой драгоценный свинарник. — Показывая свою готовность выполнить первую из угроз, Трафф полоснул ножом по ее запястью. На коже тонкой чертой проступила темная кровь. В старухе еще порядочно юшки для ее лет. — Ну, полно артачиться. — Трафф снова обратился в снисходительного папашу. — Я хочу только знать, куда они пошли. — Трафф приставил нож к порезу, немного углубив рану.