Второй шанс Сикорского (СИ)

этой мыслью я поделилась с мужем, пояснив ситуацию, что достались мне за долги две вышки, а теперь мучаюсь, вдруг неправильно поймёт меня нужный человек, к тому же дальний родственник – бабушка моей матери была сестрой дедушки жены второго сына герцога. Вот здесь муж и пояснил мне, что уже проводил на этот счёт опыты, используя бочки с горючим в качестве бомб. Так что его пояснения, слово в слово, о лучших смесях, дающих самую высокую температуру, я и отправила второй радиограммой. Так что заявившимся в конце дня шести полицейским был дан ответ, что дальняя родственница герцога Сутта Лоеси, мать наследника Эста, купила данное предприятие для производства особых авиационных бомб. Если потребуются дополнительные разъяснения они тот час же будут предоставлены герцогу лично, по первому его требованию. Через два дня господин, с немного кривоватой, из‑за застарелого шрама улыбкой, тщательно проинструктированный лично прибывшей паучихой, предстал перед Герцогом‑магнатом. После недолгих приветствий мой поверенный по нефтяным вопросам, так было решено назвать бывшего рэкетира карточных кидал, передал герцогу подробные разъяснения.

Герцог заинтересовался, но всё же выказал удивление, что такой важный вопрос решается без его дружеской помощи. Делец, в нём сидящий, уже ухватил суть возможных перспектив, и сразу высказал предложение, которое, конечно, заинтересует его обожаемую родственницу. Старый хрыч аккуратно стал выкручивать руки и через неделю мы были свидетелем рождения новой корпорации – *Лоеси & Сапод, армейское снаряжение*. Но, надо признать, если герцог за что‑то брался, то результата можно было ожидать в самое ближайшее время. Сотня бочек прибыла в Лоеси уже через неделю по железной дороге. Две из них и были немедленно направлены на этот приграничный аэродром, большая часть остальных же должна была быть испытана на полигоне.

Но я отвлеклась. Как уже было сказано я наградила этого зануду, заставившего задержаться на три часа рвущуюся ввысь перелётную птицу. Вот и представьте, летит эта совушка назад, настроение в конец испорченно навязчивым ухожором, экипаж боится и слово вымолвить, чтобы не быть выкинутым с высоты трёх километров. И вот, подлетает наша птица к родному, овеянному славой, аэродрому и что же она видит? Сражение идёт у неё под крылом, точнее давят числом защитников аэродрома, последние охранники Лоеси аккуратно складывают свои головы на алтарь победы. И враги хорошо видны – серединники из внешнего кольца охраны и хартийские элитные части. Увидела она на втором заходе как падают последние пилоты‑подруги, пытающиеся из каменных казарм, возведённых на месте руин старого замка, прорваться к самолётным ангарам, чтобы те не достались врагам. Последняя не добежала метров пятьдесят, и тут у нашей совушки что‑то перевернулось, спустилась она на самоубийственно низкую высоту в третьем заходе и освободила от бочки внешнюю подвеску. До аэродрома у стены она дотянула на двух двигателях, все в экипаже были ранены, а общее число дырок оказалось равным шестидесяти шести. Дальнейший ход событий, в этой охваченной пламенем земле, мы выяснили от одного из перебежчиков‑серединников через месяц.

Великому Господину Хартия предоставила убедительные доказательства, что его кинули именно наши агенты. Великому очень не понравились предоставленные доказательства, собеседники предлагали вернуться почти к статус кво, забрав себе лишь десятую часть королевства за беспокойство. То есть ему даже не предлагали добровольно‑принудительного вступления в Хартию, платой были самолеты. Были проведены предварительные переговоры, на девять десятых был назначен точный день передачи аэродрома и тут, буквально за три дня до срока, вдовушки выдали серию атак, наглость, организованность и успех которых изменил общий расклад. Хартийцы заподозрили Господина в двуличии, сам Великий, после подобной демонстрации стал подумывать держаться всё же нашей стороны. Хартия поступила просто – купила одного из генералов, предоставив ему баронство в одном из основных государств Хартии.

Вот тут совушка‑вдовушка и порушила коварный вражий план, Великий господин, лишившись авиации и поняв, что его хотели кинуть, пошёл вразнос. решив, что терять ему уже нечего, он выложил на стол свой последний смертельный козырь. как мы выяснили позже, в одном из закрытых монастырей в ледяных горах собирались больные с болотного края, что на юге Середины. в одно и то же время осенних дождей болезнь выползала наружу за пределы болот, но, к счастью, кроме холода болезнь убивало ещё одна вещь. Кора одного достаточно редкого на континенте дерева давала очень хороший результат. Перед тем как выпустить болезнь на прогулку Великий приказал вырубить по всей территории захваченной противником и где дотянуться в Хартии, деревья с лечебной корой. В течении ста пятидесяти лет монастырь только принимал больных, теперь же его двери распахнулись в противоположном направлении. Сто пятьдесят узников вышли прогуляться по территории захваченной врагом. Инкубационный период нового вируса оказался равен двум неделям, культура посеянная в благодатную почву стала стремительно всходить. Симптомы болезни были известны врачам Хартии были известны, только сама болезнь как бы ускорилась в четыре раза.

Наша агентурная активность не прошла даром, один из военных медиков серединников прослышал про хорошо оплаченное предательство одного из своих сослуживцев, решил дорого продаться, только не Хартии а Восточной Империи, и вышел на нашего агента. Медик приоткрыл краюшек сведений, имеющихся у него в особой папочке, а за всю потребовал предоплаты в два миллиона. Ценный агент был вывезен самолётом в Империю, сам император лично вручил ему чек, а до Хартийцев только‑только стало доходить, что они по уши в гумусе.

Не побоюсь этого громкого слова, но сейчас Восточная империя единственное государство на Эстиане, которое, с большой долей вероятности, может перекрыть границы по морю и по суше. Благодаря радио и аэродромам на побережье можно было топить всех нарушителей карантина. Все две тысячи восемьсот пятьдесят четыре дерева, кора которых оказалась так полезна, были взяты под охрану. Вакцинация, в первую очередь, шла в районе империи прилегающей к стене, надо сказать, что нам удалось избежать эпидемии лишь чудом. Мы заняли в течение месяца круговую оборону и продержались до первых холодов. Мы топили всех, наплевав на всё. Наша авиация не боялась не бога ни чёрта, с одинаковым успехом топила корабли и выжигала заразу. как в том маленьком прибрежном городишке, что опрометчиво приютил парусную лодку с Середины, только потому что там были дети. Армия заблокировала городок, тогда мы лишь начали массовое производство вакцины, да и пример нерадивым был очень необходим.

Авиаторам было страшно, ещё более страшно приходилось серединникам. Мы превратили пространство в пяти километров за стеной в сплошное море огня, а они всё лезли и лезли. Лишь две недели назад на границе стояли очереди трудовых мигрантов, теперь лишь горелая земля и сладковатый запах разлагающейся плоти. Наконец в северные районы пришли холода, и мы, и Хартия задышали поспокойнее. У врагов вымерла приблизительно десятая часть населения. В Ашкуа до морозов пришла госпожа Анархия. Правильно сваренная кора со взрослого дерева помогала двадцати тысячам больным, но это если соблюдать все правила. Деревья же брали штурмом, разрывая охрану. Покрытые язвами тела, как мухи засиживали невысокие толстые стволы. Кору сдирали пальцами, рвали их в кровь и жевали сырой, набивая ей желудок, отрыгивая невозможный состав, и снова продолжая жевать. Бывало часто. что коры не доставалось, тогда вторая волна захватчиков, если она была многочисленнее вспарывала счастливчикам животы, чтобы добраться до древесной кашицы в желудке.