Ищейки Смерти

Как это и полагалось, последнее слово было за Филикой. Она не стала медлить с решением: ворчливого Тартора и мудрого Тоса отправила за покупкой «жалкой пародии» снаряжения; а сама осталась вместе с Морротом осматривать новых лошадей и карету.

Глава 8: «Книга Божественных Величий». Произвольное

Близился сезон дождей. Свинцовые тучи жадно паслись на небесных просторах. Прохладный ветер залетал в распахнутые оконца карет. Пахло сырым цветом пустынника.

Моррот управлял лошадьми, запряжёнными в новую карету. Тартор сидел внутри. Салон монотонно покачивало, это успокаивало… Впереди ехала карета с Филикой и Тосом.

В голову Тартора лезли приевшиеся мысли о командирше. Она чёрствая, жестокая и опасная женщина. Тогда, в Саре, она отдалась ему… Не так, чтобы самый лучший раз в жизни, но всё же… Что-то в этом было. Недопустимая для наёмника слабость: как для него, так и для неё! Теперь, вместо того, чтобы думать об успехе общего дела, голова Тартора забита Гирен знает чем. Эти женщины! С ними столько проблем. Столько…

В жизни ему доводилось любить только один раз. Он бы с улыбкой вспоминал о тех беззаботных днях наивного детства, если бы оно было таковым. Таким, каким бывает у большинства мыслящих. Но только не у сына религиозного служителя.

С рождения и до раннего юношества Тартор жил в Бастоне. Жил в скромном домишке в окружении любящей матери и строгого, педантичного и честолюбивого отца. Братьев и сестёр не было, но задуматься о том, хорошо это или плохо, с ранних лет Тартору не хватало времени. Отец хотел вырастить достойную копию себе любимому. И, будучи высокопоставленным жрецом Храма Почитания Всех Божеств, очень успешно воплощал эти замыслы в жизнь. Нельзя сказать, что сын так уж противился отцовской воле. Да, иногда было скучно слушать длинные проповеди; до жуткого тошно запоминать имена и деяния всех неисчислимых божеств, как хорошо известных каждому мыслящему, так и практически забытых; порой было невыносимо тяжело усидеть в стенах храма за чтением религиозных книг, когда по улице бегали сверстники, веселились, играли, радостно галдели. Но, в общем, старания и настойчивость отца не прошли даром: сын свято верил в необходимость занятий. Из Тартора рос замечательный жрец — надежда и оплот будущего поколения.

Из мальчика Тартор постепенно превратился в юношу. Начитанного, уверенного, убеждённого и праведного. Сверстники уважали, даже боялись, что он может наслать на них гнев богов. А где есть уважение и страх, там есть и одиночество… Но оно не тяготило юношу. Наоборот, придавало веру в свою уникальность, непревзойдённость и невероятно большое значение в этом мире, в отличие от простых грешных. Не было в Бастоне ни одного жреца, который бы не завидовал отцу Тартора. Даже сам Верховный Жрец после одной из служб подошёл к Тартору, грузной рукой похлопал по хрупкому плечу парня и сказал, что за будущее прихожан он не переживает: Верховному подрастает достойная замена… В тот день отец Тартора впервые прослезился при сыне.

А потом всё пошло бобросу под чешуйчатый хвост. В городе остановился с караваном известный торговец шёлком. Так уж вышло, что с ним была и его дочь: прекрасная рыжеволосая девочка с карими глазами и подёрнутыми чёрными бровями. Ну, не то, чтобы она была совсем уж девочкой. Но и не женщиной… В общем, как бы там ни было, Тартор, случайно столкнувшись с ней на базарной площади, потерял дар речи. И всё, что он до этого знал, показалось таким бесполезным, таким чуждым по сравнению с очарованием её прекрасных глаз! Это было словно удар обухом по темени. Он стоял, растерянно глядел на неё и мямлил что-то глупое, несуразное себе под нос. Девушка звонко рассмеялась ему в ответ и наградила за неописуемые старания ослепительной улыбкой. И всё. Потом её позвал отец, и она не стала перечить воле родителя. Тартор смотрел ей в след. Тёплые, неведомые доселе чувства приятно грели одинокую, как это он уже понял, душу парня. Расстроенный своим открытием, он поплёлся домой.

Всё бы прошло безнаказанно… Тартор бы со временем забыл о той встрече и ещё прилежней ударился в религиозные учения, если бы не одно обстоятельство. Тогда, на базарной площади, Верховный Жрец стал невольным свидетелем порочной встречи. А отец девушки был известен не только состоянием, сколоченным на торговле шёлком. Он ещё был и убеждённым неверующим, публично демонстрирующим свою неприязнь к любому божеству. Будь юный Тартор замечен в плотских утехах на жертвенном камне в храме с проституткой, пусть даже иной расы, наказание было бы не столь суровым. Ведь бастонские проститутки, как известно, поголовно верующие…

Строжайший выговор отцу; исключение Тартора из претендентов в жрецы Храма Почитания Всех Божеств!

Приговор был вынесен. Тартор взглянул в подавленные горем глаза отца. Взглянул и понял, что больше никогда не осмелится посмотреть в них. Той же ночью юноша бежал из дома. И никогда он больше не видел любимых родителей…

Он не знал, куда ему идти. Мысли просить у торговца шёлком покровительства он рубил на корню. В городе находиться было невыносимо больно. Бежать. Как можно дальше мчаться прочь от своего позора!

Шайка воров наткнулась на изнеможённого, измученного голодом и жаждой парня в окрестностях Бастона. Взять с него им было нечего. Они так и хотели бросить его умирать, если бы один из бандитов не узнал в нём бывшего служителя храма. Всем известно, что каждый вор просто мечтает о покровительстве богов, в особенности Сифы и Гирена. Каждой большой шайке жрец просто необходим! Так Тартор получил своё твёрдое место в «новой семье». Ему повезло, должность долгое время пустовала: прошлому жрецу вспорол живот дикий кабан в результате неудачной охоты.

А дальше — всё как полагается. Плохое окружение, выпивка, азартные игры, продажные женщины…

Судьба играет над нами странные шутки. Праведный, религиозный, добрый и честный парень волей нелепого случая превратился в безжалостного, хладнокровного наёмного убийцу.

Единственное, что связывало теперешнего Тартора с тем добропорядочным и наивным юношей — Книга Божественных Величий. Эту книгу он захватил с собой из дома, когда бежал в мир похоти, зла и насилия. Она всегда была рядом с ним. Лежала в неприкосновенном багажном сундуке вместе с его золотыми монетами. Выученная наизусть в детстве, она, всё же, успокаивала: стоило открыть пожелтевшие страницы.

Вот и сейчас Тартор взял книгу с потрескавшейся кожаной обложкой в руки, открыл на произвольной странице и принялся читать, сверяясь с памятью.

Да, ничего он не забыл.

…Великий из великих богов Мастук всегда отличался крутым нравом. Он не терпел пререканий, он тяжко карал за неповиновение, он жестоко обходился с лгунами и льстецами. Он был королём в Потустороннем Королевстве. Он есть король в Потустороннем Королевстве. Он вечно будет королём в Потустороннем Королевстве. Некоторые древние манускрипты и наскальные руны противоречат общепринятым истинам. Они вещают о том, будто Потустороннее Королевство распалось несколько тысяч лет назад на княжества в результате междоусобных войн богов. Что, якобы, Моол первым отказался платить дань и объявил о выходе своего Подземного Княжества из-под крыла Королевства. Эти вещания до сих пор вызывают споры великих жрецов, но за собой не таят ничего. В Главном Сказании нет ни слова о распаде Королевства…

…Мастук — покровитель всего и всех. Нет чётких ограничений, нет жёстких рамок. Уверовавший в Его могущество обретёт спокойствие, счастье и процветание. Представители всех рас почитают Его. Хотя, большинство почитателей — люди.

Кроты, жители подземных городов, отдают предпочтение Моолу.

Драги слепо верят в силу великой Геллизы, которая, как следует из некоторых сказаний, чтобы насолить бывшему мужу Мастуку, создала свою собственную расу драгов из варанов.

Большинство щупов слепо поклоняются Водрусе, предстающей в нашем мире в двух ипостасях: голубой акулы и прекрасного дельфина (в зависимости от настроения богини).