Самый лучший демон. Трилогия (СИ)

– Я понимаю…

– Вряд ли, – усмехнулся Дан. – Ты у нас самый понимающий, но это тебя вряд ли доступно. Я всегда знал, что она уйдёт раньше. Скоро, очень скоро. А мне придётся доживать без неё. Это стало любимым кошмаром, представляешь? – хаш-эд покосился на Адина. – Снилось, что я мёртвую обнимаю. В смысле, что я будто проснулся, а она рядом лежит. Ледяная, окостеневшая. И на меня смотрит. С этой её вечной улыбочкой. Ну, вроде как неуверенно, исподлобья глядит. А улыбается, будто подарка от тебя ждёт, знаешь?

– Знаю, конечно, – ивтор улыбнулся и, спохватившись, тут же нахмурился.

– Вот. Именно так и улыбается. Только глаза как стеклянные. Но всё равно на меня смотрит. Она вечно смотрит на меня. Понимаешь? Будто я для неё пуп Вселенной. Думает, что я этого не замечаю! – Дан сжал цепочку в кулаке. – И опять смотрит. Только мёртвая.

– Послушай…

– То, что она ушла, переживу. И то, что Арха вернулась к своей Жизни – хорошо. Я без неё в Бездне останусь, но всё равно хорошо. Она же снова родится. Но… Да нет, это тоже переживу. Только вот… – демон ткнулся лбом в кулак с зажатой цепочкой. – Я не сказал, что люблю её. Ни разу. Никогда.

– Она и так знала.

– Знала. Но я ей не сказал. Всё боялся, что она на меня ошейник нацепит, власть почувствует. Личное пространство оберегал. Самолюбие лелеял. Тьма, кому это всё нужно? Ну вот скажи ты, кому?

Дан косо, из-под кулака, глянул на ивтора.

– Ты такой, какой есть. И она тебя любила таким, какой ты есть…

– Да иди ты во Тьму с этой… – хаш-эд, оскалившись, выдал такой эпитет, которого гвардейцу от него слышать ещё не приходилось. – Знаешь, что я тебе скажу? Это я её убил. Взял и убил. Повёлся! «Пусть ребёнок в самостоятельность поиграет. Она ведунья, это в её природе и я должен ей позволить быть самой собой». И что в итоге? Зачем сюда притащил? Чтобы рядом была? Ну так её теперь у меня нет! Нету, понимаешь?! Никакой нет!

– Нет, – тихо ответил Адин. Его убаюкивающий голос после воплей Дана звучал особенно мягко. – Но пойди ты против её желаний и Архи у тебя давно бы не было. Она, может, никуда и не ушла. Только от Архи там мало что осталось.

– Ты предлагаешь мне радоваться воспоминаньям? – прорычал Харрат. – А то и такие умники нашлись! «Вы провели вместе почти два года! Это уже немало! Стоит за это благодарить!».

Адин опять не выдержал – улыбнулся. Кто этот умный утешальщик, демон знал прекрасно. У Шая до сих пор глаз не открывался, заплыв синяком до самого виска. Хотя с момента неудачного утешения уже три дня прошло.

– Нет. Я предлагаю перестать налегать на демонический эгоизм, – серьёзно ответил ивтор. – Понимаю, думать прежде всего о себе для нас норма. Но, может, хватит? Ты себя слышишь? Я, мне, моё, у меня. Именно поэтому ты не сказал ей того, чего она ждала. Сам только что страдал, помнишь?

– Помню, – равнодушно отозвался хаш-эд, снова раскручивая перед глазами цепочку. – Ты прав, я прав. Всё правы. Это что-то меняет?

– Сейчас нет, но в будущем…

– Насрать мне на будущее, Ад, – абсолютно ровно сообщил Дан. – И ты, видимо, выдохся. Слишком умные и слишком правильные слова говоришь. Поэтому лучше помолчать.

Ивтор кивнул, соглашаясь с тем, что в данном случае лучше помолчать.

– Так или иначе, а нам пора. Все только тебя ждут.

– Много народу собралось? – по-прежнему равнодушно, совершенно не интересуясь ответом, спросил хаш-эд.

– Много. Кто у Архи лечился. Новобранцы, которых Ю зимой дрессировала. Деревенские. Так что порядком набралось.

– Ирраш вернулся?

– Нет. Он появлялся – вчера вечером и сегодня с утра. Но подходить не стал.

– Всё так же кошкой мечется?

Блондин кивнул, хотя Дан в его сторону даже и не смотрел.

– Почему я так не могу, а? Полжизни бы отдал, чтобы зверем хоть с недельку побыть. Наверное, ему проще. Разум-то тоже почти звериный. Носись себе, обдирай стволы да лосей заваливай. А повезёт, так медведь попадётся. Или светлый, – хаш-эд, медленно наматывая цепочку на палец, подтянул кристалл, зажав его в кулаке. – Кстати, интересная вещь. Мы вот говорим: «Полжизни бы отдал». И думаем, что это очень много. Вроде как щедро расплачиваемся. А тут – бац! – и оказывается, что это почти ничего. Половина от двадцати трёх – это же одиннадцать с небольшим. Мало.

– Пойдём, Дан, — повторил Адин.

Демон кивнул, повесил кристалл на шею, убрав его под рубашку. Поморщился – амулет Жизни, протестуя против такого соседства, ужалил, как медуза. И встал, тяжело опираясь на столешницу.

***

Народу действительно собралось немало. Но на выгоревшем пустыре, где раньше госпиталь стоял, живые всё равно выглядели жалкой кучкой. Может, оттого, что жались друг к другу, стараясь встать плотнее. И всё равно никакого единства тут не наблюдалось. Крестьяне собрались в стороне, солдаты сгрудились чуть поодаль, офицеры встали у самого помоста. Как раз позади опирающегося на костыль Адаша, Лилл и гвардейцев. Их было только четверо – Ирраш так и не явился.

Природа подгадала. Нахмурилась, затянула небо свинцовыми тучами, крапала мелким, назойливым дождиком. Будто на дворе не конец весны, а самая настоящая осень. Но сияющее солнце сейчас, наверное, кощунством показалось.

Высокий, в семь ступенек помост чернел на фоне горизонта плоским абрисом. Дрова под ним лежали аккуратно сложенными поленницами, а не валялись грудой. Солдаты – бывшие новобранцы и бывшие пациенты – не поленились. Накануне весь день тюкали топорами и скрипели телеги, возя бревна из леса. Хотя их никто об этом не просил.

Так они ещё и соорудили на помосте что-то вроде широкого ложа. А крестьянки – тоже по собственной инициативе – застелили его небелёным полотном. И засыпали цветами так, что казалось: тела, завёрнутые в тонкие саваны, лежат на цветочной перине. Сверху их закрывало цветочное же покрывало. Но оно стало необходимостью, а не проявлением заботы. Слишком уж явственно темнела под традиционными пеленами сгоревшая плоть. Хорошо ещё, что лица покойных полагалось накрывать плотными чёрными платками.

– Дяденька Дан, мне так жалко, так жалко… – просипела Ирруш, шмыгая носом.

Лицо у девчонки походило на подушку: красное, распухшее от слёз, глаз за щёлочками век не разобрать. Хаш-эд машинально кивнул, потрепав бесу по голове. Кивнул и Ллили, которая выглядела ещё страшнее Ирруш. Сжал плечо потерянно стоявшего в стороне Данаша. Демонёнок только глянул на него пустыми глазами и опять уставился на отца. Подойти к Тхия он боялся.

Впрочем, Тхия, кажется, вообще не понимал, где находится. Стоял, покачиваясь с носка на пятку, упёршись руками в поясницу и уставившись в одну точку поверх помоста.

– Начинайте, – кивнул Адаш жрецу, важно выпятившему пузо у самых ступенек.

Служитель изобразил подобострастную, но кислую улыбку, откашлялся и затянул басовито, как шмель: «Из Тьмы мы все вышли, Тьма примет нас по окончании пути…».

– Нет! – рявкнул Дан, закусил кончик уса, длинно втянув носом воздух. – Нет, не надо никаких молитв и речей, уважаемый. Давайте начнём сразу, без них.

В толпе крестьян кто-то придушенно ахнул. Над солдатами прошёлся гул, как порыв ветра, но тут же стих.

– Дан! – зашептал Адаш. – Ты что творишь? Я всё понимаю, но если тебе уж совсем тяжело, лучше уйди. Но дай проводить, как положено.

– Нет, – упрямо мотнул рогами хаш-эд. – Арха не от Тьмы. Да и Ю в Бездне делать нечего.

– Правильно, – совершенно неожиданно и абсолютно серьёзно поддержал лорда Шай. – Ничего этой стерве не обломится.

Дан шагнул вперёд, вынимая из жаровни горящий факел, обернулся на Тхия и пошёл к помосту. Один. В этот момент арифед и пришёл в себя. Переведя взгляд с горизонта на спину хаш-эда, он рванулся следом, перехватив руку Дана и жёстко её выломав, заставляя бросить факел на землю.

– Нет уж, этого ты у меня не отберёшь… – зарычал рыжий, скаля клыки. – Хватит, и так всё заграбастал. Когда же ты нажрёшься, сволочь?

– Тьма! Тхи, ты чего? – ахнул Шай, пытаясь оттащить взбесившегося рыжего от Дана. – Успокойся…