Сестра моего брата

Передо мной резная деревянная ваза с узким горлышком. Нетерпеливым движением лапы сбрасываю её с каминной полки, чтобы пройти дальше. Шорох и движение заставляют резко повернуть голову — из опрокинутой вазы на пол высыпаются крупные бусины.

Несколько мгновений сижу, напрягшись, затаившись, следя, как разбегаются в разные стороны крупные жемчужные горошины. Лишь трепещет кончик хвоста. Мягко припадаю на передние лапы, шевелю бёдрами, в охотничьем кошачьем танце, одновременно разогревающем мышцы и уточняющем направление броска. Затем срываюсь взведённой пружиной, стрелой лечу на пол, бегу, ударяя бусины, подбрасывая их, снова ловя, загребая и отталкивая. Наконец застываю, придавив лапками одну из горошин.

Озадаченно нюхаю добычу, фыркаю, теряя интерес. Тень движения на периферии зрения привлекает внимание, и я резко бросаюсь в том направлении, кручусь, пытаясь ухватить ускользающий комочек меха.

Плюхаюсь на пол, сообразив, что охотилась за собственным хвостом.

— С ней всё в порядке? — спрашивает обеспокоенно наблюдающий за моими выходками Димка.

— О да, — пожимает плечами Aoibheal, — госпожа Шувалова просто… в первую очередь очень молодая кошка и лишь затем юная дева. Разум её подчинён ипостаси.

— Это нормально?

— Это, скорее всего, случилось по её воле, — безбожно льстит мне воспитанница фейри. — Если недобрые глаза попытаются нас найти, то искать будут Дарью Шувалову, а не беспечного котёнка. Древние тексты говорят, что из всех ипостасей кошка обладает самой… свободной магией и проследить её не по силам даже лучшим из ворожеев. Когда идущая сама по себе не желает, чтобы бежала по следам мягких лап погоня… — Туманный жест рукой, обозначающий бессмысленную трату сил, которой стала бы подобная охота.

Димка смотрит, как я поднимаюсь, как крадусь к злосчастной вазе. Пытаюсь просунуть мордочку в горлышко, но, конечно, она не пролезает. Тогда запускаю туда лапу, стараясь выудить что-нибудь. Ваза, под действием закона отталкивания, откатывается в противоположную сторону. Я за ней. Наконец вытаскиваю когтями нитку бус, несу их в зубах, спотыкаюсь, падаю, пытаюсь разорвать их резкими движениями задних лап.

— Нет, — вздыхает брат. — Это не ипостась. Боюсь, Дашка всегда такая!

Я возмущённо прижимаю уши и, по-прежнему лёжа на спине, одариваю его пылающим взглядом. Димка, подхватив меня поперёк живота, поднимает в воздух, вместе с бусами и дурным характером.

«Задние лапы, задние лапы!» — возмущаюсь я. Вот вас бы попробовали таскать, точно мешок с мехом!

Брат послушно подставляет руку, давая опору моим задним ногам. Вновь опускается на диван, устраивая меня на коленях. Его пальцы всё ещё едва ощутимо пахнут мясом, и… Димкой. Я жмурюсь, когда они умело начинают почёсывать за ушами. Поворачиваю голову под тёплыми, сильными прикосновениями.

Люди — трагически несчастные существа. Всего две ноги, подумать только! Это их прямохождение создаёт множество проблем, нагружая позвоночник и порождая совершенно нелогичные болезни. Однако у каждого существа в природе есть своё место и своя цель. Причина появления двуногих, без всякого сомнения, — кормить и гладить кошек. Зачем ещё им могут быть даны руки?

«Повыше. Мягче, мягче. Мр-р-р-р-р-р».

Хоть какое-то оправдание бессмысленного в остальном существования.

— Допустим худший сценарий. Что будет, если фейри отбросят этикет и будут сражаться, как это делают смертные? Эффективно и ради выигрыша, — спрашивает Димка.

— Они развоплотят планету до первоначальных элементалей, — спокойно объясняет очевидное Aoibheal.

— То есть… совсем?

— До этого не доходило давно. Даже по меркам Детей Дану. Восстановление смертного мира из осколков изнурит даже сильнейших. Создание же совсем нового требует пробуждения памяти древней и… непростой.

Пальцы Димки на мгновение замирают. Я выпускаю когти, чувствительно раня его сквозь джинсы.

«Не останавливайся. Не отвлекайся. У тебя ответственное дело — чесать за ушами кошку!»

Он автоматически повинуется, увлечённый разговором.

— Как скоро начнётся эта… война?

— Завтра? — пожимает плечами она. — Время — не прямая река, чьи воды ясны и прозрачны. То, как оно течёт в смертном мире, смутно связано с последовательностью событий в иных реалиях.

«Не волнуйся, — успокаиваю я начинающего терять терпение парня. — Даже если смертные миры окажутся разнесёнными в клочья, я возьму тебя с собой. У тебя есть важная цель в жизни — заботиться о кошке. Ты не можешь пренебрегать ею лишь потому, что Земли и людей больше не будет».

— Ну, спасибо!

«Не за что. Теперь чуть пониже. Фр-р-р-р-р».

— Что вы собираетесь делать?

— Я, — выкормыш фейри поднимается, — отправлюсь на ночной покой. Мудрость сна поможет обдумать тревожные вести, принесённые вашей сестрой.

— Что? Постойте!

Я вновь выпускаю когти.

— Мы должны что-то решить!

— Утром я сообщу о своём решении, — она оборачивается уже на лестнице. — Да будет ваш сон ограждён от слуг двора Оживших Кошмаров.

И исчезает.

Всё правильно. Смертный мир, как когда-то заметила сама Осенняя Гроза, — прекрасное место, чтобы отлежаться и замести следы. Сутки у нас в запасе есть, быть может, и больше. А значит, пороть горячку не стоит. Димка явно не согласен.

— И вам спокойной ночи, — ядовито возмущается смертный. — Объявить, что планету завтра, быть может, уничтожат, и спокойно отправиться спать!

Я отвечаю с ощутимым превосходством: «Она не может идти на охоту, не обдумав вести о дичи. Она не столь мудра».

Под мудростью в данном случае имеется в виду исключительно кошачье понятие, включающее ум, хитрость, опыт предыдущих жизней, силу, ловкость… И прежде всего магию.

Димка понимает. Хмыкает.

— А ты, надо понимать, просто кладезь этого многогранного интеллекта?

«Разумеется. Я — кошка. А кошки по определению гениальны».

Спрыгиваю на пол.

— И что же мы будем делать, ваше кошачество? «Элементарно, Шувалов. Завтра мы сделаем то, что скажет Aoibheal. А сейчас мы ляжем спать».

И, гордо подняв хвост, я направляюсь наверх, в свою спальню. Димка пытается ещё что-то возмущённо доказывать, потом машет рукой:

— В этом облике от тебя явно не добьёшься толку.

И тянется за сотовым. Что ж, мой брат, хоть он и двуногий, не глуп. А я давно поняла, что отнюдь не единственная из Шуваловых веду двойную жизнь.

Орден колдунов, мр-р-р? Могла ли Aoibheal такими словами описать непривычную для неё концепцию спецслужб? Или речь всё же идёт о настоящем, секретном, проеденном молью и тайнами ордене? Оба варианта предполагали определённый набор преимуществ и сложностей… Но в любом случае брат сам знает, что, как и кому можно говорить. А кому нельзя.

Я уже наверху лестницы, когда долетает осторожный вопрос:

— Двор Оживших Кошмаров?

Фыркаю. Если эти найдут дорогу в наш дом, волноваться о какой-то там войне будет уже бессмысленно.

Я привычно отправляюсь в свою комнату, но, почуяв на двери чужой запах, останавливаюсь. Гневно бью хвостом. Этот, этот… брат отдал мою комнату выкормышу фейри, подменышу, смертной выскочке! То есть я сама оставила здесь Aoibheal, когда впервые принесла её сюда, но кого волнуют детали. Моя комната занята, и это вина Димки!

Мстительно прищурившись, разворачиваюсь и, мягко ставя лапы, отправляюсь в другую сторону. Можно, конечно, занять спальню родителей, с широкой мягкой кроватью. Но это будет слишком просто.

Туманом просачиваюсь сквозь дверь в комнату брата, легко вскакиваю на его постель. И растягиваюсь на ней, диагонально, на самой середине, заняв просто абсурдное количество места. А затем оборачиваю себя магией, отталкивающей, жалящей и защищающей. Такой, которая не позволит сдвинуть меня с облюбованного места даже подъёмным краном.

Полностью довольная собой и жизнью, я злорадно засыпаю.