Дурацкие игры магов. Книга первая (СИ)

- Я считал, что ты имеешь право на спокойное детство и юность. Ты жила в этом Мире, он был для тебя родным. И всё-таки, я учил тебя. Ты умеешь гадать, разбираешься в травах. А сумеешь ли ты овладеть искусством высшей магии, зависит только от тебя.

- Что я должна делать?

- Найди в погребе книгу, прочти её и поэкспериментируй. У тебя получится, ты же моя дочь.

- Хорошо, я попробую, - кивнула Станислава и тихо попросила: - Расскажи об Алинор.

- Алинор… - Лицо экспериментатора исказила боль. - Алинор… - опять начал он и через силу закончил: - твоя мать.

- Ты говорил, что мама умерла.

- Она влюбилась в Олефира… И предала меня… - едва слышно произнес маг. - Я должен был спасти тебя… и Лайфгарм.

На Станиславу хлынули эмоции отца, она ощутила ту глубокую затаённую скорбь, что долгие годы терзала его и всхлипнула:

- Я не знала, прости…

Фёдор невидящим взглядом смотрел перед собой. Мысли его, должно быть, унеслись в те счастливые времена, когда они с Алинор были вместе. Вдруг Стася заметила, что стройная фигура отца медленно растворяется в воздухе, и замерла, не в силах произнести ни слова. Но когда силуэт мага стал почти прозрачным, в отчаянии закричала:

- Папа! Куда ты?!

Фёдор посмотрел на дочь и грустно улыбнулся:

- Ты до сих пор не поняла? Я жду тебя дома.

Глава 6.

Уроки магии.

Стася в растерянности посмотрела на пустое кресло, вскочила и бросилась на кухню. Щёлкнула выключателем, откинула половик, подняла тяжёлую деревянную крышку и по шаткой лесенке спустилась вниз. Подпол с детства казался Хранительнице местом таинственным и мрачным. Без надобности, она старалась туда не ходить, но сегодня страха не было. Очутившись среди дощатых полок и ненужных вещей, женщина внимательно огляделась и, повинуясь беззвучному зову, направилась в самый дальний и тёмный угол. На стене, между поношенной телогрейкой и синим дождевиком, висел старый отцовский рюкзак. Прислушавшись к внутренним ощущениям, она вытянула руки, и рюкзак сам прыгнул в ладони. Прижав его к груди, словно величайшую драгоценность, Хранительница ринулась наверх, рискуя свернуть шею на лестнице. Но обошлось. Стася ворвалась в комнату, плюхнулась на ковёр возле камина и стала торопливо распутывать верёвки, ломая ногти и чертыхаясь. Наконец узлы поддались, и на свет появился вожделенный источник знаний. Станислава ожидала увидеть нечто древнее, в сафьяновом переплёте с золотым теснением и потрёпанными, пожелтевшими от времени страницами, а на дне рюкзака вместе с пучком сухой травы лежал обычный блокнот-ежедневник в дерматиновой обложке.

- И всё?

С недоумением покачав головой, Стася вытащила пучок травы, машинально растёрла пальцами сухие листья, и в ноздри ударил незнакомый одуряющий аромат. Веки мгновенно налились свинцом, рюкзак выпал из безвольных рук, и женщина провалилась в глубокий безмятежный сон…

Яркие солнечные лучи пробежали по комнате и коснулись лица. Прикрывшись ладонью от их назойливого света, Хранительница открыла глаза и глубоко вздохнула. В воздухе ещё витал запах неизвестной травы, но уже лёгкий и смутный, как утренняя дымка. Стася села, обвела сонным взглядом комнату, вытащила из рюкзака ежедневник, и, едва рука коснулась обложки, сонливость бесследно испарилась. Позабыв про утренний туалет, завтрак и прочие мелочи жизни, она уткнулась в ровные, от руки написанные строчки. Понятными были только названия заклинаний, остальное - бессмысленная тарабарщина, записанная русскими буквами, но оторваться от неё Хранительница не могла, словно кто-то настойчиво и категорично требовал дочитать блокнот до конца. И магичка послушно читала, сначала про себя, а затем увлеклась, и произнесла одну фразу вслух. Раздался грохот, и ходики, много лет провисевшие на стене, упали на пол. Из-под обломков проворно выбралась огромная пёстрая кукушка и, недовольно кукукнув, сердито посмотрела на ошеломленную женщину.

- Кыш! - испуганно махнула рукой Стася.

Кукушка мигнула чёрным глазом-бусинкой, взмахнула крапчатыми крыльями, выпорхнула в открытую форточку, и Хранительница почувствовала себя полноценным магом. Она приосанилась и зачитала вслух следующий абзац, однако ничего не произошло.

- Почему?

Станислава разочарованно огляделась и прочитала заклинание снова, громко и отчётливо выговаривая слова. На этот раз результат превзошёл все мыслимые ожидания: стены дома завибрировали и раздвинулись. Новоявленная волшебница, не мигая, наблюдала, как на образовавшемся свободном пространстве, рядом с потухшим камином, складывается его брат-близнец. Правда, определиться в своём отношении к происходящему она не успела - стены сделали ещё шаг в стороны, и дом обзавелся третьим камином. "Зачем мне три камина? Дров не хватит", - рассеяно подумала горе-магичка и снова уткнулась в книжку, надеясь вернуть комнате прежний вид. Пролистав несколько страниц, обнаружила заклинание, которое, судя по названию "Убрать лишнее", обещало всё уладить, и начала колдовать. Непокорная чёлка свисала на глаза, и, проговаривая слова заклинания, Стася то и дело откидывала её назад, а закончив чтение, положила блокнот на колени и стала ждать исчезновения лишних каминов, но те твёрдо стояли на местах.

Из открытой форточки потянуло холодом, и Хранительница почувствовала себя неуютно. "Со мной что-то не так". Она повернулась к зеркалу, и крик застрял в горле: вместо роскошной рыжей шевелюры на голове красовалась не менее роскошная, гладкая и блестящая лысина. Нервно сглотнув, женщина бросилась к шкафу и, схватив с полки шаль, обмотала голову, соорудив некое подобие тюрбана, а затем, принципиально усевшись к зеркалу спиной, с ещё большим рвением взялась за изучение ежедневника. Слова текли из её уст рекой, но, видимо, день для экспериментов был выбран неудачный: из кухни прискакал самовар и, будто верная собака, начал ластиться к ногам; следом появился взвод мышей, который, маршируя на задних лапках, прошёл мимо Стаси и, дружно отсалютовав, удалился в соседнюю комнату. Последний мышонок ещё не скрылся за порогом, как дверцы шкафов, полок и тумбочек начали выбивать весёлый марш, а старенький торшер, приподнявшись над полом, взвыл будто медная труба. Под звуки бравурного марша в комнату, со старой супницей во главе, влетел клин чашек, тарелок и блюдец и резво направился к окну. "Этого ещё не хватало!" - встрепенулась Хранительница и бросилась закрывать форточку. Наткнувшись на препятствие, клин на мгновение замер, потом слегка качнулся в воздухе и полетел обратно на кухню. "Петелькино, конечно, место глухое, но и здесь люди живут. Свидетели мне точно не нужны!" - подумала Стася, провожая посуду досадливым взглядом, и, словно в насмешку над её словами, входная дверь хлопнула, и спустя несколько секунд на пороге возник Валентин. Простирая руки к бывшей жене, он шагнул в комнату и, не замечая ничего вокруг, завопил:

- Стасенька, родная моя! Я простил тебя и вернулся!

Он кинулся к ошарашенной женщине, намереваясь осчастливить своими объятиями, но наперерез ему бросился самовар. Валечка споткнулся, неловко взмахнул руками и, как подкошенный, рухнул на пол.

- На место! - шикнула на "защитника" Хранительница, и тот, обиженно фыркнув, засеменил в угол, легко передвигаясь на коротеньких железных ножках.

- Что это было? - истерично осведомился Валечка, поднимаясь и с опаской оглядываясь по сторонам. - Ты завела собаку? И когда ты успела перестроить дом, Станислава? Зачем тебе три камина? И, вообще, почему у тебя такой беспорядок? А это что? - Он в ужасе указал на мышиный взвод, вступающий в комнату.

Серые солдаты гордо шагали по дощатому полу, цокая коготками и отдавая честь Стасе. Валечка замер с вытянутой рукой, а когда строй приблизился к нему, завизжал и метнулся на кухню. Однако не тут-то было: в дверном проёме беглеца ждала боевая посудная эскадрилья, ведомая старой супницей. С глухим стуком тусклый фарфоровый бок и рыжеволосая голова встретились.