Самый лучший демон. Трилогия (СИ)

– Прости, не хочу хамить, но ты мне никто, – Арха сгорбилась ещё сильнее, жалея, что у неё с собой нет даже пледа, чтобы закутаться. – Наследство не интересует и я никаким боком на него не претендую. А гипотетические братья и сёстры вряд ли захотят такую родственницу видеть. Хотя что-то мне подсказывает, нет у тебя никого.

– Верно, нет, – хмыкнул демон. – Не удосужился семьёй обзавестись. Только ты вот.

– И ещё пара сотен бастардов по человеческим деревням?

– Ты чего злишься?

Ведунья выпрямилась, двумя пальцами потёрла переносицу.

– Я не злюсь, – вздохнула она. – В смысле, на тебя не злюсь, правда. Не знаю, с чего ты вдруг решил начать родственника изображать. Но меня это не слишком и интересует. Пойми, я к тебе никак не отношусь. Ну, просто мимо пробегающий шавер.

– Так вроде как…

– Так вроде как я из твоего семени получилась? А какая разница? Твоё оно или кого-то другого? Мать мою ты изнасиловал. Ну, неприятно, конечно. Только ведь тоже не трагедия. Я её не знала. И это знаменательное событие не у меня на глазах произошло. Поэтому никаких претензий не имею. Но, прости, с воплями: «Папочка!» на шею тоже бросаться не собираюсь.

– Вообще-то, я имел в виду, что ты меня спасла, – внимательно выслушав Архину речь, спокойно закончил свою мысль демон. – Но, скорее всего, на это ты ответишь что-нибудь вроде: «Это мой долг!». И будешь права. Ладно, в отцы я навязываться не собираюсь, если ты уж сама не хочешь.

– Только не говори, что всю жизнь просто мечтал о такой дочери, как я! – усмехнулась ведунья.

– Не буду. Честно говоря, я о дочерях вообще не мечтал. Про сыновей думал, было дело. А девчонки… Мне они представлялись эдакими куклами в рюшечках и бантиках. Сама понимаешь, от таких мыслей скорее дёргает.

– А от меня, надо думать, не дёргает?

Арха, наконец, соизволила повернуть голову, глядя на отца. Вот глаза она унаследовала от него в полной мере – этого не отнять. У Каррена они были в точности такого же оттенка: больше зелёные, чем жёлтые, но с медовой теплотой. Дан уверял, что по цвету они точь-в-точь как топазы.

Лейтенант взгляда не отвёл.

– Не дёргает. Знаешь, на кого ты по-настоящему похожа? На бабку свою, мою мать. Дура, конечно, как и любая баба. Но настоящая степная шаверка.

– Всю жизнь думала, что я метиска и грязнокровка, – на этот раз хмыканье ведуньи вышло несколько нервным. – А теперь, получается, настоящая шаверка? Ну, спасибо. Наверное… Но я лучше человеком останусь, ладно?

– Да какой из тебя, во Тьму, человек? – кривая ухмылка демона могла показаться даже весёлой. Тому, кто хорошо котов знал. – Люди слабые безвольные создания, по природе своей скот. Коровы, научившиеся говорить. Ты же как степная трава: тонкая, высохшая до хрупкости. Гнущаяся под любым ветром. Гнущаяся, да не ломающаяся. Ветер перестанет дуть – и она снова выпрямляется. А дерево, рядом стоящее, стоит переломанное. Да и характер у тебя наш. С виду рыба дохлая, а внутри всё пламя Бездны. Своего хаш-эда найти смогла. И ведь не он тебя – ты его приручила. Скажешь, не степная кровь это?

– Да ты поэт! – в восхищении всплеснула руками девушка.

– Все мы немного поэты, ­– шавер хлопнул ведунью по плечу – довольно чувствительно, между прочим. – Захочешь увидеть, откуда твои корни, найдёшь меня. Говорят, знать истоки важно. Я, правда, там уже лет пятнадцать не был. Ну вот заодно с тобой и навещу.

– Ладно, как соберусь – сообщу, – пообещала Арха.

Что-то у ведуньи в последнее время с умными ответами дела обстояли плоховато. Правда, и разговоры она вела такие… странные. Да и собеседники ей всё больше неординарные попадались. А жизнь вообще катилась только Тьма знает куда. Катилась, катилась, но докатиться до чего-то конечного не могла никак.

***

Реальность Арху уже не раз носом тыкала: «Не зарекайся! Я же всё равно докажу, что способна тебя поразить! Так и живи, выводов не делая!». Вот и стоило только лекарке подумать, будто она никуда докатиться не может, как в очередной раз со всего размахом влипла личиком в неприятности.

На этот раз глубокая Бездна явилась в образе Адина, ввалившегося в палатку и едва на колени не упавшего. Выглядел демон по-настоящему жутко. Белокурые, всегда уложенные волосок к волоску локоны, потемнели, повиснув космами вдоль бледных щёк. Вода с них не капала, а ручейками текла. Камзол ивтор где-то потерял. И рубашка, ставшая почти прозрачной, липла к телу, обрисовывая лепные мускулы. Правда, никакой красоты в этом зрелище не было. Демон больше напоминал труп, завёрнутый в тонкий саван.

– Быстрее, – шёпотом прохрипел синеглазик, выпрямляясь, опершись на руку подскочившей лекарки. – Только тихо! Никому…

– Вот мне нравится это ваше «тихо», – проворчала ведунья, косясь на свой плащ, грязной тряпкой висящий на слеге. – Устраиваете из собственного появления целое представление, а потом рычите: «Тихо!».

Адин, тяжело дыша и опираясь ладонями о бёдра, поднял голову, оглядывая койки. Его лицо изменилось буквально в мгновение ока. Теперь оно напоминало не просто труп, а мёртвого лорда. Страшного и грозного. Раненые мгновенно согласились, что они ничего не видели.

Всё-таки Арха не уставала поражаться, насколько разными могли быть её демоны. Причём окружающие их видели с какой-то другой, редко показываемой лекарке, стороны. Как будто она под маску заглядывала. А, может, они, наоборот, при девушке её надевали?

– Куда бежать-то? – ворчливо спросила ведунья, окончательно притомившись от собственных кислых мыслей.

– К вам, в сарай. Я его туда отнёс.

Лекарка, направляющаяся уже к входу, споткнулась, сусликом замерев на месте. До неё вдруг дошло, кем этот «он» может оказаться.

– Да не Дан там! – раздражённо огрызнулся вечно спокойный Адин, нетерпеливо подталкивая девушку в спину. – Но от этого не легче.

Может, ивтору от этого факта и не легче стало, а вот Арха себя почувствовала гораздо лучше. Со всем остальным и справиться можно.

А природа, видимо, решила распоясаться вконец. Такой бури медичка на своём веку не припоминала. Мир кипел, как ведьминский котёл. И выйдя из палатки, девушка мигом почувствовала себя кусочком моркови, в этом котле варящимся. Понять, где что находится, не было никакой возможности.

Адин что-то крикнул гортанно и с его раскрытой ладони сорвался маленький голубоватый шарик. Вот на этот огненный мячик дождь с ветром не влияли никак – Арха светляку даже позавидовала. Клубок покружился над рукой демона и начал расплетаться, вытягиваясь нитью в бурлящую водой темноту.

– За меня держись! – рявкнул ивтор на ухо лекарке. – По нити иди!

И то она демона едва расслышала.

До каптёрки они всё-таки добрались. Даже живыми и почти целыми.

– Благословение работает, – выдохнула Арха, вваливаясь внутрь сарая ничуть не изящнее Адина в лазарете.

– Чьё? – просипел пытающийся отдышаться демон.

– Тьмы…

– Хорошо бы! – понадеялся ивтор.

И, схватив девушку за предплечье, поволок лекарку в её же комнату. Спотыкающейся на щелястом полу ведунье показалось, что за перегородкой тихонько застонали Ю. Правда, это вполне могли стать шутки ветра. Да и граха в последнее время стонала нередко. У неё имелись все причины быть недовольной жизнью.

А на столе, где девушка корпию щипала и отвары готовила, Арху поджидал сюрприз. Его Высочество Адаш собственной персоной. В темноте ведунье примерещилось, что хаш-эд успел помереть до её прихода. Уж слишком заострился профиль на фоне мутного мрака.

– Свет зажги, – велела лекарка внезапно севшим голосом.

И протянула руку вперёд. Пальцы мигом наткнулись на мокрое и липкое. Но живое, определённо ещё живое. Под влагой частил неровный пульс.

Свет вспыхнул слишком резко, ослепив на миг.

– Твою мать!.. – выдала Арха, проморгавшись.

Впрочем, ситуация вполне позволяла выбрать и более крепкие выражения. На шее, прямо под закинутым к потолку подбородком принца, зияла рана. Кажется, именно такие и называли «от уха до уха».