Этот мир придуман не нами (СИ)

В Столицу начали возвращаться сбежавшие в провинцию перед бунтом семьи и мелкие кланы. Стас говорит, это хорошо. Мелкие кланы — как градусник — показывают температуру общества. Раз возвращаются, потрясений в обществе не ожидается.

Вбегает радостная Миу.

— У меня две новости, Одна хорошая и одна плохая. С какой начинать?

— Начинай с плохой, — усаживаю ее на колени и чмокаю в нос.

— Строители уронили на бульдозер пролет моста. Петр сказал, в смятку! Его теперь только на переплавку.

Ну да, двести пятьдесят тонн с нескольких метров…

— Пострадавшие есть?

— Не-а! Когда трос лопнул, в бульдозере никого не было.

— Ладно, а хорошая?

— Папа приглашает нас на охоту!

У людей есть выражение: "жить как на седьмом небе". Вот на нем я и живу! Через день вижусь с папой. А могла бы и каждый, но надо же папе высыпаться иногда. Это потому что я летаю во дворец каждую ночь. Ну, не совсем ночь. После отбоя забираю Марра и его приятеля и везу к нам. А к побудке обязана привезти назад. Такая договоренность с начальством.

Парни по три часа сидят под шлемом. Я обучилась на оператора ментозаписи, Марта погоняла меня на наших, теперь могу ее замещать. Ночью аппаратура в полном моем распоряжении. Все хорошо, только сплю урывками. Сажаю приятеля Марра под шлем, ставлю будильник на два с половиной часа — и давлю храпака. Когда будильник будит, звоню Марру, отрываю его от Татаки и сажаю под шлем. Еще два с половиной часа сна. Потом выключаю аппаратуру, укладываю парней в своей комнате — и спешу под бок к хозяину.

Утром отвожу парней в казарму. Иногда на граве, но чаще на байке. Выкидываю из багажника НЗ, оставляю только двухлитровую бутылку воды, и байк отлично поднимает нас троих. Индикатор перегрузки даже в красную зону не заходит.

Хозяин ворчит, но пока не ругается. Скоро мальчики перейдут к обучению, тогда сеансы будут не чаще раза в неделю, и ночи будут принадлежать хозяину.

— Ррумиу, девочка моя! — получаю очередной шлепок по попе, — Хочу говорить с твоим риммом.

Через ошейник выясняю у Стаса, где хозяин. И передаю сообщение для него. Профессор серьезен, но явно в хорошем настроении. Вообще, девочки еще в первый день предупредили, чтоб не боялась его. По попе шлепает, но слишком стар для искусства переплетения ног. На шлепках все и заканчивается.

— Подготовительный период завершен. Настало время испытания. Нужны добровольцы, — заявляет профессор хозяину.

— Это опасно?

— Как и любое новое дело. Теоретически безопасность полная, на практике случается всякое.

— Ну да, практику мы с Миу испытали, — кивает своим мыслям хозяин. — Миу, составь список стариков, потом возьми Линду для авторитета и проведи разъяснительную работу с контингентом. Если будут задержки, доклад мне сразу. Задача ясна?

— Сделаю! — ударяю кулаком в грудь. — Уважаемый профессор, отдохни стражу, я уже занимаюсь твоим делом.

Совсем древних стариков в оазисе осталось двое. И три старухи. Наверно, лучше с этой пятерки и начать. Если не подойдут, дам список пожилых. Их тоже пятеро. Для начала распечатаю досье и представлю на выбор профессору.

Профессор изучил досье очень внимательно. И отложил в сторону те пять, что я положила первыми.

— Я не умею оживлять трупы.

Марта не раз говорила, что врачи циничны и жестоки. Но чтоб так прямо…

— Только никудышние лекари боятся трудных задач! — ну кто меня за язык тянул? Наверно, это от хронического недосыпа. Профессор отодвинул досье и уставился на меня так, словно в первый раз увидел.

— А знаешь, голубушка, ты права! В условиях примитивной цивилизации биологический возраст может резко отличаться от физического. Я беру всю группу!

— Профессор, я горжусь вами!

Это не я сказала. Это Линда за моей спиной. Я только глазами хлопала. Совсем не слышала, как она подошла.

Собрать "пенсионеров" в одно место оказалось не так-то просто. Прав был хозяин, только авторитет Линды помог.

— Я собрала вас здесь чтоб ознакомить с волей Владыки, — начала она. — У нас есть поговорка: "Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет". Так вот, Владыка желает, чтоб вы жили долго и умерли здоровенькими. Но Марта не раз жаловалась Владыке, что многих из вас мучают старческие болячки. Марта — отличный воин и великолепно врачует раны. Хвост пришить или отрубленную руку — для нее обычное дело. Но старческие болезни она лечить не умеет. Не ее это. Поэтому Владыка выписал к нам лучшего лекаря по старческим болезням. Вы все знаете, что лекарь с помощниками уже здесь, и молодые строители обустроили ему лечебницу. Теперь он будет лечить вас. Вопросы есть?

Зря Линда заикнулась о вопросах. Пенсионеры удивленно переглянулись.

— Уважаемая госпожа, мы очень признательны Владыке за заботу, — взял слово самый авторитетный. — Но разве можно вылечить старость? Мы рождаемся и умираем по воле звезд.

Линда остановила его жестом.

— У нас есть поговорка: "На звезды надейся, но сарфаха привязывай!" Хотите вы, или нет, но раз лекарь приехал, он будет вас лечить. Такова воля Владыки.

— Но у нас нет денег, чтоб заплатить за лечение.

— О деньгах не думайте. Лекарю платит Владыка. Кто придумал, тот и платит, так ведь? И чего вы боитесь? Не хотите вновь стать бодрыми? Не хотите забыть, что такое боли в суставах?

Очень скоро пенсионеры согласились на обследование. Я привела профессора, показала его помощницам, как управлять антигравитационным креслом. Это кресло вроде того, в котором ездил мой папа, пока лечился. Мухтар изготовил его по просьбе Линды. Наша с Линдой работа на этом закончилась. Но мы еще немного постояли, послушали. Профессор на незнакомом языке сказал ассистентам, что ни с одним из пациентов работать нельзя. Такие запущенные случаи им даже не снились. Сначала — курс общей терапии.

— Ты знаешь латынь? — удивилась Линда, когда я перевела ей.

— Ошейник знает.

И мы обе похихикали.

Прошло две недели. Все пациенты профессора стали выглядеть заметно бодрее. Двое из группы пожилых отказались от палок. А старики из другой группы, которые дальше ста шагов от палаток не отходили, вдруг отправились осматривать пастбище. Обошли весь оазис и сцепились с Бугрром, что и как нужно сажать.

Но профессор заявил хозяину, что даже не начинал еще работать. Для начала нужно восстановить здоровье, а потом уже браться за старость.

Я рассказала обо всем отцу. Он прилетел с визитом, со всеми побеседовал, а потом… прислал архивариуса! Теперь у профессора на одного пациента больше. Утром Ррада привозит деда, вечером увозит. И мы с ней видимся каждый день! А еще я сажаю архивариуса под шлем. Только не на три часа, а на час. Выдержать три часа ему тяжело.

Все было бы очень хорошо, но позавчера я нахулиганила, и теперь все очень плохо. Ррада предупредила, что папа был в страшном гневе. Теперь не знаю, что делать. Может, попросить хозяина поговорить с папой? А если папа опять велит выпороть меня? Хозяину будет неудобно.

— Что грустишь? — Линда села рядом со мной, воткнув трость в песок. Я ей покаялась.

— Да, подруга, залетела ты… С послами это неудачно вышло. Слушай, не торопись отцу на глаза попадаться. Может, рассосется?

Я только тяжело вздохнула и прижала уши.

— Тогда я зову Марту. Две головы хорошо, а три — лучше.

Марта и две ассистентки профессора играли в пляжный волейбол против девушек из стройотряда. Я бы не решилась ее отвлечь, но Линда заявила, что дело ждать не может. И вызвала ее через Стаса, через имплант. Марта замерла, пропустив мяч. Что-то переспросила. А потом попросила Татаку занять ее место на поле. Татака натянула перчатки с обрезанными пальцами и выбежала на поле.

— Мар, извини, что мы тебя отозвали. Миу в беде, — начала Линда.

— А, ерунда. Все равно мы проигрываем. Так в чем дело?